— Ах, страдал ты, блять? А я, наверное, там как на курорте отдыхал, да?!

— Мы оба страдали. А знаешь, почему? Из-за твоей работы, черт возьми. Мы можем избежать этого, если ты бросишь это.

— Я не буду это бросать. Нет-нет, не стану. Я сойду с ума, сторчусь, сопьюсь, выстрелю себе в висок! Меня столько раз откачивали после попыток суицида ради того, чтобы я выстрелил в себя из-за того, что ты мне столько добра нажелал, что мне пришлось это сделать?!

— Послушай сам себя, ты говоришь бред. Ты говоришь как просто зависимый человек. Ты не можешь смотреть на ситуацию здраво и…

— Да, черт возьми, вот в чем проблема! — я рявкнул ему в лицо и резко отошел куда-то в другой конец кухни, желая хоть что-то делать, потому чем больше я злился, тем сильнее мои руки хотели найти что-нибудь и врезать этому что-то. Я не могу ударить Азирафеля. Никогда. — Ты смотришь своим этим здравым взглядом! Желаешь мне нормального счастья, а мне это не нужно! Иди, блять, убеди рыбу, что ей надо жить на суше, ведь под водой она задохнется! Вот что ты мне сейчас говоришь: Кроули, давай, выныривай, тут все дышат, и ты должен. Нет, блять, не все. Дай мне, блять, плавать там, где я должен плавать. Хватит думать, что ты знаешь лучше меня! Я не слезу с наркотиков, не слезу с этого! Раньше так жили, и дальше сможем!

У меня сбилось дыхание от злости, грудь тяжело вздымалась, руки дрожали от ярости. Я даже сбивался и запинался из-за того, насколько сильно меня трясло. Возможно, если бы не мет, я бы отреагировал спокойнее, но нет, меня буквально рвало этим. Всем, что накопилось.

— Даже ради меня?

— Даже ради тебя.

Мне не пришлось брать паузу, чтобы подумать. Не пришлось смотреть ему в глаза. Я знал этот ответ заранее. Кто бы у меня это не спросил — ответ один и тот же.

— Ты… ты так просто выбираешь между этим и мной кучу мозгов, пистолет и мет в крови? Да?

— Я не говорил, что выбираю что-то. Я ничего не выбирал. Мне нужно это.

— Нужно что? Убивать людей, издеваться над ними? Издеваться надо мной? Я нормально не сплю, у меня постоянно тремор, мне вечно страшно из-за тебя. Тогда, Энтони, ты ничем не лучше своего отца.

Я выпал на секунду или две. Потом звуки все заглушились, даже мир пропал. Всё пропало после этой фразы. Растворилось, перестало иметь смысл, значение, вес, все стало глупо, тупо и бессмысленно.

Не лучше своего отца.

тебе это сказал Азирафель.

тот, кто знает тебя лучше, чем любой другой человек.

Когда я пришел в себя, я услышал уже продолжение его фразы:

—…гда сделай этот последний выбор. Останься здесь, дай мне шанс показать тебе нормальную жизнь, и все будет хорошо… Кроули?

Я поднял на него отяжелевший взгляд. Моргнул. И улыбнулся. Улыбнулся так, как улыбаются люди перед часовой истерикой. Но истерики не последовало.

— Ага. Правильно. Я как отец. Я психопат. Поэтому я и мучаю тебя. Мне это нравится. Так давай ты сделаешь выбор, м? Свое спокойствие или я?! А?! Я не отстану, не успокоюсь, буду заставлять волноваться, бояться, будут провоцировать ссоры! Потому что я гребаный психопат, и я, блять, умею, управлять людьми. Как бы больно я тебе не сделал, ты всё ещё здесь, ты все ещё не хочешь меня оставлять, черт тебя дери! Потому что да, я как мой гребаный отец, такой же выродок и ублюдок, и что теперь?! Ты сам меня выбрал! Так что, давай пошлем все это на хер?! Давай, скажи, что хочешь спокойствия, и я свалю в эту же секунду! Сделаю тебе гребаное одолжение! — я сделал два широких шагах, оказавшись к нему вплотную, буквально гаркнув ему в лицо: — Выбери спокойствие, и я уйду! Никогда больше не приду. Буду дальше торчать и убивать людей, а что будешь делать ты, мне интересно? Ты же никак меня отпускать не хочешь! Видишь, как тебе херово, спать не можешь, и все не отпускаешь!

Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Его дыхание тоже сбилось, и я буквально мог потрогать его страх. Настолько, казалось, осязаемым он был. Плотный, жгучий, он обжигал легкие, кусал и щипал. Не меня. Его.

— Что ты такое говоришь, Кроули?.. Ты не делал это специально, ты…

— Делал. Ещё как делал! Знал, что ты меня любишь, что ты на что угодно ради меня пойдешь, что никто не будет так со мной носиться, поэтому я выбрал тебя!

заставь его ненавидеть себя.

заставь его тебя выбросить.

докажи ему, что ты урод.

дай ему все аргументы для того, чтобы он сам вышвырнул тебя.

открой, наконец, ему глаза. себе. всем.

— Нет, неправда… Я никогда не выберу между чем-то и тобой что-то другое. Я выбрал тебя. Давно.

— А я выберу. Выберу наркотики и пули. Выберу все это, но не тебя. Если ты поставишь мне этот выбор.

— Ты врешь.

— Не вру. Я психопат. Гребаный убийца, псих, сумасшедший! Маньяк, мать твою! Я не умею любить. Мои чувства — всего лишь шутка! Мишура и бутафория, чтобы вы верили в то, что мне это якобы нужно! Не нужно, блять. Уйдешь ты — найду другого, кто будет давать мне всё! Слезы, радость, любовь, крики и боль! Кого, блять, угодно, мне все равно! Когда все это кончится, когда я уйду, тогда ты, может, поймешь, что ты — всего лишь еда для меня. Ты и твои чувства. Для меня это просто утоление моего садимза! Я тебе с самого начала сказал, что нет, не люблю тебя, а ты все равно на это подписался. А теперь ставишь мне выбор?!

Мой голос в моей голове говорил:

покажи ему его ненависть.

покажи ему его страх.

Мой выбор в моей голове говорил:

покажи ему, как надо выкидывать людей из жизни.

Не нужны были попытки в нормальную жизнь, не надо было строить радужные замки. Я видел, как всё рушилось.

Меня трясло, и только секундами позже я обнаружил, что буквально вдавил его в стену, не давая отступить, не позволяя уйти от скандала. Не в этот раз.

Сегодня все должно решиться.

— Кроули, это просто наркотики, ты завтра сам пожалеешь об этом. Давай просто забудем этот диалог, а потом…

— А потом ты снова скажешь мне: Кроули, выбирай. Кроули не будет выбирать. Кроули хочет мет, кокаин и совсем немного свинца в чужой голове. Сколько ты будешь это повторять? Я не уйду отсюда.

— Даже если тебя отстранят? Просто не позволят работать?

— Не отстранят. Босс знает, чем это чревато.

— Ты и себя загубишь, и их! Сам посмотри! В Лос-Анджелесе ты всех перестрелял, потом банк, потом ты устроил резню, когда был в забытье, потом тебя вообще словили и пытали, а если бы мы тебя не нашли, то ты бы там умер! Мы тебя спасли, Кроули, и снова хотим это сделать!

— А я просил? Просил меня спасать?! Лучше бы сдох там, честное слово!

Мне казалось, что Азирафель сейчас разрыдается, но он по-прежнему держал лицо. Делал вид, что всё нормально, что он серьезен, что он не собирается отступать. Но я ощущал, как его всего трясло, кажется, изнутри.

Полицейские штучки. Они умеют строить эти каменные лица до последнего, но свой взгляд Азирафель прятать так и не научился. Не со мной.

— Ты не понимаешь, Кроули, неужели ты не видишь, к чему…

— Да-да, вот-вот, правильно! Смотри, к чему мы пришли! Просто без красивых эпитетов: ты меня заебал.

— Кроули, ты же сам пожалеешь об этих словах минутами позже.