— Леди Оленна! Это все неправда! — воскликнула Бриенна, кусая губы, — я… это неправда.

— Неужели? — брови старой дамы взметнулись вверх, но лишь это выдало ее изумление, — я готова была порадоваться за вас и за Джейме.

— Мы воевали вместе, это все.

— Ваши глаза вас выдают, милочка. Поступки Джейме Ланнистера выдают его. Ваши чувства ни для кого не секрет. Особенно для меня, ведь я знала его ребенком. Их обоих знала.

Серсея. Снова Серсея. Видимо, окаменевшее лицо Бриенны и то, как она сглотнула, заставили леди Тирелл разговориться.

— Да бросьте, милая. Вы думаете, почему я все еще здесь, а не дома, где могу наслаждаться последними днями своей жизни, оплакивать умерших и любоваться весной? Я должна была увидеть смерть этой надменной твари, Серсеи, когда ее протащат через город, как ободранную кошку, и водрузят ее голову на самую высокую пику на стене.

Бриенна опустила голову. Днями и ночами она думала о том, не доведется ли ей увидеть казнь Джейме, а теперь, после слов Серсеи, страх снова родился и не желал сдаваться перед доводами разума. Оленна Тирелл смотрела на нее с тенью понимающей улыбки на лице.

— Возможно, иногда слухи лишь предвещают события, — вдруг сказала она, — задолго до того, как они произойдут.

— Сир Джейме всегда относился ко мне с уважением, как к соратнику и воину, не больше.

— Что вы включаете в это понятие, мне неизвестно, но вы единственная, с кем он сблизился за все годы, я имею в виду, женщин — кроме гадюки-сестрицы. Представьте себе шок всех дам, которых он обделил вниманием в свое время, — леди Оленна будто бы поджала губы, но на ее щеках внезапно обозначились смешливые ямочки, — гордость у Джейме от отца. Я неплохо знала Тайвина в юные годы. Он никогда не опускался до таскания по борделям — как это любит делать этот маленький злобный уродец Тирион.

Леди Оленна посмотрела в окно, сохраняя едва заметную полуулыбку на сухих морщинистых губах. Величественные повадки, размеренность речи — Бриенне хотелось бы узнать, как выглядела пожилая леди в молодости. Должно быть, она была красавицей.

— Конечно, если Лев отверг свою сестру, дамы надеялись, он обратит внимание на одну из них. И вдруг его пассией становитесь вы. Вы наступили на змеиный клубок, дорогая Бриенна, своим поношенным воинским сапогом. Терпите укусы.

— Я не пассия… — Бриенна проглотила все, что могла бы возразить. Все напоминания о своих шрамах, своем росте, комплекции, неуклюжести, неумении быть леди…

Потому что на плече снова вдруг почувствовала призрачный мираж, легкую дрожь — память о тех месяцах, когда губы Джейме касались его, и тихое его дыхание согревало кожу, добираясь до самого сердца. «Может быть, если допустить, на одно мгновение, на секунду, что это правда, просто, чтобы не было так больно…». Леди Оленна продолжала созерцать ее с самым невозмутимым видом в эту минуту. Решив для себя что-то, она покивала, вздохнула.

— Я уже старуха, милочка. Я могу позволить себе быть чуждой предрассудкам. И я стала сентиментальна. Полные превратностей истории любви начинают меня занимать снова, как в юности.

Они посидели в тишине. Леди Оленна попивала чай, Бриенна смотрела вдаль, пытаясь впитать атмосферу поддержки, хоть какого-то понимания. И надежды.

— Вы придете завтра на казнь? — как ни в чем не бывало спросила пожилая дама, — надеюсь, это будет зрелищно.

Бриенна покачала головой. Она надеялась избежать присутствия при последних минутах Серсеи Ланнистер.

— А я не могу отказать себе в удовольствии позлорадствовать.

