Потом я вспомнил об ошейнике. Вот блять. Надо как-то вырвать, наверное?

Во мне говорила слепая отчаянность, но не разумность. По крайней мере, я уже мог хотя бы думать, потому что в последние дни у меня в голове не было вообще ничего из-за этих наркотиков. Только страх, паника и боль.

Что-то хряснуло и звякнуло, и я поднял голову. Он соскребал в свою руку осколки какой-то разбитой пробирки. Моё сердце долбанулось мне буквально о мозг. Нет-нет-нет. Только не это, черт возьми, что угодно. Пусть снова изнасилуют, только не это.

— Открой рот, мой сладкий. Или, точнее, шладкий, ведь тебе будет сложнее говорить.

Он сел возле меня и потянулся одной рукой к моему лицу. Я резко сделал выпад вперед, и даже смог его повалить. Осколки рассыпались по полу, и я уже потянулся к пульту в его руке, но он резко нажал и меня хватило ровно на две секунды перед тем, как меня скрутило так, что я даже двинуться не смог.

— Ах ты ж ебаная тварь!

Он отпустил кнопку и вмазал мне кулаком по челюсти, потом подскочил на ноги и применил ноги. Я пытался прикрыть живот и голову, но он снова и снова зажимал кнопку до того, что я уже не соображал, в голове ничего не было, сил тоже, шея и кожа на ней болела. Это лучше, чем жрать битое стекло, Дьявол, это лучше.

На какое-то время это прекратилось, но за взятую паузу я даже не успел открыть глаза и сориентироваться. Что-то долбануло меня по плечу с такой силой, что, клянусь, там все разошлось к херовой матери. А потом что-то больно защипало у меня у лопаток. Я попытался повернуться, но меня перевернули одним ударом на живот, и снова режущая боль по спине. Рубашка рвалась, на спине вырисовывались новые кровавые глубокие линии. Ток бил периодами краткими промежутками раз в семь-восемь секунд.

Рядом лежали куски от стекла. Плотнее и больше. Он разбил о меня бутылку.

А теперь прижимал мою голову к полу, жал на пульт и снова что-то вырисовывал на мое располосованной спине битым стеклом. Я пытался дергаться, но тут же получал разрядом током. Голова шла кругом, тошнило, рубашка прилипала от пота и крови к спине. Боль от того, что он тревожил и так не зажитые раны, была невозможной. Я снова не чувствовал спины, не чувствовал, что у меня была кожа. Он будто делал это по мясу.

Я ощутил, что хочу спать. Сквозь пелену боли, тошноты, слоя панических атак, я ощутил сонливость. Так ощущается кома? Всё больше хочется спать, а потом заснуть навсегда? Это из-за антидота? Так я, все-таки, умру? Слава Дьяволу.

Потом все прекратилось. Я всё ещё соображал, но лежал без сил тряпичной куклой. Мне уже так все равно. Пускай хоть стекло засунет в глотку. Я ведь скоро засну навсегда. Я мог заснуть прямо сейчас, проснуться через сутки и снова заснуть. Попасть в кому и умереть. Дьявол, пожалуйста-пожалуйста.

Меня что-то ударило по плечам, по ногам. Что-то тонкое, со свистом. Розги? Возможно. Я не знал.

Я ощущал, что снова теряю сознание. Не было ничего, кроме боли на моей спине. Жуткой, невозможной. Крови было много, чертовски много. Я видел, как она стекала на пол, скапливалась под моим животом. Рвало, кружилась голова, болело все, я не мог даже дернуться.

Лопалась кожа, удары сыпались на старые, плохо затянувшиеся раны, и мне казалось, что удары шли прямо по свежему мясу.

Перед глазами вспыхивали то галлюцинации, то яркие пятна, то мушки. Он что-то кричал, какие-то оскорбления, но я не слышал.

А потом раздался звон. Пауза. Все прекратилось.

