— Тогда мои на ворота, — решил Сартол, — а я с вами. Младшие, братья-воины, свидимся!

— Эй, Сато! — окликнул его Ниротиль, — в твоих шатрах что-то не стало куртизанок, или я заблуждаюсь?

— Правитель не одобряет. Но для друзей я всегда найду ласковую подругу, — мастер-лорд потер бороду и интимно округлил голубые глаза, — не скупись на подарки, командир, и девочки встретят тебя с распахнутыми объятиями!

— Вот сводник, — неодобрительно пробормотал Ясень. Полководец прикусил верхнюю губу, давя неуместную улыбку.

*

В темноте громадина Дворца, без единого горящего на стенах фонаря, пугающе возвышалась над ними. По-хозяйски похлопал ее Ясень рукой перед тем, как сделать несколько шагов назад. Ниротиль в тени проулка ждал.

Прирожденная ловкость и гибкость его народа могли выручить, даже при отсутствии достаточных навыков. Или при наличии ранений. Ниротиль покрутил запястьями. Госпитальеры в свое время потрудились на славу — все суставы вернули на положенные им места.

С противоположной стороны Дворца, от центральных ворот, раздались воинственные крики и угрозы. Ниротиль вжался в тень, краем глаза отмечая движение за углом, у арок.

«Наши начали отвлекающий маневр», определил полководец для себя и глянул вверх, прикрывая голову капюшоном. На стенах наблюдалось ленивое движение. Определенно, лучники Наместника не опасались штурма.

Настоящую осаду в черте города никто не рискнул бы устраивать, и Дека Лияри знал это.

Как и то, что со стороны высокой стены, выходящей на городскую улицу, никто не рискнет лезть на стены. И именно поэтому Лиоттиэль рисковал.

Он знал, что Сартол-младший — кто-то из них — не подведет. Изображая неповиновение командиру, он должен был вытащить леди Лияри — обеих — на площадь к виселицам. Ниротиль прислушивался внимательно к звукам, гулким эхом раскатывающимся по ночной Флейе.

— Пора, — кивнул он Ясеню, — дай нам Бог, чтобы Пастушок с приятелями не подвел. Держи фонарь.

— Лишь бы не потух, ветер горный все-таки…

Неся перед собой фонарь, как бесценное сокровище и не сводя глаз с огонька, пляшущего за стеклом, Ясень, подхватил моток веревки и два крюка, легко перемахнул через невысокую каменную оградку, отделяющую ливневый сток от мостовой. Ниротиль глядел на соратника с легкой завистью. Даже в лучшие времена он никогда не был так стремителен и грациозен. Огонек фонаря почти не колебался, несмотря на скорость передвижения оруженосца.

Ниротиль просчитывал шаги, напряженно всматриваясь в темноту нависшей над Флейей горной гряды. «Сигнал от Ясеня наблюдателям в лагере — сигнал от них Пастушку — сигнал от Пастушка обратно, и помоги Бог обмануть обманщика Лияри. И, если надо будет, шлюшку Сонаэнь со всеми ее сладкими словами — и грудью, как у мечты! — я вздерну тоже. Только бы нам победить».

От ворот донесся преувеличенно яростный рев. Воины Сартола изображали решимость и готовность идти на штурм. Ниротиль понадеялся, что они не забыли о щитах. Движение на стенах Дворца внезапно превратилось в суетливую беготню. Воину не нужно было дважды слышать этот звук, чтобы понять, что происходит.

Маневр удался. Беззвучные тени со всех укромных уголков улицы стали стекаться к нему. Ниротиль поднял голову. Если бы любой из других старших полководцев был с ним здесь!

Что ж, когда они прослышат, что он собственной персоной после всех ран, после смертного приговора от целителей, лез на стены к любовнику своей жены, то будут смеяться годами.

========== Блуждающий ==========

— Какой умник устроил курятник в башне? — отчаянно пробормотал Ясень, отплевывая перья, попавшие в рот. Ниротиль пожал плечами:

— Теплый воздух сюда поднимается, может, поэтому…

— Точно, там белье на веревках висит.

