А где я — там наступает полный дисбаланс всего.

— Почему ты говоришь мне это? — он удивленно вскинул брови, глядя на меня исподлобья. Теперь он говорил так, как обычно разговариваю с ним я. Я думал о том, что взрывчатка, все-таки, могла немного на него давить. Никто не хочет ходить с обожженным лицом и платить за ремонт. Платить за ремонт по-прежнему отстой, как и катать машину по химчисткам. Ведь это просто трата времени.

— Мне нужно найти компромисс между нами. Убедиться.

Он не стал бы мне врать сейчас. Не тогда, когда мы впервые меняемся местами, и уже он не понимает. Вот в чем Их проблема. Когда все идет не по плану, им ничего не остается, кроме как бешено пялиться на всё вокруг и пытаться вникнуть в это. Нельзя вникнуть в то, чего нет.

— Типа, знаешь, я могу убить тебя, ты можешь убить меня. Потом кому-то из нас жить не дадут. Хотя я сомневаюсь, что кто-то бы стал за нас мстить. Так что нам мешает сделать это? Убить друг друга.

Каким бы крутым и богатым не был, какой бы властью ты не обладал, ты все равно будешь нервничать, когда окажешься запертым в одном пространстве с сумасшедшим.

Поэтому я не стал назначать никаких встреч. Во-первых, он бы не пришел, во-вторых, он не стал бы вести себя так, как сейчас. Он бы брал паузы, пытался уйти от ответа, обдумывал все дважды, а сейчас — а сейчас я предлагаю ему перестрелять друг друга.

— Разве тебе нечего терять?

— А тебе? Что есть терять психопату? Расскажи мне.

Он просто кивнул, отложив яблоко, сложив руки на груди и посмотрев на пол.

— Так ты хочешь убить вице-мера, так? Отца своего дружка?

— Он не его отец. Как и Джефф не мой отец.

— Джефф?

— Арни.

— А. Вот это имя мне уже знакомо, — он посмотрел на потолок. — Вовсе не обязательно было сообщать мне это таким способом.

Вранье.

Обязательно.

Иначе бы ничего не вышло.

— Пару раз, — почему-то начал он, и я понял, что он начал говорить не по теме. Я обомлел, потому что он никогда не говорил не по теме. Я подумал, что мне показалось это в его интонации. Он продолжал: — я общался с людьми, которые близко были знакомы с твоей работой. Они называли тебя «танцующий макабр». Я не понимал, почему. Даже когда я стал изучать тебя, я не понимал. Теперь я понимаю. Каково это ощущение — когда даже смерть отшила тебя?

Я посмотрел ему в глаза и криво усмехнулся.

— Она не отшила. Она позволяет мне вести.

Я ни разу не слышал о таком своем прозвище. На самом деле, ты не особо задумываешься до определенного момента о том, что тебя вообще обсуждают. Есть анкеты с набором характеристик, с моим описанием, как товара на е-беи. Они обсуждают меня, прежде чем сделать заказ.

— Маленький бонус для тебя, дорогой. Истинная причина твоего заказа не то, что там тебе сказали — если тебе что-то сказали, а я в этом уверен. Ещё я уверен в том, что эта была ложь. Знаешь, что мне указали? «По личным причинам». Знаешь, откуда я знаю все про Азирафеля? Про его наркозависимости? Про то, когда вы с ним встретились?

— Я не хочу знать.

Он усмехнулся:

— Потому что сначала мне заказали его.

Меня пробрал холод.

— Его отец.

Меня затошнило.

Вот ублюдок.

— Ладно, так и быть. Бери свои двадцать четыре часа. Только потому, что если мне не придется дальше за тобой таскаться, то я смогу выдохнуть спокойно. От тебя — одни проблемы. Ты меня достал.

— Почему он решил убить меня из-за Азирафеля?

— Ты сам понимаешь, — он пожал плечами.

Правда.

Я понимал.

— Могу только сказать, что, я так полагаю, он жалел, что так и не утащил Азирафеля в тюрьму, когда мог.

— Он как-то ему мешал?

— Такую информацию я сообщаю только за деньги. Я и так сказал тебе слишком много. И просто…

Он запнулся.

Я понял, почему он её сообщил. Все нервничают, когда остаются в комнате с сумасшедшим.

Я пожал плечами.

У меня нет плана, нет идей, нет ни единого представления о реакции того, против кого я иду. Но есть импульс, интуиция и моё сумасшествие. Никому не нравится общаться с психами. В замкнутых пространствах.

— Тогда до встречи, — я отсалютовал ему, идя к выходу. — Жди новостей к вечеру.

Я спокойно открыл дверь, затылком ощущая, как у него вытягивается лицо. Я посмотрел через плечо и сказал:

— А, да, это просто шутка. Я ничего не устанавливал. Просто не было времени.

Я пожал плечами и вышел.

Это то, как работает на меня репутация. Я могу просто говорить, и мне поверят, потому что раз я завалился к нему домой, то я могу сделать все, что угодно. Он это знал. Поэтому он поверил мне.

Я написал Боссу о том, что я жив.

Конечно же, я не уточнял, что единственный способ отвязаться от этого — убить вице-мера.

Снова пошел дождь и я посмотрел на небо.

Надеюсь, Азирафель не особо расстроится, если его папаша скоропостижно скончается. В любом случае, я даже могу ему не говорить этого.

Никто даже не поймет, что это было моих рук дело.

Я посмотрел на телефон. Я успевал на ужин.

На самом деле, было бы неплохо, если бы я нашел второго соучастника, но я осознал, что у меня абсолютно нет сил. И я подумал о том, что Азирафель действительно обрадуется, если я успею на ужин. Завтра тоже отменяется, у меня этот гребаный ужин. Значит, послезавтра. Надеюсь, за это время ничего не случится.

Возможно, мне нужно было начать действовать с организатором. Но я всё ещё слепо наделся на то, что мои догадки неправда.

И у меня до сих пор абсолютно точно не было даже сраного плана.

***

Азирафель действительно приготовил стейк. Он приготовил его для меня, даже понятия не имея, приду ли я вообще.

Когда я зашел в дом, и он увидел меня через кухонную арку, он улыбнулся. Черт, да он буквально засиял. И я ощутил, что улыбаюсь ему тоже.

— Даже без крови? Ты начинаешь осваивать дипломатию?

— Учусь у тебя. На самом деле, там все оказалось слишком легко. Если, конечно, меня не наебали.

— Юсуф?

— Ага. Он такой, знаешь, с дерьмецом. Вроде, что-то и воняет, а что — непонятно.

— Отлично, самое время для сравнений с подобным, ага, — он закатил глаза, выключая вытяжку. Я подошел к нему со спины, обняв и уткнувшийся носом в макушку. — Удивительно, ты пришел как раз вовремя.

— Я торопился.

— Врешь.

— Ага. Я люблю тебя.

— Опять врешь, — он шморгнул носом, потянувшись рукой к ящику с посудой. — Я тебя тоже. Иди мой руки.

Я нехотя отлип от него, идя в ванну и закатывая рукава, откинув пиджак на диван, подумав о том, что он снова помнется, а я снова буду ругаться на себя из прошлого.

Себя из прошлого. Я нахмурился. Я не вспомнил больше ничего, не было каких-то сторонних факторов, которые могли бы казаться подозрительными. Почему-то сейчас мне показалось, что я что-то упустил. Тот чемодан. Для кого он был? В любом случае я не обратил на это должного внимания и быстро об этом забыл.