— Я бы та-а-а-к много сделал с твоим бессознательным телом, — будто не расслышав слова Кроули, хрипло прошептал Гавриил на ухо, и Кроули мелко пробрало. Он невольно поджал пальцы на ногах, когда Гавриил теранулся своим членом о его живот сквозь ткань штанов. Горячая ладонь залезла под рубашку пижамы. Кроули иногда казалось, что Гавриил явно чем-то на него воздействует, иначе не объяснить, почему Кроули начинало так вести от каждого касания, от каждого выдоха. Но разве ангелы так могут? Это больше в компетенции демонов.

— Откуда в тебе это? Разве ангелы могут… Хотеть. Такого, — Кроули пытался говорить ровно, но голос срывался, дрожал и сбивался, пока Гавриил вылизывал его шею, одной рукой нагло лапал за задницу, а другой поглаживал оставшийся со вчерашнего ожог. Последнее Кроули не нравилось — от касаний он начинал напекать, гореть будто, но он старался не обращать на этом внимание. Да и на контрасте с поцелуями и рукой на заднице, вроде, даже приятно было. Опыт в БДСМ был у Кроули очень давно, и не сказать, что ощущения очень ему полюбились, да и он с трудом их вспоминал, но, во всяком случае, он пытался заверить себя в том, что ему это все очень даже нравится.

— Ты мое демоническое исключение, — прохрипел Гавриил. — Только тебя так хочется. И никого больше. А тебе? — короткие ногти больно проскользнули по ожогу и Кроули напрягся. Он поражался тому, что Азирафелю он всегда мог сказать то, что думал, то, что чувствовал, с Азирафелем он мог быть собой. А с Гавриилом… Он будто хотел угодить ему. Он мог ломать сам себя, переступать через свои мысли лишь бы Гавриил одобрил.

— Тоже. Только тебя, — его голос содрогнулся и он жалостливо посмотрел через плечо Гавриила на кофеварку, чтобы та приготовила этот гребаный кофе и они сели его пить.

— Как ты там это называл? БДСМ?

Голос Гавриила был хриплым, вкрадчивым. Кроули не заметил, что рубашка была давно сдернута с плеча, и у ключиц горели следы от поцелуев. Это не засосы. Это ожоги. У Кроули потемнело перед глазами.

— Ты же сказал, что если я захочу, — просипел Кроули все пялясь умоляющим взглядом на кофеварку. Он хотел уже приложить собственные усилия, чтобы этот кофе, наконец, был готов, но Гавриил резко выпрямился и посмотрел в глаза. Его взгляд был мутный, неясный, но вот сам Гавриил соображал очень даже неплохо.

— Ты не хочешь? — спросил он, и его интонация обожгла уже легкие. Холодом. Кроули неосознанно вцепился в его предплечье, чтобы не упасть.

— Хочу. С тобой все хочу.

— Молодец. Мое ты славное исчадие ада.

Гавриил потянулся к его губам, и Кроули только успел сказать:

— Кофе готов.

— И что? — тихо, сжимая в крепкой хватке, спросил Гавриил сквозь поцелуй. — Ты хочешь кофе?

Кроули только слабо мотнул головой, прежде чем его развернули и вдавили тазобедренными косточками в кухонную тумбу. С него сорвали штаны так, что он готов был поклясться — он слышал их треск. Это определенно полностью отличалось от их первого раза, когда Гавриил весь и полностью был на нем, смотрел в глаза, за руку его держал. Но не то чтобы в этом Гавриил был плох. Сначала Кроули даже вошел во вкус.

Гавриил вылизывал его всего, как большой пес, наваливаясь сверху, то ласково гладил, то шлепал, а потом почти что больно сжимал. Он доводил Кроули до бессознательного состояния, и что-то в этом определено было.

Кроули рвано дышал, дергался, цеплялся за все подряд своими длинными пальцами, даже разбил солонку.

— Господи, какой же ты красивый и мой, только мой. Мой же, да? Скажи это.

— Твой.

Гавриил довольно рыкнул за ухом и укусил за шею. Пальцы сжали бока и прошлись вниз. Он звонко шлепнул по ягодицам и как-то совсем незаметно заломил руки за спиной. Кроули уже не напрягался — Гавриил полностью его расслабил, довел до дрожащих ног, заставил хныкать от бешеного удовольствия.

