***

— Ты похожа на цветок.

Тауриэль моргнула, прижимая его руку к щеке.

— Часто тебе, наверное, это говорили, — продолжил Кили.

— Цветы бывают разные, — вздохнула тихо эльфийка. Кили сполз с кровати, прошлепал босыми ногами к столу, и нашарил рукой трубку и кисет. Повернувшись к нему, Тауриэль им залюбовалась. Ощутив ее взгляд, гном нахмурился, одновременно улыбаясь.

— Ну и что? — с вызовом сказал он, — что? — и приосанился.

Тауриэль рассмеялась, падая на перину. Приятная истома накрывала ее, и согревала, как самое ласковое солнечное тепло.

— А ты похож на скалу, — сказала она, взглядывая на Кили.

— Ну, до скалы далеко, — мужественно признал гном, расправляя плечи, — так, каменистая горочка. Но ведь цветы растут на камнях.

— Я таких не знаю, — ответила Тауриэль, — кроме лиан.

— В горах очень много красивых цветов. Я повидал. Они редко бывают крупными, но очень ароматны, — Кили раскурил трубку и блаженно потянулся, — и цветут почти всю жизнь. Иногда прорастают в таких местах, где вообще не ожидаешь их найти.

С кровати не раздалось ни звука, потом Тауриэль глухо добавила:

— Но цветы эти бесплодны.

Кили замер, потом вернулся к ней, и заставил ее посмотреть себе в лицо.

— Глупости какие, — упрекнул он ее ласково, — зачем же иначе им цвести? Может, твоим… цветам… просто попадались плохие садовники.

И, посмотрев друг на друга, они рассмеялись, и смех их прозвучал слаженно. Гном учит эльфийку поэзии и садоводству! Тишина снова сделалась уютна. Кили курил, оглаживая обнаженное тело Тауриэль, она задумчиво трогала волосы на его теле.

— Ты чувствуешь так же, как и я, — наконец, сказала Тауриэль, протягивая руку к лицу гнома, — тоже понимаешь цветы… звезды… камни. Все живое.

— Да, камни тоже живые, — подтвердил Кили, целуя ее руку.

— И мы.

Он понял. Разогнал руками табачный дым, вытряхнул на подоконник трубку, и обхватил лицо Тауриэль ладонями.

— Я — твоя скала и твоя каменная крепость, — сказал он, прижимаясь лбом к ее лбу, — ты — мои цветы и луга. Я — твой.

Завороженно глядя Кили в глаза, Тауриэль подалась вперед для поцелуя.

— Люби меня, — попросила она на синдарине, и, как ни было это удивительно, Кили ее прекрасно понял.

***

Старый Гас вышел на крыльцо трактира, и прищурился. Прекрасный майский вечер! Удивительно, благоухание долины поднимается сюда — в предместья Дейла, населенные всяким отребьем. На одной из ступеней завозился какой-то пьянчуга — Гас спихнул его ногой.

— Пьянь бродячая, — ругнулся он и хотел уже прибавить пару более крепких выражений, когда прикусил язык, углядев уже привычную фигуру в сером плаще.

За прошедшее время она стала привычной постоянной посетительницей, а госпожа Фая строго наказала работникам не позорить перед такими «Тупичок». Хотя, конечно, эту гостью «Тупичок» и его услуги вряд ли интересовали.

Если бы ее гном жил в пещере орков, она бы обосновалась там, тут у Гаса сомнений не было.

И все же, эти двое встречались именно здесь. Гас потянул носом. Дивные ароматы мая и рядом не стояли с тем, как пахла эльфийка.

— Здравствуйте, дядя, — прошелестел ее тихий голосок из-под низко наброшенного капюшона, и Гас скривил приветственную гримасу.

И — в который уже раз — наблюдал, как Кили взволнованно подает своей даме руку, и ведет ее по шаткой заплеванной лестнице наверх.

— Молодёжь, — бурчит привычно старый Гас, не спеша покидать крыльцо и вид на майский закат.

И улыбается.