Лигур в моем ухе сказал:

— Что он несет? Ударь его, Кроули, ударь.

Я молчал. Голод улыбнулся и посмотрел мне в глаза. Он сказал:

— Ты просто ставишь всех под опасность, включая своих близких. Твои родители и сестра. Я узнал это, когда искал информацию на тебя. Все убиты. Знаешь, почему? Потому что ты — маленький беспечный ублюдок, который только и знает, что думать о себе.

Лигур сказал:

— Слушай, Босс сказал, что никто тебя ему не заказывал. По крайне мере, из…эээ, не помню, как Босс сказал. Приближенных, что ли. Короче, если что-то пойдет не так, скажи наш код — мы знаем адрес, так что выломаем там все к чертям, и они ещё останутся виноватыми.

Я не ответил.

Юсуф сказал:

— Не знаю, о чем думает твой Босс. Большинство верхушек только и думают, как бы тебе засунуть в задницу динамит.

Наконец, я сказал:

— Зачем вы все это говорите? Это даже не вопросы. У вас есть вопросы? Вы же гребаный детектив.

За окном ударила гроза и следом полился дождь. Я обернулся к окну, чтобы удостовериться, что мне не показалось. Дождь и вправду лил с такой силой, что мне было трудно рассмотреть, что там, за окном. Только стена дождя.

— Твой друг, Азирафель…

Я резко повернулся к нему, уставившись на него так, будто бы мне только что явился трехликий человек, где одна голова — Гитлер, другая — мой биологический отец, третья — моя собственная. Мировое зло. Ага. Вот уж…

— Я рад, что привлек твое внимание.

Я молчал, уставившийся на него, как на человека, который убил вообще всех, с кем я за руку здоровался. Будто бы из-за него случился апокалипсис.

Потому что он назвал его имя. Поэтому я так на него смотрел.

— Вы познакомились… когда? Вроде, сразу после того, как он расстался со своей девушкой и устроился на свою работу. Как думаешь, стала ли его жизнь лучше после твоего появления?

Я молчал. И снова ощущал, что скриплю зубами. Лигур в наушнике спрашивал у меня, кто такой Азирафель. Мне послышалось, что он сказал Азира-блять-фель. Возможно, он так и сказал. Его имя довольно сложное.

— Ты ведь знаешь, что у него было до тебя. И стало ли все лучше? Нет ли у него проблем из-за тебя? Честен ли ты с ним до конца? Твой единственный друг. Насколько ты честен с ним?

Я молчал. И всё смотрел ему в глаза, плотно сжимая челюсть, и ощущая, что у меня напряжены мышцы буквально везде. Откуда он узнал об Азирафеле?

— Это вы? Вы связаны с этим? — сказал я хриплым голосом, невольно поддавшись корпусом вперед так, будто хотел напрыгнуть на него и сожрать шею. Знаете, мне казалось, что я и вправду был готов.

— С чем?

— Череда смертей. Это ты их убивал? А тот Альфред? Это твой посредник?

— Глупости, дорогой, — нарочито мягко сказал он, покачав головой. — Я узнал это все из собственного небольшого расследования. Просто у меня есть доступ к тому, к чему никогда не будет у тебя или у твоего друга.

Каждая мышца моего тела была напряжена и была готова к тому, что я сейчас выпрыгну вперед и задушу его.

— Значит, вы знаете, кто это?

Он улыбнулся.

— Кто знает.

Вот говнюк.

— Я ведь могу прямо сейчас встать и задушить вас цепочкой этих наручников. Прямо, блять, сейчас, я могу это сделать.

Лигур сказал:

— Прямые угрозы? Ууу. Знаешь, у нас тут, прямо у здания, стоит машина, наша машина, тебе стоит только сказать, и его задушат.

