— Ты винишь меня, да? По-прежнему? Я знаю, знаю, что…

— Нет, не виню, — пожал я плечами. Я и вправду не винил. — Люблю. Не виню.

Лицо Азирафеля показалось мне ещё более отчаянным. Он посмотрел с каким-то истинным ужасом на меня после моих слов, а потом уставился на свои руки.

— Надо ещё немного времени, да, я слишком рано начал.

— Не надо никакого времени, — я покачал головой. Мне и вправду надоело это мистическое время, которого всё выжидал Азирафель. — Говори со мной. Может, я сейчас не самый хороший собеседник, но что есть.

— Я не хочу налегать.

— Я хочу.

Я хмыкнул и полез в открытую пачку чипсов, закидывая в рот несколько штук. В последнее время это единственное, что я делал: жрал чипсы и втыкал в телевизор. Даже в шутеры особо не игралось, потому что я все время выпадал из реальности, а в итоге обнаруживал, что моего героя давно или затоптали, или сожрали зомби, или застрелили, или ещё что-то вроде того.

— Я знаю, что тебе снятся кошмары, и чаще всего я пытаюсь тебя успокоить. Пару раз ты все равно просыпался, но три или четыре раза ты успокаивался.

Он сказал это с какой-то глупой улыбкой, будто гордостью за себя. Я подметил, что действительно просыпался всего два раза. Остальные как-то сглаживались, пропадали. Были какие-то моменты, но они всё равно исчезали. Я не думал, что Азирафель всё это время сидел и пытался меня успокоить. В смысле, после пробуждения — да. Он просил разрешения, чтобы обнять меня. А я всегда отказывал. Сразу после пробуждения комната все ещё была слишком темной, а моё сознание все никак не хотело видеть Азирафеля. Только Альфреда или моего отца. Потом я уходил, мыл лицо холодной водой и потом уже сам лез к Азирафелю, потому что я, наконец, смог его увидеть.

— Сегодня ты… всю ночь звал меня. Это… это было так там? Ты хотел, чтобы я пришел, а я… и в итоге, ты думал, что я тебя оставил, да? Бросил?

Я тяжело выдохнул и покачал головой. Выключил телевизор. Потом посидел несколько секунд и включил обратно. Выбрал рандомный канал с какими-то сериалами, чтобы был фоновой шум.

— Азирафель, там я хотел, чтобы меня нашел кто угодно. Ты, Босс, Анафема, Юсуф, да хоть Иисус. Я просто хотел, чтобы это кончилось. Я уже не мог никого винить. Азирафель, после такого ты никого не винишь. Из посторонних, по крайней мере. В первые дни у меня обострилась моя паранойя, и в голову всякое лезло, но я думал о том, что даже если бы это всё устроил ты, — краем глаза я заметил, что он снова испуганно на меня уставился, — то я бы все равно пришел к тебе и обнял. И всё.

Азирафель очень остро всё это переживал. Старался не трогать меня, пытался начать разговаривать очень осторожно, не трогал лишний раз и даже толком не шумел. Я видел, что он волновался, и я даже говорил, что чувствую себя нормально, но вряд ли он верил, учитывая, что я потерял ещё два килограмма, и он видел, что меня два раза накрыла паническая атака, и что каждую ночь мне снятся кошмары. Я пытался говорить, но желания не было. По крайней мере, я хотя бы мог, и если он смог вызвать у меня интерес, то я подключался к диалогу.

— Прости.

— Не за что извиняться. Это я должен извиняться. У тебя и так работа, а я тут лежу и херней страдаю.

— Нет, не говори так. Я рад, что ты рядом со мной, и мне всё равно, какой ты. В болезни и здравии, — он улыбнулся мне, а потом добавил: — у тебя был День Рождения, если ты не забыл.

— Правда? Я запутался в датах. Не слежу за ними.

— Я… я купил кое-что для тебя. Подожди секунду.

Он спешно встал и так же в суматохе куда-то ушел. А потом вернулся, что-то пряча за спиной. Он сел и улыбнулся, глядя на меня.

