Я ощутил, что отрицательно закачал головой — я сам не заметил и резко одернул себя. Для меня это настолько дикие слова, что я отрицаю их на каком-то подсознательном уровне.

— Правда, Кроули, это правда. Я знаю. Рафаэль рассказывал, — он снова улыбнулся и снова поцеловал меня.

Я всё-таки вымученно улыбнулся — в конце концов, это он и пытался сделать. Пытался заставить меня улыбнуться всё это чертово время.

— Я займусь реквизитами.

Я кивнул и нехотя выпустил его из своих объятий, в которые неосознанно заключил его за всем этим диалогом. По крайней мере, иногда достаточно просто улыбнуться.

Через несколько минут дверь открылась, и Гавриил сначала посмотрел на меня — удивленно, а потом на Азирафеля. Он подошел к нему, что-то сказав по поводу какого-то типа, и что «этот сукин сын нашел себе слишком хорошего адвоката». Мне почему-то подумалось, что я бы никогда не смог работать адвокатом. Азирафель нахмурился и сказал что-то на пониженных тонах. Гавриил кивнул, поджав губы.

А потом он повернулся ко мне, посмотрев на меня так, что я сразу понял, его мрачный вид — не из-за этого сукина сына. Это что-то касающееся меня.

Азирафель непонимающе посмотрел сначала на меня, потом на Гавриила. Я ему, кстати, так и не сказал, что мы сработались с Гавриилом. Я почувствовал себя мудаком.

Потому что я мудак.

И я не понимаю, почему Азирафель реально со мной.

твое сознание впереди тебя.

Если ты реально мое сознание, то мне не очень-то и повезло. Гавриил пошел к выходу и кивнул мне головой. Я посмотрел на Азирафеля и единственное, что я смог — пожать плечами и пойти за Гавриилом. Взгляд Азирафеля типичное «опять это дерьмо».

Да, милый, опять это дерьмо под именем Энтони Дж. Кроули. И это дерьмо даже немного осуждает твой выбор касательно того, что ты решился жить со мной под одной крышей.

Дверь закрылась, и Гавриил сказал мне:

— Есть для тебя кое-что.

— Я не буду тебе платить.

— Это про Юсуфа.

— Ладно. Сколько ты хочешь?

Он безрадостно усмехнулся и кивнул головой вперед, в глубь коридора. Здесь периодически ходили люди и мы не очень-то были для них удобным атрибутом. Мы прошли вперед, по коридору, и он сказал:

— Шутка. Я не беру деньги за недостаточно верную информацию.

— Значит, это не факт?

— Нет, но я подумал, что будет жалко, если ты сдохнешь, жалуясь на пищевое отравление.

поколение х доложно умереть, жалуясь на боль в желудке.

Я покачал головой и вздернул бровь. Я спросил:

— В смысле?

— Знаешь, я вообще с Юсуфом не очень, он-то и меня наебать может в любой момент, а это экономически невыгодно, — мы зашли в курилку, в которой было подозрительно пусто, и он достал сигареты, закурив. Снова протянул мне. Я подвис на секунду, но принял. Когда говорят про Юсуфа — надо закурить. — Но я общаюсь с одним человеком, который у него что-то вроде правой руки.

— Майк?

— Откуда ты его знаешь? — он удивленно вскинул брови и щелкнул зажигалкой. Я махнул рукой. Он кивнул и продолжил: — в общем, ему поручили забрать у Загрязнения какой-то мега-крутой яд. Все симптомы как при обычном пищевом отравлении, а потом интоксикация просто взрывает твой организм. Понимаешь, у него сейчас нет клиентов, ради которых он стал бы заказывать такой яд.

Ах, вот оно что.

Вот оно, блять, что.

Вот чем меня собрались кормить на ужине.

Даже если во мне найдут этот гребаный яд, никто не сможет понять, где я это жрал и не подхватил ли я его из общепита или это просто какая-то инфекция. Я замер с сигаретой в руках и пораженно моргнул. Я сказал:

— Вот дерьмо.

Надо было звонить Боссу.

И сверять с ним уже мой план. Куда более радикальный, но действенный.

— Что за яд? — спросил я, все пялясь на сигарету в своих руках.

— Личная разработка. Ну, ты знаешь, думаю, если ты поработаешь над этим, то сможешь найти.

Я кивнул. Хриплым голосом я сказал:

— Спасибо.

Я не думал о том, что они сделают это таким образом. Это было вполне логичным и простым. Едва меня можно бы бы отравить другим способом. Сейчас я не хожу по ресторанам и даже почти ничего не покупаю в забегаловках. Максимум, что они могли бы сделать — подложить спидозную иглу на сиденье в моей машине.

Я фыркнул.

— Твой дружок заждался тебя, — сказал Гавриил. И сначала я не понял: не про Азирафеля ли он, но он быстро добавил: — он только после встречи со своим адвокатом.

— Хорошо. Проведешь меня?

Я выкинул сигарету, которой даже не сделал ни одной затяжки. Табак в горло не лез. Ничего не лезло. В голове были только мысли по поводу того, как все красиво устроить. А главное, чтобы побольше повыебываться. Ведь это вполне в стиле моего ублюдочного характера.

Он докурил свою сигарету, и мы вышли из места, воняющего куревом до того, что голова кружилась. Внезапно он положил руку на мое плечо и, наклонившись слишком близко, спросил:

— На Азирафеля совершили покушение, слышал?

Я моргнул. Объясните кто-нибудь всем мужикам из моего окружения, что вовсе необязательно наклоняться ко мне так близко, что я чувствую их дыхание на своей коже. Азирафелю бы это не понравилось.

— Да. Это тоже мой, полиции тут нечего делать.

— Тебя в последнее время часто стали упоминать. Слушай, а откуда пошло твоё Кроули? — внезапно спросил он, когда мы куда-то завернули, и я смутно стал вспоминать эти коридоры. Он выпрямился и не дышал мне в лицо мятно-сигаретным дыханием. Я подумал о том, что вкус у Вельзевул на мужиков действительно неплох, но жаль, что тут она серьезно прогадала. Чем больше я смотрел на Гавриила, тем больше понимал, что да: он рад был бы выебать деньги, если бы у них было хотя бы отдали подходящее отверстие.

— В интернате один пацан сказал мне: слушай, от тебя мурашки по коже. Я такой: хм, звучит неплохо. В девятнадцать, когда мне делали фальшивые документы, девушка спросила у меня, какую я хочу фамилию. Я назвал Краули. А она не так услышала и по ошибке написала Круоли. Вот и всё.

Лицо Гавриила показалось мне разочарованым. Он явно огорчился.

— Что-то не так? — я вздернул бровь, и мы остановились за метр до комнаты для допросов. Через стекло я видел его фигуру. Поникшую, с щетиной и растрепанными волосами. Он явно был не в духе. Тут никто не в духе.

— Я поставил пятьдесят фунтов, что твоя фамилия от вороны (прим. crow (англ.) — ворона).

— Неплохое предположение, но слишком скучное. Хочешь секрет? Все, что касается меня — это всегда происходит по ошибке.

Я пожал плечами и усмехнулся, зайдя в комнату. Он вздрогнул, заметив меня, но его эмоциональный спектр не особо-то и поменялся. Он по-прежнему сидел угрюмый и напряженный. Я просто узнал у него о следующем их покушении и собирались ли они использовать снайпера для этого.

Он сказал мне, что «Бейсбольная бита» (чья-то кличка, видимо) что-то говорил про это. Он купил себе новую винтовку, но его не привлекали к этому делу, так что он не знал подробностей.