Дать по морде? Прямо перед полицией? Сказать в лицо, что он сволочь? Плюнуть?

Что?

В любом случае, Азирафель стоял и не дышал, пока этот силуэт, полный боли, злости и жестокости, шел к нему. Азирафелю показалось, что на его шее была петля.

Кроули.

Как часто Вы падаете перед чем-то важным? Буквально?

Я упал на стоянке, запутавшийся в своих ногах. Я просто решил, что нам всем очень нужно это уточнение, чтобы понять, что я не просто не в порядке. В меня будто засунули кого-то ещё и мы все никак не могли поделить это тело, которое через пару суток застрелит само себя.

Потерев новую ссадину на локте и разодранную старую на скуле, я все-таки уселся за руль, выехал и рванул на такой скорости, что даже если я кого-то и собью, то вряд ли он будет живым. Я зажимал педаль газа, выкручивая руль на поворотах, а стрелка спидометра все дергалась у цифры сто.

Мне позвонила Анафема.

В час ночи.

— Алло?

— Чудесно, ты ещё не умер.

Я завис. Моргнул.

— Ну… да?.. Рано ещё. Анафема, слушай, ты этим оттягиванием только ху…

— Я заеду к тебе завтра утром. Мне надо тебе кое-что дать и…

— Я не буду пить таблетки.

— Будешь. Я посоветовалась с одним доктором, у него степень по..

— Нет, Анафема, послушай…

— Это ты меня послушай. Я не спала ночь, я с великими трудом смогла упросить доктора проконсультировать меня, мне всё равно, кто там будет и что, я должна попробовать. Дай мне шанс, Кроули.

Я тяжело выдохнул. Как я могу дать ей шанс, если у меня самого его нет? Я без понятия. Я будто потерялся в лесу, пошел на огонь, а этим огоньком оказался капкан с диодной подсветкой. И что мне делать прикажите теперь?

— Ладно, заезжай, но это все — тупо.

— Нет, Кроули, пока это имеет смысл ничего не тупо.

— Это не имеет смысла, потому что… Ох, блять, — я вздернул голову, заметив столб дыма. — Я тебе перезвоню, потому что или моя знакомая решила совершить самое грандиозное барбекю во всем Лондоне, или её дом горит.

Я сбросил. Стрелка спидометра дернулась за сто тридцать километров. На повороте меня едва не занесло. Машина затормозила с противным скрежетом резины об асфальт, и я выскочил из машины, смотря на бригаду скорой и пожарной. Я с трудом протолкнулся меж двух мужиков, которые не давали мне пройти «ради вашей же безопасности» и перехватил какого-то доктора.

— Она уже у вас?

— Кто?

— Девушка. Молодая такая, ей…

— Нет, пожарные внутри.

Я выругался и уставился на горящий дом. Я слышал треск, ощущал едкий запах дыма, и будто время остановилось, все остановилось, но дом продолжал гореть. Я не знаю, выждал ли я хотя бы десять секунд, как я рванул вперед в открытую пожарными дверь.

Почему они до сих пор её не нашли? Черт возьми, у них же есть костюмы и все такое. Пахло дымом до того, что слезились глаза и становилось трудно дышать. Пожарные были, видимо, на втором этаже. Я огляделся и услышал странный шум справа от меня, там, в стороне кухни. Перепрыгнув через горящий опрокинутый стол, опалив края штанов, я забежал на кухню, кашляя и потирая глаз. Кладовка была заперта и подперта столом.

Вот ублюдки.

Ещё немного биологии: все мы знаем, что мы запросто можем откусить себе палец, но наш мозг как бы блокирует эту возможность. В нормальном состоянии Вы вряд ли бы схватились за, например, горящий телевизор, чтобы выкинуть его из дома для того, чтобы пламя не перекинулось. Но в состоянии шока или адреналина — скорее всего, Вы сделаете это.

