Ричард всегда поражался тому, как Кроули переобувался. Один момент — и он уже не жестокий убийца, не хитрый ублюдок, он — несчастная жертва, которой нужна помощь, и ты — единственный, кто может ему её дать. Кроули был психопатом. Всегда. И он действительно умело с этим работал. Поэтому Ричард не смог бы от него уйти.

— Эй!

Кто-то постучал в окно по правую руку, и Ричард повернулся. Кроули приспустил очки и глянул на их сослуживца. Он открыл окно и спросил:

— Чего тебе?

— Бля, Кроули, выручай…

Ричард устало выдохнул и закатил глаза. Кроули знали как человека, который любил работать, знал и умел, как это правильно делать. Он не брезговал буквально никакой работой, поэтому многие без зазрения совести просили о его помощи — не за бесплатно конечно. А Кроули и рад только.

— Слушай, у меня жена беременна, а мне тут этот всратый Колорадо всучили. Денвер. Давай поменяемся, а? Моей рожать скоро, не хочу в отъездах быть.

Ричард смотрел на Кроули краем глаза, и тот лишь кивнул.

— Спасибо, дружище! — он с максимально довольным лицом смог как-то выудить руку Кроули, пожать её и улыбнуться. — Скину тебе вечером все.

— Ага, давай.

Протянулась пауза. Ричард сдвинулся вперед, когда одна машина выехала из очереди.

— Денвер?

— Ага. Да я быстро. Где им нужен месяц, мне нужна неделя.

— Ты даже не спросил, что там за задание.

— Сомневаюсь, что что-то мега-сложное. Такое сразу мне дают, — Кроули усмехнулся и полез в бардачок, доставая жвачку. Ричард тяжело выдохнул.

По приезду в квартиру Ричарда по-прежнему был настороженным, злым каким-то поникшим. Кроули его таким не любил. Нет, ну, это, конечно, смотря как глянуть. Он не любил, когда он такой не из-за него. Сам Кроули мастерски доводил его до любого психического состояния и каждым наслаждался, как мог. И ссорами, и истериками, и разлуками, и примирениями, да чем угодно. Но напряженный Ричард не по его причине Кроули не нравился.

Кроули вышел из душа в одних боксер, намокших в нескольких местах. Он прошлепал на кухню и оперся о тумбу, сложив руки на груди.

— Ну и что с лицом? Умер кто-то?

Ричард скептически его оглядел. Вообще-то, когда Кроули стоял в одном белье и татуировках, Ричарду вообще не очень-то и думалось о том, кто там умер и умер ли вообще. Это раньше Кроули просто набором костей был, а сейчас мышцы красивые, рельеф есть, поджарый весь, татуировки эти классные. Кроули выглядел элементарно хорошо, и Ричард все никак не мог понять, как ему с него слезть. А потом, конечно, осознавал одну вещь. Не слезет. Даже если этого захочет сам Кроули. Поздно.

— Нормально всё. Нет настроения. Ещё и книга это твоя дрянная, — последнее предложение Ричард процедил сквозь зубы, случайно перелив сливок в свой кофе. Тяжело выдохнул, закрыл глаза и замер на секунду. Выдохнул. Он пытался не разозлиться, не выйти на эмоции. Кроули наблюдал это миллион раз уже, но если дело касалось его, то сдержать эмоции у него никогда не выходило. Потому что этого не хотел Кроули.

— А, вот оно что. Сам знаешь — там очень много вранья.

— Я просто думал о том, что ты всегда был таким. Манипулятивным, лживым, ничего не чувствующим ублюдком. Блять, ты даже совсем Босса довести умудрился! Босса! Своего! Мне теперь немного страшно.

— Брось, — Кроули махнул рукой. — Мои срывы и ломки были страшнее того, что я там вытворял. Там я просто сидел на наркоте и депрессии. Просто очень долго, и это все становилось хуже и хуже. Ты это уже тоже, кстати, видел. Поверь, они и половины не видели того, то видел ты. И вон, видишь, живой.

