— Не хочу произносить это вслух. У меня есть догадка, но я не хочу думать о ней. Это… слишком. Пока я не убедился, я даже не буду об этом думать. Мне нужно ещё… кое-что сделать. Это по поводу, помнишь, того безумного детектива…

— Юсуф?

— Ага.

— Он же достаточно опасен, не так? Ты уверен, что…

— Нет ничего опаснее, что я уже сделал сегодня.

Просто ушел, а Босс позволил мне уйти. Он сказал мне: «делай что хочешь». А я решил просто не спасаться, так что, наверное, теперь моя жизнь буквально висела на волоске. Я не знал, зачем я это сделал. Ах, да, я ничего не знаю из своих действий. Сознание бежит впереди меня, и у меня абсолютно точно нет уверенности, что это все действительно верно.

— Кроули, ты не…

— Хватит, Азирафель, умоляю, — я потер лицо руками, а в итоге просто застыл в этой позе, будто бы не хотел на него смотреть. Я и взаправду не хотел. Потому что Азирафель смотрел на меня так, что я просто понимал, что все мои идеи — дерьмо. Я должен действовать по-другому, но как, черт возьми, как. Всевозможные варианты просто ещё более дерьмовы. — Я запутался, — на выдохе сказал я, убрал руки от лица и посмотрел Азирафелю в глаза. Лучше бы я этого не делал.

— Ты снова лезешь на рожон.

— Я всегда это делал. Я живу в опасности. В безопасности мне так противно, что аж тошно.

— Или ты так себе убедил?

Я покачал головой и сказал:

— В любом случае, я должен убрать их всех. Тех, кто хочет убить тебя и тех, кто хочет уничтожить меня. От того, что я буду сидеть на месте легче не станет. Каждый день проживать в страхе твоей смерти я не хочу. Я считаю, что я делаю все правильно.

Вранье.

— Иногда нужно рисковать чуть больше. Даже если ставки в два раз выше того, что ты можешь предложить.

Неправда.

— Мне кажется, что если я сделаю всё правильно, то всё будет хорошо. Иногда насилие единственный верный выбор. Люди не просто так придумали войны. Смерть лучшее решение любой проблемы.

Бред-бред-бред!

Азирафель сказал:

— Ты можешь погибнуть, Кроули.

Я уставился на него как на идиота. На самом деле, я до сих пор не боюсь своей смерти. Понимаете ли, я никогда её не боялся. После того, как отец выставил меня на улице осенью, я перестал её бояться. Я понял, что смерть — это просто избавление меня от страданий. Прощение. Тогда я его не заслужил, но сейчас — более, чем возможно.

Я покачал головой и сказал:

— Не жди меня в постели.

Под полный сожаления и тоски взгляд Азирафеля я встал и закрылся в ванной. Проверив замок на крепость, с силой его дернув, я сбросил всю одежду на корзину для белья, залез под душ и облокотился о стену.

Мне хотелось рыдать.

Лучше бы я это не начинал.

Я же вижу, как он страдал. Он так боялся и волновался. Он сидел, смотрел на меня и одним взглядом молил о том, чтобы я просто, наконец, сделал хоть что-то так, чтобы он не волновался. Чтобы он перестал трястись за меня. Он всегда это делал, потому что так я живу, черт возьми.

Если я бы не начал это, то всё было бы хорошо. Они бы на него не охотились, а он бы не страдал.

Всем было бы лучше, если я бы не приходил сюда.

Я уткнулся лбом в сжатые кулаки и закусил губу. Если я сделаю все правильно…

то наконец сдохну и все обрадуются.

Я просто ноющий, боящийся всего шизофреник.

Я так тебя понимаю, Курт. В то время как психические болезни возводят в ранг прекрасного и романтизируют, ты скулишь в кабинке душа и понимаешь, что нет, это не прекрасно, это отвратительно, и ты отвратителен, мерзкий и противный. Просто гребаная ошибка, не достойная социума и людей.

Правда.

Я шморгнул носом и уставился на воду.

Мне нужно начать работать прямо сейчас. У меня нет времени на самобичевание. Лучше ещё один нервный срыв, чем стоять здесь вот так и понимать, что ошибка никогда не уничтожала программу. Мешает её работе, но не уничтожала. Надо быть вирусом.

Единственное, что уничтожаю я — себя и свои близких.

Потому что я хочу этого.

В ванной я провел ещё порядком полчаса. Отрыл в ящике бутылек с успокоительным (по всему Лондону, я Вам не врал) и подождал десять минут.

Когда я вышел, Азирафеля в комнате уже не было.

Из кухни чем-то пахло, и я обнаружил там свой ужин.

И чай. Этот чай, который он заваривал мне в любом случае.

Лучшее, о чем я мог молить всех, буквально всех, — это о том, чтобы Азирафель не умер. В общем-то, мой список желаний закончился на этом. Это единственный подарок на День рождения, который я бы хотел на самом деле.

Я не осилил и половины порции, осознав, что мой желудок сейчас вывернет сам себя и, забрав чай, пошел к рабочему столу Азирафеля. Тот самый, возле которого пролетела пуля. Я захотел поблагодарить стул за то, что он так вовремя решил подкоситься, но подумал о том, что Азирафель уже спал, не стал делать этого вслух.

Сев, я размял пальцы. Для начала мне нужно найти этот яд и из чего она (он?) его составил. А потом нужно поискать немного конфиденциальной информации о Юсуфе. Как минимум его гребаный адрес. Этого вполне хватит.

Ближе к трем ночи у меня замлела задница, поэтому я размялся (в смысле просто пересел на диван).

Глаза болели, потому что в последнее время я слишком много времени провожу пред компьютером (а недавно перед телевизором, пока играл в консоль, ага, крайне крутая штука, зря я только подшучивал над Азирафелем за этот атрибут в его доме — правда, как выяснилось, она принадлежала не ему, а Рафаэлю).

В четыре утра, завернутый в плед, ко мне пришел Азирафель. Сел рядом, положил свою голову мне на плечо и немного поерзал. Я поцеловал его в макушку и попытался сделать вид, что всё было нормально. Конечно же абсолютно точно не было. Я ничего ему не говорю и не рассказываю, он ничего обо мне не знал, а все, что у него было — сраные догадки, которые только сильнее заставляли его волноваться.

Я не мог сказать, что собираюсь идти к вице-меру и жрать то, что мне дадут. А мне дадут гребаное биологическое оружие в миниатюре. Но это хотя бы не вызовет подозрений.

***

Когда знаешь химический состав яда, сделать для него противоядие не то чтобы сложно, но я в химии хорошо разбирался в последнем классе средней школы, так что даже к старшей я забил на это, потому что мне она не особо легла к душе. Да и не то чтобы мы там изучали яды.

Азирафель ушел на работу в полседьмого, предварительно приготовив на нас двоих завтрак, так что я даже отлип от ноутбука, чтобы мы позавтракали вместе. Честно говоря, я был удивлен, потому что, как правило, он выходил в полвосьмого, но на мой вопрос он только махнул рукой и ответил, что ему надо что-то там доделать.

— Пообещай, что ляжешь сегодня спать пораньше.

— Не знаю, — сказал я. Зато честно. — У меня вечером работа.

— Какая именно? Та, что дает тебе Босс, или твои собственные нездоровые планы?

Я пожал плечами и ничего не ответил. Азирафель тяжело выдохнул и покачал головой.