Поэтому он ещё раз грустно огляделся в надежде, что Гавриил спрятался под кроватью, захватил папку с отчетом и вышел из квартиры. В аду, конечно, легче не станет, но он хотя бы займется делом.

Там пахло как всегда. Чем-то паленым и немного сыростью. Кроули не понимал, как эти запахи могли вообще между собой уживаться.

Кроули шел мимо черных, с облупившейся краской стен с кое-где отвалившейся штукатуркой и ощущал себя абсолютно так же. Здравый смысл немного толкал его, приговаривая: «Чего ноешь? Ну? Тебя ж не бросили, не оставили. Ушел по своим делам и все такое».

Кроули этому здравому смыслу не верил. У Гавриила было два вида его ухода. В одном из вариантов он обнимал его, целовал в лоб и говорил, когда придет, второй — после ссор. Но даже после ссор их прощания были куда приятнее, чем это.

И зачем только полез в его голову?

Он хлопнул папку к остальным отчетам, грустно оглядел помещение сквозь очки и его окликнули.

— Что с лицом?

Хастур спросил это у дыры на потолке. Кроули посмотрел на неё тоже. Вот с неё и капало. От неё и веяло сыростью.

— Я у тебя спрашиваю, умник херов.

Кроули повернул оловянную шею к Хастуру. Даже так? Даже он спросил? Видимо, он совсем плохо выглядел.

— Земля заебала, вот что. Одна херня происходит.

— Сам туда вызвался, так что не ной.

— Да я не ною, просто жрать хочу.

Хастур скептически на него посмотрел. И какое к черту жрать? Или хотел? Он прислушался к себе. Чувства голода не было. Показалось. Слава дьяволу, иначе бы Кроули в тот час бы с ума сошел.

— Ну иди пожри. Тебя держит кто?

— Нет.

— Тогда чего встал? Своим страдающим лицом ты тут погоды не делаешь.

Кроули моргнул.

Иногда сложные вещи говорят таким простым языком, что даже смешно. Объяснение нано-физика на детских кубиках. Если тебе чего-то хочется — иди и сделай. Ты же не дерево, корнями к земле не прирос.

— Воняет от тебя странно.

— Людьми.

Кроули пожал плечами и быстро пошел вперед. Если тебе чего-то хочется… А чего он вообще хотел? Чтобы его трахали, избивали, а потом жалели? Или чтобы просто жалели? Не, когда просто так жалеют, Кроули ощущает себя жалко. А когда по делу, когда кровью от него воняет — вот тогда самое то. Поэтому, может, ему и нравился Гавриил? Он сначала ремнем до слез изобьет, а потом обнимает. Азирафель тоже его утешал, только от другого. А другое кровью не пахло, в этом и была проблема.

Он столкнулся на повороте с каким-то амбалом, которому тоже не понравился его запах. Несло от него, впрочем, ладно — Гавриилом. Да наверное так, что на Небесах слышали.

Он хотел устроить драку, но Кроули кинул что-то через плечо, задел неповоротливого громилу бедром и пошел дальше. Только тупых драк ему не хватало из-за того, что у кого-то очень хорошее обоняние.

Чувство того, что он был в чем-то виноват все никак не хотело проходить.

Он думал, что дома выделит себе и своим мыслям час-другой и, может быть, у него получится прийти к какой-то цельной мысли. Он уже понял, что не такая уж и него и любовь, раз хрен она помогает Гавриилу чувствовать себя лучше. Но тогда что заставляло его держаться около него? Неужели только любовь к жесткому сексу? (Кроули не знал, когда он успел полюбить его — вроде, именно из-за Гавриила; если это, конечно, была не навязанная любовь). Как будто никого другого попросить нельзя.

Вопросов было много, но не было ответов. Кроули казалось, что он сходил с ума.

Вот бы снова пропасть на сотню другую, заставить их искать его… вот тогда будет весело! Хотя Кроули в прошлые разы было не особо. Да Кроули и не был уверен, что холод и голод не вернется к нему вновь, а он так уже привык к уюту, что окунаться в это совсем что-то не хотелось.

Можно было бы зайти к Азирафелю, например…

Кроули нахмурился. Тот тоже себя чувствовал в последнее время не очень. Из-за Кроули, разумеется. Это у них такое тайное сообщество садистов, что ли? Азирафелю плохо из-за Кроули, Кроули — из-за Гавриила, Гавриилу из-за самого себя. А, стойте-ка… Кроули вспомнил свое утреннее открытие. То, насколько сильно Гавриил ненавидел себя за факт того, что он не мог дать Кроули ту любовь, что хотел. Что он был неправильным, и это видел он.

Кроули осознал, что, вообще-то, страдают оба ангела, и оба — по его вине.

Отличная работ для демона, что ж.

Радости за это Кроули не ощутил, но что-то в нем дернулось, будто пытаясь добраться до полного осознания. Какая-то нудная мысль крутилась в голове, но никак не хотела формироваться.

Тепло, голод.

так по чему конкретно был этот голод?

Кроули помотал головой и включил по-громче музыку, может, хоть она перебьет его мысли.

У него, помимо этих двух ангелов, был еще один вопрос. Почему ему так нравится собственная боль? Нет, даже не так. Почему он полюбил её? Виноват ли был в этом Гавриил и его срывы? Или то, что он так привык к душевному надрыву, что, когда эта боль прошла, он тут же начал искать другую? В чем была проблема?

Спина болела и не давала ему полностью опереться о спинку кресла.

Он решил, что просто поговорит с Гавриилом.

Но Гавриил не пришел ни ночью, ни утром, ни вообще в последующие несколько дней. Кроули начал сходить с ума. Он готов был биться головой о стенку и лично подняться на Небеса и за шкирки притащить его сюда, обнять и никуда не отпускать.

Пять дней он только спал, ходил злой и устраивал мелкие неудачи прохожим.

В одну из ночей, когда заснуть ему так и не вышло из-за всех волнений и мыслей, он захотел размять крылья. Он давно не летал. Но для начала не мешало бы привести их в божеский… тьфу ты, то есть в дьявольский вид. А то полгода он за ними точно не ухаживал, стыдно показать кому-то этот ужас.

Он уселся на кровать, размял плечи и выпустил крылья. И тут же согнулся от боли в правом крыле, закусив губу, чтобы не закричать, он попытался коснуться этого места, и понял, что что-то не так было с самой костью. У самого-самого основания. Это излюбленное место Гавриила (и по большому секрету — Кроули тоже), которое он бесконечно терзал в попытке донести самое ужасное и болезненно удовольствие.

Он попытался поднять его, но что-то хрустнуло и Кроули снова согнулся, упав лбом на свои колени и всеми силами сдерживая себя от визга. Сука, вот это уже было очень больно.

Превозмогая такую дикую боль, что у него на лбу выступила испарина, он спрятал крылья, хотя боль и не ушла. Это был первый раз, когда Кроули без единого сомнения побежал к Азирафелю, с которым он не виделся ровно столько же, сколько и с Гавриилом.

***

Азирафель объяснял какому-то покупателю, почему конкретно эта книга плохая и почему её не стоит покупать, и:

— В конце концов, взгляните на цену! Слишком высокая!

— Я почти уверен, что цена была в два раза ниже.

— Уверен, вы перепутали ценники. Вот, смо… Боже милостивый, Кроули?! Какая жалость, мы очень срочно закрываемся, до свидания! — Азирафель вырвал несчастную книгу из рук опешившего покупателя и, кажется, едва не толчками в спину вытолкнул его из магазина.