— Его зовут Тормунд, — произнесла Бриенна автоматически, затем вспыхнула, — и он не мой!

— «Его зовут Тормунд», — передразнил Джейме, щурясь.

Музыка становилась громче. Мокрый ветер бросал капли на их лица. Зеленое свечение на северном горизонте едва позволяло увидеть за собой звезды. Но они все-таки были видны.

— Я хочу туда, — выпалила Бриенна, неосознанно хватаясь за меч, — но я совсем не умею танцевать.

— Да там все так перепились, что никто не заметит, — Джейме уже тянул ее за собой.

Внезапно весь мир оказался забыт, забыта Зима, ночь, Иные. Молодая черноволосая невеста в расшитом всем подряд — бусинами, костями, монетами, осколками камня — коротковатом платье поверх обычных штанов, не сводила глаз со своего жениха — косматого парня, по которому сложно было сказать, сколько ему лет, улыбается ли он или хмурится. Их приняли радушно, и, хотя было очень тесно, нашли новым гостям место.

— Может, тебе тоже такую татуировку сделать? — зашептал Джейме на ухо Бриенне, кивая в сторону матери невесты, — или кость в нос вставить?

— Себе вставь.

— Я всерьез задумываюсь. Ты никогда не носила даже серег? — его пальцы сжались на мочке ее уха, Бриенна втянула воздух, — я знаю, какие тебе нужны. И платье…

— Ради всех богов, ты даже на свадьбе не можешь от меня отстать?

— Особенно на свадьбе. В чем ты будешь выходить замуж?

— В доспехах.

— Вот как сейчас? В этих? Или это будут особые, свадебные, с бантами…

Бриенна застонала, потом стукнула его по шее. Джейме ухмылялся, как крестьянский подросток, добившийся внимания своим фокусом перед господами. Молодожены спели со своими друзьями и родственниками, гостей обнесли элем, от которого Бриенна благоразумно отказалась, а Джейме лишь для вида пригубил, и в центре у очага поднялся старец, опирающийся на посох. Бриенна заметила, что одной руки у него не было по локоть, а на лице виднелись старые шрамы.

— Сказаны слова, преломлен хлеб, обиды прощены и песни прозвучали, — он обвел лукавым взглядом присутствующих, — настало время уединиться двоим, а нам — радоваться за них втройне!

— Барсука в нору! — заорали со всех сторон, даже те, кто уже лежал без сил, — барсука в нору!

— Дикий вариант провожания? — губы Джейме коснулись ее уха, когда он шептал, хихикая, и Бриенна позволила себе насладиться этим без чувства неловкости, — кто бы мог подумать, что с барсуком может ассоциироваться такая часть тела. «Меч в ножны» все же звучит романтичнее.

— На Тарте говорят «плуг в борозду», а еще… — Бриенна зажала себе рот рукой, поняв, что сказала.

Джейме хохотал так, что у него выступили на глазах слезы. Шипя на него и посылая извиняющиеся взгляды одичалым — которым не было до них никакого дела — она вытащила веселящегося Ланнистера наружу.

Ветер почти утих.

Посмеиваясь, Джейме смотрел на нее, красную, сдерживающую улыбку из последних сил, ступил на шаг ближе, заговорщицки сузил глаза:

— Надеюсь, прогулки барсука по борозде не помешают нам выспаться в оставшуюся часть ночи.

Она была той, кто покатился со смеху первой.

— Это было бы так несправедливо и грустно, — заметила Бриенна, когда они уже собрались внутрь своего убежища, — умереть после… после того, как они нашли друг друга и решились быть вместе.

— Может быть, это будет их первая и последняя ночь вместе, — отводя глаза, ответил Джейме, — но разве не так только и стоит…

…бесконечность, уместившаяся в миг, между двумя ударами сердца, вся история, все, чего не было, что могло бы быть…

— …любить?