Он с кем-то заговорил, наверное, по телефону. Я ничего не мог расслышать, только биение сердца, шум крови и звон в ушах.

Мои лицевые мышцы не двигались. В голове стоял только ровный шум. На спине, казалось, торчали даже кости с мясом. Или нет. Не знаю.

А потом он куда-то спешно ушел. Просто ушел, оставив меня так. Наверное, подождет, пока я снова не приду в себя и все-таки скормит мне битое стекло.

Я с трудом протянул руку, хватая кусок битого стекла. У меня нет сил, но если постараться, то я смогу перерезать себе вены. На практике, я это уже знаю. Я это уже делал. Только сейчас я не допущу того, чтобы меня зашили. Сначала перережу руки, обе руки, а потом артерию. Изрежу себя к херам, и черта с два ему получится со мной хоть что-то сделать. Если так ему хочется, пускай позовет кого-нибудь, чтобы выебали мой труп, и получит за это пару крупных.

Я сжал в своей руке кусок стекла до того, что он больно впился в мою ладонь. На фоне спины боль почти не чувствовалась. Значит, когда я перережу себе руки — я тоже ничего не почувствую.

Агония колотилась у меня в висках, и когда я хотел приложить всевозможные силы, чтобы хотя бы перевернуться на спину, дверь снова открылась. Я замер, готовясь одним рывком перерезать себе артерию, если он снова пришел.

Но на фоне разрываемого мою голову шума, биения сердца, я услышал суматоху.

А потом меня кто-то подхватил под руки. Чьи-то руки, которые, на фоне всего произошедшего, казалось, имели столько нежности, что мне хотелось вцепиться в него, обнять и просить не уходить. Неважно, кто это был.

Я всё ещё сжимал в своей руке кусок стекла, и все ещё ничего не видел. Только странный шум, который с трудом пробирался сквозь звон в моей голове.

А потом все снова кончилось.

И я понадеялся, что в этот раз я засну навсегда.

Ответь, хранитель мой…

Ты здесь?

Комментарий к 26. And the moon falls from the sky

на этой главе хочется простого человеческого закончить работу нахуй

нет в смысле я давно разочаровался во всем этом и перестал хотеть добивать эту работу но уже дошло до того что я уже просто перестал редачить главы и стал оставлять их в сыром виде. и самое главное что мне похуй.

И еще хочу предложить вам заценить новый трек Холивудов господи это просто лучшее что случалось со мной (я так говорю на каждый их трек): https://vk.com/wall-1719467_1945617

========== 27. And 1000 candles burn into the night ==========

Мир вспыхнул словно сущий ад

Никто ни в чём не виноват…

Так небо прокляло любовь

В кошмарах ты заведомо проигравший.

Я так и не понял, был ли это сон или паническая атака. Отец, хлыст, отец, хлыст. Больно вроде по-настоящему, а вроде не так, как было тогда. Что-то мне подсказывало, что так больно мне не будет ещё долго. Надеюсь, что никогда. Я вообще не знал, что такая боль бывает.

Щелчок. В глаза ударил яркий свет, сердце колотилось в ушах. Я мог ощущать, как меня бьет дрожь. Я ощущал фиксаторы на своих руках. Круто. Наверное, привязали меня к столу, чтобы сильно не дергался, и снова отдерут толпой. Да-да.

Глаза все не хотели открываться. Я ощутил на щеке чье-то касание и голос. Да-да, по-любому, глаза не успею открыть — во рту окажется член, а звук разрежет свист хлыста.

Когда я смог продрать глаза, все ещё ощущая пульс у себя в башке, перед глазами снова замелькало лицо моего отца. Я даже не знаю, подавил я крик или нет — мне уже так насрать было и на крик, и на слезы, ничего унизительнее того, что они делали, с собой я уже не сделаю. Фиксаторы натянулись, сердце ударилось о глотку, но тут же успокоилось.