Бриенна представила себе, как будет кричать толпа, а возможно, даже и погромы начнутся в нижнем городе после казни свергнутой королевы. Ясно представила себе чувства, что терзают Серсею накануне. Она была бы рада не знать, что такое смерть, но Бриенна знала это слишком хорошо. Вспомнилась петля на шее, отрезающая доступ воздуху, и то, что перед глазами летела вся жизнь — детство, пятна солнца на водах Тарта и Джейме, Джейме, Джейме. Это ли испытает Серсея? Она невольно прижала руку к горлу. Высокий воротник скрывал шрам.

Леди Оленна смотрела на нее с хитрым прищуром.

— Говорят, если дурно во второй половине дня, будет мальчик, — вдруг высказалась она, вздыхая, — уж не знаю, так ли это, но на заметку.

В тот вечер Бриенна прорыдала в подушку почти до полуночи.

Без доспехов и меча, вне поля битвы, и самое главное, без Джейме, она была беззащитна.

Он мог смеяться над ней сам, но он и только он. Он не позволял делать это другим. Никому и никогда.

*

Выпивка, доступная женская ласка и немного золота — это было то, что держало Бронна Черноводного в Королевской Гавани. Еще, конечно, пара неотложных Ланнистерских дел. Должно быть, он действительно привязался к идиоту Ланнистеру-старшему и подпал под сомнительное, тлетворное влияние Ланнистера-младшего.

Счастье, что избежал когтей львицы Серсеи. Хотя, конечно, это было бы познавательно. Если бы только такое в принципе было возможно. Бронн отлепил спину от стены, лениво покатал во рту смоляной шарик жвачки и сплюнул, удовлетворенно отметив, что попал точно между булыжниками мостовой, как и метил.

Джейме, конечно, полный засранец, но одному Бронн был рад: идея мчаться и умереть вместе с сучкой Серсеей пришла другу лишь раз и покинула достаточно быстро. Пришлось влить в него немало пойла, чтобы привести в чувство, но по-настоящему вернуть его мысли в подобающее русло удалось только упоминанием Тартской Девы.

Странная компания подобралась у них. Ланнистеры — это зависимость.

«Мирцелла. Ах, сладкая Мирцелла. Где были твои когти, лапочка?». Бронн вздохнул, оглядывая со своего возвышения толпу на площади. Люди начали собираться еще с утра, а казнь должна была свершиться после полудня. Уже сейчас было не протолкнуться. Бодрые разносчики горячей еды развернули торговлю. Несколько гадалок заунывными голосами зазывали клиентов в свои углы. Сонные гуляки и унылые рыбаки бурно обсуждали предстоящее зрелище.

— Сир Бронн!

— Лорд Тирион, — Бронн отвесил бодрый поклон, покосился на исполинов в золотых шлемах позади Ланнистера-младшего. Зрелище поистине необычное. Тирион, однако, не казался смущенным ничуть.

— Я был уверен, что вы не пропустите зрелище, — заметил Десница, неторопливо следуя к возвышению, где уже потихоньку начинали располагаться представители знатных домов.

— Кто палач? — Бронн отправил в рот еще один смоляной шарик. Тирион покосился на него.

— Есть некоторое осложнение. Ее величество посчитала слишком почетным казнить Серсею через отсечение головы. Возможно, нам предстоит костер. Точно пока неизвестно.

Бронн поежился.

Слишком много огня за последнее время. Ничем хорошим это не кончится. Нужно равновесие. Нужна гармония. И чуточку меньше самомнения. Восхождение на трон Дейенерис начала с громких заявлений о всеобщих свободах, грядущих переменах и борьбе с голодом, но пока что жители Гавани видели только казни и слепое повиновение Безупречных.

Вряд ли эта королева продержится на троне дольше предыдущих. Не было ничего в Вестеросе, от чего люди устали бы больше, чем от перемен.

Наконец, появилась стража королевы Таргариен. Наполовину состоящая из Безупречных, наполовину из дотракийцев, она выглядела довольно непривычно для тех, кто знал Королевскую гавань до возвращения драконов. Маленькая, сияющая белоснежная фигурка в кольце копий, мечей и настороженных головорезов казалась ожившей статуей, а не женщиной из плоти и крови.