Я не устанавливал правила в таких местах, но у нас есть внутренний кодекс чести.

Я глянул на нее краем глаза и едва не улыбнулся тому, как забавно она выглядывала своими то ли испуганными, то ли удивленными глазами из-за моего плеча.

— Мирно, — повторил уже точно бородач свою фразу, вставляя магазин в пистолет, — значит, что мы убьем вас тихо и спокойно. Ошибкой было, мистер Кроули, полагаться на технику, которую легко можно деактивировать.

— О, друзья, это ваша собственная техника, я сам там ничего не устанавливал. Немного поигрался и перестроил механизм работы, — я фыркнул. Грета за моей спиной совсем затихла.

— Давай договоримся: ты отдаешь нам все, что забрал, а мы не тронем тебя.

Он выделил это «тебя,» и, могу поклясться, я снова услышал, как сердце у Греты подскочило к глотке.

— Неплохо, — я кивнул.

— Положи пистолет и подойди.

Понимаете ли, я всегда был ублюдком. Это мой характер после военного курса у моего биологического отца. Такой продукт был на выходе.

Так вот. Кодекс чести. Прояви уважение к человеку, что отдал тебе свой шанс на спасение.

Пистолет упал к моим ногам, и Грета напряглась. Я чувствовал это.

Я пошел вперед. Они держали пистолет на прицеле, смотря на каждое моё движение. Как жаль, что у меня нет глаз на затылке, чтобы увидеть, чем занималась Грета. Что-то мне подсказывало, что стояла как вкопанная. Бедная моя Грета — хоть где-то твоя боязнь оружия помогла тебе, иначе бы проблем мы не обобрались.

— У меня одна флешка. Другую не нашел, — сказал я, лезя в задний карман моих штанов.

Какой-то здоровяк усмехнулся.

— Мы знали, что ты не найдешь вторую. Твой интеллект явно приукрашивают.

То, как они стояли — представьте перед собой две стены. Если кинуть упругий мячик в одну, то расстояния хватит для того, чтобы он отлетел и отскочил от второй.

Представьте эти две стены с зеркалами с таким маленьким расстоянием, что если вы посветите в них лазерной указкой, то свет переломится и, создав острый угол, ударится о другое

Так это работает.

Нам просто нужен этот мячик.

Как жаль, что у моей обуви не было таких острых каблуков, как у Греты.

Я — этот мячик.

Я — лазерная указка.

Мы вместе — русская рулетка.

Я зарядил локтем тому, что стоял справа так, что оказался к нему вплотную. Меньше секунды у меня было, чтобы отойти, и эта пуля, она отскочила от второго, и он, пытаясь прострелить меня, выстрелил в того, кому я зарядил локтем.

Я выхватил пистолет таким натренированным движением, что сам ему удивился.

Были бы у меня такие каблуки, как у взвизгнувший позади меня Греты…

Но я зарядил ногой по чужому колену, пока в меня выстрелил четвертый тип, и почти попал. Я прострелил одного так, что попал куда-то в ногу, и это не вывело его из строя. С трудом получилось выбить пистолет у второго, пока тот, подстреленный, поднимал свой пистолет.

Я развернулся, зарядив джебом по челюсти так, что послышался сдавленный хруст. Четвертый, пистолет которого ногой мне удалось откинуть куда подальше, схватил меня за рубашку и ударил головой о стену так, что у меня потемнело перед глазами.

Второй, подстреленный, поднял пистолет, и у меня были доли секунды, чтобы высвободиться. Я хотел достать пистолет из полоски ремня, но замер одновременно с тем мужиком, который уже заносил руку для удара.

Тот тип, больше меня в полтора раза, которого подстрелили, упал на пол с громким глухим ударом.

Я посмотрел на Грету и показал ей класс, пока другой мужик любовно прижимал меня к стене.

Его пистолет валялся у ног, а Грета держала свой так крепко и так хорошо, что он у неё даже не дрожал. Её плечи и её поза.

Пока этот мужик думал, что ему сделать, я выстрелил в его живот (в голову побрезговал, кровью забрызгал бы полностью).

— Грета, давай контрольный.

Едва не зажмурившись, она выстрелила в ещё живого мужика. Я вытер кровь с лица.

— Вау, я-то думал, ты пистолет держать не умеешь!

— Ты меня до смерти напугал, — хрипло сказала она, оглядывая помещение. — Хорошо, ты неплох.

— Ты тоже, — я поднял с пола чужой пистолет, хотя в этом не было особого смысла. По крайней мере, по периметру этого здания. — Так кто ты, малышка?

— Двойной агент, — она кивнула головой вперед.

Я догнал её, оглядев. Бледная была как сама смерть, до ужаса красивая и явно напуганная. Я лишь позволил себе утешительно хлопнуть её по худому плечу, сказав:

— Ты молодец.

Она кивнула с таким лицом, будто бы в этот момент на неё вывалились чьи-то кишки.

— Так значит, ты здесь по работе? А люди те?… — я ткнул пистолетом вверх, импровизируя тот холл, где мы изначально встретились.

— Это по моей работе. Боюсь, они бы не обрадовались, увидев столько трупов и поняв, что я не нашла нужную информацию. Надеюсь, меня не убьют, — сказала она не то со смешком, не то с истеричным выдохом.

— Да, понимаю, меня тоже по голове не погладят за то, что я здесь устроил.

— Я слышала, что к тебе особое отношение. Почему?

Я пожал плечами и открыл перед ней массивную дверь. По моим расчетам осталось совсем немного.

— Полагаю, мне просто повезло. Тебе есть на чем отсюда уехать?

Она с каким-то странным выражением лица покачала головой. Хотела что-то сказать, как я перебил её:

— Подбросить?

Она замерла, во все глаза смотря на меня так, будто бы я только что либо сказал, что обожаю творчество Пауло Коэльо (крайне переоценен), либо что я один из тех, кто все-таки пьет виски с минералкой.

— Почему ты это делаешь? Я слышала, что ты — психопатичный больной циничный ублюдок. Почему ты таскаешься со мной?

Я не сразу ответил. Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза. Она была красивой. Серьезно. Так аристократично-красива, что не будь моим пожизненным выбором, моей любовью с первого взгляда, любовью с последнего — Азирафель, то, может быть, я бы и влюбился в неё. Но тогда во мне было какое-то смиренное желание то ли помочь, то ли просто подольше побыть в ее очень противоречивом, но очаровательном окружении.

— Я так полагаю, — задумчиво протянул я, стукнув дулом пистолета себя по скуле, — что слухи врут.

Это был первый раз, когда я задумался: а действительно ли я не просто животное? Вдруг я не только оружие? Вдруг во мне есть человечность, которая не только об Азирафеле?

Она вскинула брови, едва покачала головой и пошла вперед. Она здорово замерзла, пока мы добрались до моей машины окольными путями. Она сказала, что её сюда завезли и должны были забрать, но теперь едва она может появиться на их глазах после такого грандиозного провала.