— Ага, только ненавижу тебя больше, чем люблю.

— Я не держу.

Вранье.

Держит. Сука, ещё как держит.

— Рич, успокойся. Всё в прошлом. Мне здесь многим лучше, чем там. Уже год ни депрессии, ни панических атак, ни галлюцинаций.

— Ты просто слез с наркотиков.

— Ага. Если бы не ты — не смог. Я так благодарен был тебе, когда ты меня избил до синих губ. Я же тебе говорил: я знаю только язык боли. Только так я понимаю, что да, надо меняться, надо пытаться, а все до этого — детский лепет. А когда ты не пришел ко мне в мой последний срыв. Я так испугался, о, милый, вот это было самым лучшим, что ты смог сделать. Показать мне, что ты мог уйти. Я тогда думал, что лучше всю жизнь в ломке проведу, чем ты уйдешь. Поэтому это было последнее и самое необходимое, что мне помогло.

Кроули подошел со спины, уткнувшись подбородком в теплое плечо. Ричард был выше его на голову.

Кроули сказал в его затылок, обнимая сильнее:

— Ты мне нужен, милый, нужен, как воздух.

Вранье. Самое сладкое вранье в его жизни.

Блять. Ричард любил его. Больше жизни.

— Ну что, на пляж?

— Ага, пошли.

Ричард поцеловал его в голое плечо, и Кроули улыбнулся ему. Иногда он улыбался так, будто бы был человеком. Но он действительно был хуже.

***

В Денвере работа была пыльной и кропотливой. Даже никаких убийств! Отсутствие убийств особенно расстраивало Кроули. Конечно, период того, когда он всю злость срывал на заказных давно прошел вместе с ломками, срывами и отходниками, но все-таки. Кроули любил убивать.

Он медленно, едва не по стенке шел в душном помещении. Пол был грязный, пахло потом и спертым воздухом. Никаких лишних убийств — сказали ему. На практике у Кроули вообще не было такого понятия как «лишние» убийства. Всё нужное! Но сейчас он хотел просто со всем быстро разобраться и чтобы уборки было поменьше.

Ему просто нужны реквизиты для банковских счетов. Обнулить это и забрать с собой.

Шорох. Шум шагов. Напряженные мышцы даже на скулах. Кроули сделал разворот в нужное место, направил пистолет и так и замер. С напряженными мышцами и натянутыми нервами и пистолетом на вытянутых руках.

— Гавриил?

— Кроули?

Пауза. Кроули точно помнил, что это был Денвер, не Лондон, но вот Гавриил — прямо перед ним и целиться ему пушкой меж глаз. Так же, как это делал сейчас Кроули. Он медленно моргнул.

— Что ты здесь забыл?

— Работу.

— В Денвере? — у Кроули брови подскочили к лини роста волос. Он уже позабыл о тишине, поэтому не стеснялся ни эмоций, ни слов. — Сумму делим пополам, ладно?

— Ага.

Они расслабились и отпустили пистолеты. Кроули пялился на Гавриила и понял, что все это — не к добру. Но застрелить его было не вариант.

Тем же вечером они встретились на террасе одного милого, хоть и не самого чистого кафе. У Кроули пронесся перед глазами флешбек того, как он сидел когда-то перебинтованным и впервые узнал, кто такой Джеб. Их разговор. Свои чувства. Авария. Босс.

Проблем Америки была в том, что тут не было того духа, что был там. Вечное напряжение, опасность, недоверие. Кроули постоянно был на адреналине, и это, что держало его в форме. А тут? Тут так спокойно и нормально, что аж тошно. Поэтому он и выводил как есть Ричарда чуть ли не каждый божий день. Кроули больше нечем было наслаждаться. Однотипные задания уже так не радовали, от наркотиков и то тошнить стало. Он подумал, что если бросит их, то всё станет нормально.