Она тяжелая и увесистая. Она бьется изнутри меня, пульсирует, режет. Я ощущаю надрезы на моих почках, легких, сердце. Оно саднит. Оно выворачивает. Оно лезет из меня тошнотой.

Всё моё лицо в крови, и я уже не ощущаю запаха антисептиков. Только кровь. Концентрированный железный запах крови. Такой насыщенный и такой яркий, будто бы сам по себе воздух ею пахнет.

Я утыкаюсь лбом в свои колени и жмурю глаза. Кровь с моих ладоней капает уже более светлая — потому что вперемешку с водой. Ваши слезные железы — то, что они вырабатывают, это всего лишь на большую часть вода.

Это просто вода.

То, что сотрясает мою грудную клетку — это вода.

Меня продолжает трясти. Будто бы от холода или страха — я не знаю. Может, и от того, и от другого вместе взятого. Голос отца почти смолкает. В нем нет вины или обвинений. Он просто любит меня. Просто так.

Этого Энтони Дж. Кроули, который сидит на холодом кафельном полу в своей ванне, настолько никому непренадлежащей, что даже пахнет здесь не гелем для тела, а спиртом и лекарствами. Любит этого ублюдка, который перемазан весь в чужой крови, у которого руки по локоть в крови, у которого разводы на лице от чужой крови. Который сейчас сидит и содрогается в рыданиях, глухих и неясных.

он любит этого тупого ублюдка Энтони Дж. Кроули.

человека, который не умеет ничего, кроме как лишать других людей жизни.

Я не знаю, сколько проходит времени. Не знаю, засыпаю я или нет, но в один момент все звуки покидают меня. Все голоса и запахи.

Это не потеря сознания. Последнее, что я ощущаю перед тем, как отрубиться на окровавленном полу моей ванны — теплый поцелуй моей матери в висок и то, как вода капает с моего подбородка.

это все не по-настоящему, потому что я — не человек.

Комментарий к 5. the voices keep asking

Намучилась с этой главой. И вышло все равно не так, как мне хотелось. Честно говоря, когда ты впервые описываешь стрельбу, такое ощущение, будто бы стараешься описать нц, опираясь только на прочитанные тобой дамские романы. Первый блин комом, как говорится хд Хотя сцена и вводилась только ради валяющегося у стены Кроули с флешбеками в крови, но я все равно надеялась, что выйдет лучше. Буду думать, что чем больше буду описывать, тем лучше будет выходить, так что КОГДА-НИБУДЬ тут появится нормальная сцена драки хд

Ещё догадываюсь о количестве здесь ошибок, потому что последнею вычитку фикбук не сохранил, поэтому агрессивно благодарю всех, кто выделял ошибки и даже смог дочитать главу несмотря на целую кучу этих адских опечаток.

А ещё удачи всем в новом учебном году! Берегите нервы и режим сна.

========== 6. born with a soul that ==========

Это началось тихим звоном. С каждый секундой — по нарастающей. Громкий противный дребезжащий изнутри черепной коробки звук. Такой мерзкий и противный, что голова начинает болеть, а вслед за ней — уши. Он прерывается на секунду или две для передышки и для того, чтобы разразиться ещё более длинным звучанием.

В конце концов к этому звуку, в этой всепоглощающей тьме, я вижу свет. Теплый и мягкий. И с каждой секундой — всё более белый и холодный. Такой, какой обычно бывает в операционной.

Из меня как-то доставали пули с местной анестезией. И вот, я валялся на столе, слушал лязганье медицинской стали и пялился в этот ужасно-белый свет. Настолько яркий и белый, что у меня начали слезиться и болеть глаза.

Такой свет настигает меня вслед за этим звуком.

Мне кажется, вся моя голова раскалывается, глазные яблоки болят.

В итоге, в один момент, я раскрываю глаза, и утыкаюсь взглядом в плитку в своей ванне. Этот яркий свет — освещение в моей ванне, а мерзкий противный звук — звон моего звонка.

Я не знаю, сколько я здесь сидел, но у меня не хило все тело онемело, а ещё отмерзли некоторые части тела, потому что пол холодный.

Я стараюсь проморгаться и встать, цепляясь за стенку.

Звук не прекращается, и мне приходится насильно себя вытолкнуть из ванны. Мои ноги меня не держат, голова болит, все тело — болит. Я задеваю свое отражение и морщусь. Пиздец. Нет, не так.

ПИЗДЕЦ.

Мои волосы, моё лицо, мой костюм — это просто будто достали буквально из ада. Будто бы в этой шкуре варили кого-нибудь в котле, иначе я не знаю, как описать то, как я выгляжу.

Мятый костюм, растрепанные слипшиеся из-за крови волосы, лицо, блять, и то в крови.

Ужас. Кошмар. Полный ужас-кошмар.

Я слабо отшатываюсь и выхожу из ванны, по-прежнему шаря рукой по стене. Мой мозг затуманен так же, как и мое сознание. Я плохо вижу. Плохо соображаю, ещё и этот мерзкий звук создает впечатление того, что кто-то сверлит мою черепную коробку.

Я спотыкаюсь о пустое место, и хватаюсь за тумбу. Поворачивая голову, я встречаюсь с выбитым из камня лицом какого-то там греческого Бога. Вот, сидит такой, смотрит мне в глаза. Наверное, издевается. Ну да, мой дорогой, тебя бы так жизнь потаскала, ты бы и не так выглядеть стал.

Я фыркаю и кое-как выпрямляюсь, идя на звук, который становится ещё громче.

Смешно будет, если это какой-нибудь доставщик, а тут я со своим артхаусным лицом, мол, привет, милый, это перфоманс очередного современного искусства.

Но открывая дверь, на меня утыкается пара бешеных взволнованных глаз.

а я в один миг вспоминаю все.

Вспоминаю, почему я так выгляжу, вспоминаю, почему оказался в ванне, вспоминаю, какие глаза на меня смотрели с фотографий. Дыхание спрессовывается и я судорожно выдыхаю, пытаясь убедиться, что мои легкие все ещё работают исправно.

Реальность меня не держит.

— Кроули, ты…

Эта пара испуганных глаз мечется по всему мне. От макушки до носков сбитых туфель.

Плечи Азирафеля напряженные, и я могу ощутить то, как все его слова застревают в глотке. Он взъерошенный, и я только могу вообразить, как он ко мне спешил. Волновался — наверное, ритм его сердца быстрее нужного.

— Что случилось? Ты ведь… ты обычно не выглядишь так.

Я сглатываю. Я киваю.

Я продолжаю вспоминать.

Слова и просьбу того старика, шепот моего отца. Скелет моей матери. Я продолжаю это видеть и меня обхватывает какой-то немой необъяснимый страх. Такой, что он застревает у меня в глотке, и я не могу говорить.

Хватаясь за стену, я лишь едва отхожу, чтобы дать ему пройти. Азирафель застывает и смотрит на меня пугающе-взволнованно ещё с несколько секунд. Мне лишь остается верить, что это не очередная галлюцинация.

Перед моими глазами проносится весь сегодняшний день. Болевой приступ в машине, кровавые флешбеки, галлюцинации, мои родители и снова галлюцинации. Этот день был невыносим. Этот день — ад. И не в самом хорошем смысле.

Азирафель проходит, аккуратно закрывая дверь. Он выдыхает и поворачивается ко мне, застывая своим испуганным взглядом. Честно говоря, я тоже начинаю бояться, потому что боится он. Я знаю, что я выгляжу ужасно даже по своим меркам, а что творится в этот момент в голове Азирафеля даже представлять не хочу.