Я побежал вперед, едва не задыхаясь, отбросив стол, опалив себе руки и, кажется, лицо. Я стащил с себя пиджак, обмотав руку и дернул ручку. Слава Дьяволу, дверь открылась и на меня, вместе со средствами для уборки и швабрами, упала Грета. С покрасневшей кожей и без сознания. Я огляделся назад, углядев, что огонь пока не перекрыл мне проход и, закинув её на плечо, бегом вышел из комнаты.

Голова кружилась и, скорее всего, я просто шел, а не бежал, потому что сил не было. Уже на выходе меня перехватили пожарные, вырвали Грету из рук и встряхнули меня за плечи. Голова кружилась до того сильно, что я даже не слышал, что мне говорят. Меня оттащили от горящего ада, кто-то кому-то дал сигнал. Наверное о том, что девушку все-таки нашли.

Звуки смешались в один гул, я только с трудом мог разглядеть шлем пожарного, который тащил меня к одной из кушеток. Ко мне подбежала медсестра, осматривая мое лицо. Руки и лицо жгло адски. Я не мог рассмотреть её лицо, только белые волосы. С трудом повернувшись, я посмотрел, как Грету увозят на скорой. Надеюсь, ожоги не смертельны. Вроде, она дышала, пока я нес её. Дышала же? Я понял, что не мог вспомнить.

Повязка на моем глазу подгорела, и медсестра аккуратно начала снимать её. Я медленно приходил в себя на свежем воздухе. Сил не было. Я даже не слышал, как ко мне подошел кто-то из полиции. Девушка запротестовала, сказав, что мне нужна помощь, но я лишь махнул рукой и встал, оперевшись о ладонь и тут же одернув ее. Болели адски. Зато я осознал, что могу немного приоткрыть глаз, хоть и не без трудностей.

Я встал, выровнявшись по росту с полицейским. Он отвел меня куда-то в сторону и очень даже любезно придержал меня за плечо, когда я захотел снова упасть и до конца расшибить себе скулу или лоб.

— Мистер Кроли, слышите меня?

— Да. Я Кроули.

— Я так и сказал.

— А. Извините. Послышалось. В ушах ещё звенит.

Я опустил взгляд на свои ладони. Они были обожженными. У меня горело даже лицо и я понадеялся, что не осталось ничего серьезного, что не заживет. Зачем я вообще об этом думал? Какая разница, ведь пистолет не оставит ничего от моего лица. Я поднял взгляд вверх, чувствуя, что полицейский до сих пор придерживал меня за плечо. Я покачал головой и сказал, что могу стоять.

Почему-то тошнило. За спиной полицейского все мелькала та молодая медсестра. Такая красивая. Очень красивая. Я смог, наконец, высмотреть её лицо. Такая не в тему на фоне всего этого бедлама.

— У меня к вам, кхм, вопрос…эээ… касающийся издержек наших профессий.

— Ага. У меня нет профессии. Я тунеядец.

— Мистер Кроули, можно без вашего юмора?

— Я не шучу, — я пожал плечами, но он все равно мне не поверил.

— Это касается ваших терок или типа того? Мне бы не хотелось растягивать это на долгое время, если это касается вас.

— Было бы неплохо, если бы вышли на ублюдка. Но…

— Но это, скорее всего, касается вас, да?

— Если я соглашусь, то вы просто забьете на это, да? Забьете на то, что девушка чуть живьем не сгорела, да? Просто сделаете вид, что ничего не было, так же, как вы это делали каждый раз?

Он покосился на меня, вздернув бровь. Воровато оглядевшись, он кивнул.

— Ну и пошли вы на хуй. Сам разберусь.

Я оттолкнул его плечом и ко мне подскочила эта девушка.

— Вам нужно оказать помощь. Ожоги несерьезные, но их надо обработать, ой, — она посмотрела на мое лицо и замолчала. Я вздернул бровь. — У вас бровь немного… подгорела.