— Я думал об этом с первого дня. Просто, ну, ты знаешь, у нас не особо что изменилось в отношениях, только то, что мы делим одну постель, я и подумал, что нам и так по сорок, тянуть нечего. Но я не жду сейчас ответа, ты не в том состоянии, — он протянул руку, которую прятал за спиной. Коробочка. Красная бархатная коробочка. Я удивленно вскинул брови. — Но нет, не говори ничего сейчас. Тебе плохо. Когда ты будешь чувствовать себя нормально, тогда и…

— Когда я чувствовал себя нормально, я купил тебе кольцо ещё до того, как мы поделили нашу постель.

Я усмехнулся. Впервые за такое долгое время я смог усмехнулся. Почти улыбка.

Азирафель удивленно вскинул бровь.

— Ты что, тоже думал?

— Даже представлял, — я улыбнулся. Я смог это сделать. Мои лицевые мышцы смогли показать улыбку, и я сам ощутил, что это было, внезапно, так правильно и легко. Улыбаться Азирафелю. Улыбаться для Азирафеля.

— Полагаю, мы согласны, — он рассмеялся и открыл коробку. — Позволите вашу руку?

— И, кстати, я почти нормально двигаю этим пальцем.

— Смотри, — он показал мне обратную сторону кольца. Там было выиграно символическое крыло ангела.

— Как мило. Придется на том змею бить.

— Не, ещё одна не нужна.

— Ну, спасибо.

Он обнял меня. Впервые, не спрашивая разрешения, он обнял меня. И я даже не вздрогнул, не испугался, не заорал, не кинулся в паническую атаку. Он обнял меня, и я впервые не ощутил никакого отторжения. Кажется, всё в действительности становилось нормальным. Я оживал.

Кольцо было как раз.

***

Вопрос с принятием собственного тела вообще отметался. Я с трудом в душ ходил, и то глаза закрывал, чтобы не дай дьявол себя в зеркале не увидеть.

Я только один раз увидел надпись на груди, а потом старался избегать подобного.

Если раньше я спокойно спал в одном белье, то теперь вопрос того, чтобы я лег без майки даже не обсуждался. Так же, как и вопрос секса. Я к поцелуям шел, наверное, недели две, от любого касания к коже ниже шеи меня пробирало так, что едва не тошнило.

Азирафелю, в принципе, всегда хватало просто объятий, так что я не ощущал никакого давления и не чувствовал вины ещё и за это. А ещё, все же, от мысли, что Азирафель может увидеть меня таким без одежды, меня снова начинало штормить. Как бы долго я ни мылся, как бы не оттирал свою кожу, я все ещё ощущал себя куском грязи.

Я помню, как справлялся с этим после отца и приюта. Пять лет. Мой первый секс по взаимному согласию был в двадцать. И то, я был упитый до того, что даже если бы меня опять изнасиловали — я бы вряд ли был против. Да и, плюс ко всему, теперь не было никаких членов. Я и девушка подо мной. Девушка, которая не собирались меня избивать.

А сейчас прошло так мало, и всё снова было как прежде. Снова тошнота от подобной мысли, снова панические атаки от близкого контакта. Снова. Всё снова и снова. Снова и снова.

На самом деле, вопрос секса и меня, и Азирафеля волновал меньше всего. Меня больше волновало то, что я даже подрочить нормально не мог — а хотя бы раз в месяц было физиологической необходимостью.

Об этом я тоже старался не думать. По крайней мере, благодаря Анафеме и Азирафелю я стал медленно приходить в себя. В нормального себя. Я даже как-то неосознанно снова стал отпускать резкие шуточки. Такое правда, пару раз было, но было же!

Параллельно с сеансами с Анафемой я стал забивать свою грудную клетку. Сначала было жутко стыдно хоть перед кем-то снимать одежду, но Азирафель порекомендовал мне кого-то из своих знакомых, который, по его словам, и «не такое видел». Мне очень были интересны примеры «не такого», но, кажется, это было профессиональной тайной.