Я молчал. Юсуф молчал. Лигур тоже молчал. Мы все втроем молчали, я слушал, как гудит у меня в висках от злости и разрываемой ярости. Голод нервничал, глядя на меня. Я понятия не имел, как выглядел, но я ощущал то, как сбилось мое дыхание, как меня трясет от злости, как содрогаются руки будто в желании дотянуться до него и убить. Но я не мог. Если он и вправду знал, то я не мог.

Он снова улыбнулся. Обошел меня со спины и посмотрел в окно. Я сидел и смотрел на него исподлобья. Транквилизаторы во мне явно не понимали, почему я не могу сидеть спокойно. Если я, конечно, не перепутал таблетки. Как бы то ни было, мне казалось, что злоба скоро разорвет мне череп.

Потом он вновь подошел ко мне со спины. Я сидел неподвижно. Я мог бы так много сделать, если бы захотел. Мог на него напасть, избить, придушить, забрать оружие, дать отмашку Лигуру. Но я сидел неподвижно, потому что знал, что он мог мне помочь. Неважно, какой ценой. Хоть мне и не было чем платить.

Кроме…

Азирафеля?

О, черт. Нет-нет-нет. Ни за что. Я не отдам его им никогда. Они могут забрать меня, Лигура, моего Босса, всю Великобританию, но не его. Нет-нет-нет. Они не получат его. Ни за что.

Я думал об этом, когда мою голову впечатали в стол, и мой глаз прошелся по чему-то, из-за чего он жутко заболел, и я дернулся в попытке выпрямиться, но рука продолжала прижимать к столу. Казалось, в моей голове эхом гулял шум того, как моя голова ударилась о стол.

Глаз болел. Я не мог его открыть и мне казалось, что он вообще вытек.

Лигур сказал:

— Эй, что он сделал? Или что ты сделал? Ты его…

Дальше голос Лигура потонул, потому что на это же ухо Голод сказал:

— Как только ты дернешься, люди, стоящие там, в коридоре, прибегут сюда, чтобы сделать из тебя приемник для пуль. Даже если ты и вправду гениален, твой мозг не поможет тебе переварить свинец.

— Я не знаю, откуда пошли все эти сказки про гениальность. Я никогда этого не говорил.

Я с трудом выпрямился, когда рука пропала. Глаз я по-прежнему открыть не мог. Я посмотрел на стол, и заметил какую-то странную побрякушку в крови. По крайней мере, я не ощущал, как он вытекал. Хотя я не знаю, как вытекают глаза.

— Твой друг Азирафель — заслужил ли он что-то вроде тебя?

Я опустил голову, заметив, как на участок стула меж моих ног капала кровь.

— Твой Босс, влиятельный человек, не тупой и расчетливый, должен ли он носиться с тобой только потому, что когда-то проебался? Я называю людей, которые имеют имя. А те, кто нет? Куча работников, куча профессиональных взломщиков, хакеров и убийц, которые вынуждены терпеть твои фокусы? Энтони, ты понимаешь, насколько ты не выгоден? Как думаешь, разве тебя они заслужили? Разве не большего?

Я поднял на него голову, по-прежнему без возможности открыть свой левый глаз. Я сказал:

— Идите на хуй.

Меня огрели по щеке так, что чудом челюсть не вывихнули. Я ощутил во рту мерзкий привкус крови и сплюнул её на пол вперемешку с вязкой слюной. Меня схватили за галстук и потянули другой рукой за волосы, заставляя поднять голову.

— Слушай ты, пиздюк, я…

— Вам нужно меня устранить, так? Но вы не должны прибегать к убийству, потому что знаете, к чему это приведет? Даже если половина ненавидит меня, даже если они хотят разворовать меня на части, куча наших заказчиков любят меня. Потому что они не знают, как я работаю, но они знают, что мой результат самый быстрый и эффективный. Поэтому, даже если у вас меня заказали, даже если вы загнали меня в клетку и тыкаете в меня ножами, вы не можете меня убить. Но знаете, что? Я могу вам кое-что предложить.