Они не спали оставшуюся часть ночи. Обняв друг друга, они молчали, отдавшись ощущению, которое вызывала близость, вдыхая друг друга, быть может, в последний раз. И Бриенна подумала тогда, борясь с желанием повернуться к нему, поцеловать, позвать: «Если мы умрем завтра, то будь со мной этой ночью, в первый и последний раз». Как знать, быть может, они выжили именно потому, что этого не случилось.

…Она забилась в самый дальний угол зала, отведенного для гостей и воинов Арьи Старк. Вокруг были в основном северяне и одичалые, и потому Бриенна не стеснялась с ногами залезть на скамью у стены.

Ланнистерские знамена появились с востока с утра. Джейме здесь.

Она почти чувствовала его присутствие. Она могла чувствовать его усмешку, его грациозные, полные силы движения, когда он проходил круг танца, за пару кругов освоив новые движения. Она ощущала на себе его взгляд, как будто он выслеживал ее, стоя где-то очень близко. Это было вполне вероятно, он мог бы прокрасться, перелезть через стену — потому что это был Джейме; но только тогда, когда Джейме Ланнистер мог так поступить, он не нес ответственность за целую армию.

Тогда была Зима. «Наша Зима всегда с нами, женщина». Она не смогла сдержать слезы.

«Ты прекрасна». Зачем ему было это говорить? «Я желаю лишь тебя одну», ну зачем он так сказал?

Ночь в Хайгардене разрушила ее сильнее, чем все, что было до нее.

— А. Бабьи сопли. Везет мне сегодня.

— Что ты забыл здесь, Клиган? — резковато бросила Бриенна, отворачиваясь и старательно утирая лицо. Пёс занял собой большую часть скамьи. Прямо перед лицом Бриенны оказалась его грудь, заросшая почти до кадыка густыми волосами: он накинул поверх голого торса только несвежую куртку, очевидно, спустившись в зал прямо из постели. Она скривилась.

— Ты слышал про существование белья, подозреваю?

— Экая трепетная девица, — вполне миролюбиво ответствовал Сандор, растягиваясь во весь свой рост и демонстративно почесывая в паху, скалясь на ее возмущение, — помнится, Зимой мне как-то пришлось сторожить твой голый зад, пока ты мочилась под палатку Рыжего…

Она побагровела:

— Не под палатку! Просто рядом!

— А мы его спросим. Эй, Рыжий!

— Чего радуешься? — фыркнула Бриенна, хмурясь, — тебя веселит осада?

— Да, пока в небе нет ничего летающего и огнедышащего, — развел руками Клиган, — давненько я не видывал хорошей заварушки. Ты еще не забыла, какой стороной колоть плохих дяденек, девушка? — он кивнул на меч, который лежал рядом с ней, усмехаясь, — завтра быть сраной резне, по всему.

Бриенна пожала плечами.

Это ее не пугало. Она давно потеряла счет убитым врагам. Помнила, как их было сорок два, потом считать уже было некогда, Иных и мертвецов тоже никому в голову считать не приходило. Юнцы считали шрамы и драки. Она сбилась еще в медвежьей яме. Воспоминания заставили дотронуться до поврежденной щеки. Она сжала зубы.

Джейме мог быть хорошим другом, но его дружба имела границы, которые он не собирался перейти даже ради нее. «Будь я привлекательнее, он наверняка не отказал бы, — горько усмехнулась она, чувствуя неприятную пустоту в груди, — благодарный и галантный рыцарь, все еще».

Она похоронила значительную часть своей наивности на Севере. Северянки-одичалые нередко находили себе мужей-в-бою. Они говорили, что разделившие ложе боевые товарищи будут держаться друг за друга крепче. Бриенна вспомнила о Лорасе и Ренли, и вынуждена была согласиться с ними.

В отличие от Джейме.

— …Бриенна. Хотя бы смотри мне в глаза, когда о таком просишь.