*

Мало кто отказался бы от удовольствия жить всегда в обстановке, окружавшей бывшего Наместника в заключении. Лиоттиэль не планировал бросать Лияри в каменный мешок где-нибудь в подвалах особняка, но был бы рад каким-то образом сделать остаток жизни Деки менее терпимым.

Его остановило не только вероятное прибытие Советника — избранные лично королем, они только и делали, что разъезжали по городам и княжествам всего Поднебесья, тихие тени, не выставляющие свою силу напоказ, если и имеющие ее. Ниротиль чувствовал тошноту при мысли, что ему опять придется выгораживать разошедшихся дознавателей, оправдывать пытки и избиения — он устал от этого.

Как и от собственной жестокости, предупреждающей упреки в трусости.

И все же злость засела тяжелым комом в горле, а в сердце вонзила глубоко свои стальные когти ненависть, когда Дека Лияри встретил его стоя, не согнувшись под весом цепей, что сковывали его по рукам и ногам.

Конечно, с него сорвали его многочисленные украшения, проверили его одежду, отняли обувь, но босой, небритый, в сероватой пыли, самообладания Наместник не утратил и признаков страха не являл.

Ниротиль поднял руку с письмом.

— Советник приехал из Элдойра. Здесь твой приговор и твое дело. Ознакомишься?

— Это важно? — Дека склонил голову, словно позабавленный, — сделай мне одолжение: изложи суть.

— Ты умрешь. Завтра.

Звякнули цепи, продетые через кольца в стени. Дека понимающе поджал губы, словно улыбаясь, покивал в задумчивости, настоящей или притворной — сложно было сказать.

— Двое старших твоих сыновей будут казнены с тобой.

Даже тень улыбки покинула лицо Лияри, но он кивнул вновь.

— Твои жены и дочери сохранят свои имения и имена, опекунство над их имуществом берет на себя Советник — он стоит за дверью и ждет своей очереди. Твой третий сын будет помилован. Как не участвовавший в заговоре. Его зовут… — полководец уточнил в письме, — Левр. И все? Просто Левр?

— Это имя дома на суламитской хине, — безжизненно проговорил Дека, — он учится. Он очень одарен от природы. Мы отправили его отсюда давно, еще в детстве… Там он остался. В Мелтагротском университете. Ты же знаешь, что такое Университет? — он не удержался от подначки, — читают, например, изучают науки и искусства.

Ниротиль твердо вознамерился держаться и не отвечать на попытки вывести себя на спор, где он обязательно потерял бы с трудом обретенное самообладание.

— В общем, твоему ученому Левру предписано отказаться от наследства, бросить свою учебу и вступить в ряды учеников Школы Воинов в Элдойре, либо в другом городе, одобренном полководцем Лиоттиэлем. То есть мной.

— Доволен?

Ниротиль отложил письмо, внимательно оглядел своего врага и соперника. Темные круги под глазами Деки выдавали его усталость. Проявились и признаки возраста. Ниротиль не обращал на них внимания раньше.

— Нет, — он решил не кривить душой, — мне даром не сдались твои жены и дети.

— Заведи своих, — с видом предвкушающего знатное развлечение уколол Лияри. Ниротиль закрыл глаза, пытаясь контролировать гнев и дыхание.

— Что ж, мне не стыдно проиграть после всего, полководец Элдойра, — Дека поднял к лицу скованные руки, — так и будет до завтра?

— Ты изворотливый червь, и я не стану рисковать.

— Ты не сказал, как именно я умру. Сталь или петля?

— Петля.

Он хмыкнул. Опустил взгляд. Ниротиль не мог не восхититься мужеству, с которым Наместник воспринял известие о казни.

— Какая судьба ждет леди Орту? — вдруг спросил Дека. Ниротиль заскрежетал зубами.

— Это определенно не твое дело.

— Если она будет стоять или висеть рядом со мной, я хочу знать.