— Смотрите, прачек не зацепите!

Они нервно хихикали, все полторы дюжины воинов, что последовали за полководцем. Ниротиль пригрозил им отрубить по пальцу за каждую украденную монету. Он ни слова не говорил об изнасилованиях — ясно было, что на это времени не останется.

Сам нарушив накануне обещание избегать насилия над женщинами, он пытался оправдаться в собственных глазах: Сонаэнь была виновата перед ним, она заслужила петлю, запугивания, угрозы, даже побои, а не ночь с законным мужем. И все же было гадко, и в животе скручивалось особое чувство совершенной непростительной ошибки.

Но вспоминались ее стоны, дрожащие руки, хотелось снова прикоснуться к ней, но уже знать, что она чиста, что каким-то образом снова любит и хочет его прикосновений, грубоватой ласки, может быть, даже поцелуев. Ниротиль отмахнулся от этих мыслей.

Насколько было проще со шлюхами. Или воительницами. По крайней мере, они его не судили.

Может, бродяга Сернегор был не так уж и неправ, что взял вместо жены наложницу из шатров Сартола — гихонку, если верить слухам. Бывшую танцовщицу. Сернегор, старая развалина, ты бы пригодился. Ты умел устроить долбанное зрелище из любой драки.

Он пригнулся, всматриваясь в спину Ясеня. Первенство в разведке и диверсиях он безропотно отдал своему оруженосцу. Ниротиль давно истребил в себе тщеславие везде быть первым — служба в штурмовых войсках быстро избавляла от подобного рода устремлений.

Зал приемов был пуст. Почти наверняка все, кто мог, спустились вниз — стены не были безопасны во время любой осады. Сартол из полумрака одной из арок показал два пальца следующим за собой парням.

Ясень быстро оглянулся прежде, чем скользнуть за ними.

«Не сложнее, чем в степи, если бы только не стены, стены везде, — подумал Ниротиль, — лучше б я ворота атаковал». Но его целью был Дека, а хитроумного Наместника на прямое столкновение просто так было не выманить.

— Бри, Вьюн — за мной. Мирт, Сизый, идите с Сартолом, — прошептал Ниротиль, — открывайте ворота, если сможете.

Он не упомянул Ясеня: тот следовал за ним шаг в шаг, безотрывно. Полководец готов был порадоваться удачному проходу по Дворцу, когда лицом к лицу столкнулся в закутанным в серый маскировочный плащ флейянцем, отчаяно зевавшим — но двигавшимся при этом совершенно бесшумно, очевидно, для смены караула.

«Камуфляж, чтоб ему». Предсмертный крик флейянца мгновенно отозвался во внутреннем дворе перед воротами многочисленными сигналами тревоги. Мастер-лорд перемахнул через парапет лестницы, налетая с угрожающим рычанием на противников, следом за ним прыгнул вниз Ясень.

Ниротиль на мгновение утратил ощущение прелести боя: ему предстояло сражение с врагом последних месяцев в виде трех лестничных пролетов. Унизительное сошествие вниз, держась за стену.

— Наступайте! — кричал что было сил Сартол, понадеявшись на то, что его услышат по ту сторону ворот, — еще разок, парни, вы их порвете!

— Лошадей веди!

— Цепи! — если полководец не ошибался, штурмовики мастер-лорда Сартола подготовились не на шутку серьезно. Он не успел возгордиться союзником — украшенные литьем ворота во внутренний двор конюшни за его спиной распахнулись. Ниротиль беспокойно оглянулся.

Ясень яростно отбивался где-то на галерее. Тесный коридор занимали воины Сартола, сам мастер-лорд отстал от своих, но его ругань доносилась до полководца отчетливо. Тонкая струйка воздуха защекотала ему шею сзади, он рефлекторно развернулся, блокируя саблей удар — и столкнулся носом к носу с двумя закутанными в серое флейянцами, стремительными и ловкими, как сабянские пантеры.