Его ладонь огладила ягодицы, скользнула вниз, оказалась на внутренней стороне бедра. Гавриил сжал ладонь, нагло облапав, и скользнул вверх. Большая ладонь улеглась на правую ягодицу и Кроули ощутил нездоровое тепло, но, как он понял, Гавриил просто разгорячился и у него поднялась температура кожи.

Большой палец скользнул меж ягодиц, вниз, и снова вверх. Потом шлепок. И еще один. И еще. На седьмом Кроули сбился и смог только ощутить, как у него от удовольствия поджимаются пальцы на ногах. Гавриил бил правильно, сменял шлепки нежным поглаживанием, уделял время напряженным яйцам и члену, и снова возвращался к шлепкам. Кроули казалось, что он кончит вот прямо так — без рук и пальцев.

Потом он ощутил, как вторая рука Гавриил прошлась по позвоночнику вверх, но руки Кроули были по-прежнему зафиксированы чем-то за его спиной. Энтони не уделил этому внимания, ведь Гавриил был с ним так поразительно правильно, так удивительно верно, что Кроули и вовсе позабыл и об ожогах, и о собственном не особо ярком желании заниматься подобным ранним утром. Теперь он хотел Гавриила до дрожащих коленок — буквально. Ноги-то у него по-настоящему дрожали

Пальцы Гавриила моментально нашли промежуток, который был аккурат меж крыльев. Кроули прогнулся в спине, задрожав сильнее.

— Нет, только не там!

— Там, дорогой, там, — он нажал пальцами сильнее, и Кроули взвизгнул от интенсивности ощущений. Ему казалось, нет, он был уверен, что на их телах просто нет места чувствительнее, чем основания крыльев и пролет меж ними. Так можно было принести самое сладкое удовольствие и самую острую боль. В варианте с падшими случай с болью был куда более частым, поскольку после падения это место было наиболее покореженным, и Кроули иногда думалось, что ожог там так и не прошел.

Гавриил еще раз шлепнул по покрасневшим, разгоряченным ягодицам, и Кроули ощутил сразу два пальца. Черт, пальцами Гавриил управлялся действительно мастерски, и в любой другой момент Кроули бы наслаждался ими до вспышек под веками, но сейчас он весь и полностью был сконцентрирован на месте меж лопаток.

Гавриил быстро задвигал пальцами, заставляя Кроули на какое-то время забыться. Это продолжалось ровно минуту, а потом Гавриил снова нажал пальцами на место меж крыльев и Кроули взвизгнул от слишком болезненного удовольствия.

— Нет, пожалуйста, убери, хватит!

Перед глазами летали мушки, сердце готово было вот-вот взорваться, ноги дрожали до того, что колени стучались о ящик.

— Ты не доверяешь мне, свет очей моих? — спросил Гавриил, не переставая двигать пальцами, но давление меж лопаток ушло, и вместе с этим возвращая Кроули к нормальным ощущениям. — Ты думаешь, что я причиню тебе неправильную боль? — Гавриил поменял угол проникновения и слизал с чужой горячей щеки слезы. — Думаешь, я сделаю тебе слишком больно?

Кроули едва не задохнулся, когда он прошелся с легким нажимом большим пальцем у основания правого крыла. Он сделал это куда более ласково, но Кроули уже был на грани, его трясло, все лицо было мокрым от слез и пота.

— Хватит, пожалуйста, я не могу, не выдержу, — взмолил Кроули, тяжело дыша. Дыхание было сбитым, тяжелым. Слова прерывались из-за стонов.

— Сможешь. Выдержишь.

— Нет-нет, не смогу, убери, прошу.

— Ты сможешь. Для меня, ладно?

— Нет, я…

— Не зли меня.

Это не было предупреждением. Указательный палец был под основанием правого крыла, большой скользнул меж крыльев. И в следующий миг Кроули подбросило. Дикая, невероятная боль смешалась с безумным наслаждением, и он просто потерялся на миг, выпал из реальность, почти что потерял сознание — но Гавриил держал его здесь, в сознании. Кроули пришел в себя не сразу. Он ощутил поцелуи на лопатках, продолжающие двигаться в нем пальцы и все еще предупреждающий нажим.