Ниротиль промолчал, и Дека кивнул.

— Нет, значит. Ты не решился. Пока. Это мудро. Полагаю, Правитель получил самые точные сведения о моем преступлении… Нет, конечно, нет. Ты не сказал ему, полководец Юга, — Дека сделал преувеличенно изумленное лицо, — это бы слишком сильно задело твою гордость. Ты убьешь ее тайно? Уже это сделал?

Его голос чуть изменил тональность на последней фразе. Ниротиль сделал шаг назад. Дека был столь же неприступен и неуязвим, как стены его любимой Флейи. Полководец не мог при всем желании победить силой. Но он не собирался отказываться от сражения.

— Что я сделал и собираюсь делать со своей женой, не твое сраное дело.

Глаза Лияри окончательно потеряли искорки веселья. На впалых скулах заиграли желваки, челюсти сжались. Голос его был громче обычного, когда он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Я видел, что ты сделал. Не думаю, что в первый раз. Что ж, сейчас сила на твоей стороне, закон тоже, и ты отыграешься, уверен. Ты, много мнящий о себе, герой войны, полководец юга, насильник, поджигатель и мародер; верный воин белого города, хороший командир, обманутый муж. И ты ее плевка не стоишь, — сказал Дека спокойно ему в лицо, но полководец ни слова не произнес больше, открывая дверь и впуская Советника к приговоренному.

*

Время до заката Ниротиль провел, бессмысленнно слоняясь вдоль лагеря и доводя воевод-сотников. Они пересчитали все, что было в арсенале, перебрали до зернышка амбары Флейи, описали то, что можно описать — встречались прелюбопытные вещицы — и, выискивая, чем занять новобранцев и эскорт-учеников, Нироиль дошел до того, что отправил их подметать дороги на север. Как раз начался снегопад.

Чем-то отвлекать юнцов надо было.

А Флейя не нуждалась ни в восстановлении, ни в обороне. Мертвая тишина улиц не изменилась с того дня, как Ниротиль впервые попал сюда, если не считать квартированных солдат. Редко попадались ремесленники или торговцы на общих улицах. Настоящий город-призрак — разве что не был разрушен и заброшен, напротив, сиял чистотой и обустроенным бытом.

Что так и не сделало его милее полководцу. Он не мог дождаться дня отъезда, когда бы тот ни наступил. Триссиль разделяла его мнение. Он навестил ее перед обедом; последние дни им редко доводилось видеться.

— Как ты, лиса? — шепотом спросил Ниротиль, присаживаясь к ней. Она неловко почесала левой рукой голову — оплавившиеся и сгоревшие кое-где волосы, теперь еще и грязные.

— Завшивела. Значит, не сдохну.

— Конечно, не сдохнешь.

— Невелико утешение, — она судорожно вдохнула и выдохнула, — мастер Сегри считает, моя кожа мешает мне дышать. Та, что обгорела. Представляешь? Кровопийца хренов. Говорит, она меня отравляет или что-то такое. Я велела ему идти в драконий зад. Он сказал, что там ему придется стать моим соседом.

Ниротиль принудил себя посмеяться.

— Как рука?

— Глянь сам, — она размотала бинт, протянула искалеченную кисть ему. Он пристально всмотрелся, оценивая повреждения.

Пожалуй, Тило готов был и к худшему. Что в целом не уменьшало тяжести того, что он увидел. Мизинец отсутствовал начисто, от безымянного пальца осталась одна фаланга, и весь край ладони был похож на слипшуюся, сморщенную курагу из-за рубцов. Некоторые уже закрылись, но большая часть еще сочилась жидкостью и сукровицей. Хуже было то, что оставшиеся пальцы опухли и почти не двигались, а Трис поморщилась, когда мужчина взял ее за запястье.

— Трещина в кости? — спросил он, осторожно встряхивая ее ладонь. Она втянула воздух с шипением сквозь зубы.