Я подхватил планшет, скользнул глазами по гримёрке, чтобы ничего не забыть. И на секунду замер. С журнального столика на меня смотрели яркие синие глаза. То, что щёлкнуло и потухло, снова щёлкнуло. Интересно, как долго ждать извинений?

– Буду рада, если ты позвонишь раньше… Или вы, Иван Аркадьевич? – кокетливо провела пальцем по своему декольте Катерина.

«Тебе не позвоню», – подумал я. Что-то буркнул и ушёл.

Рита

Я не терплю попыток меня унизить. Поэтому я ушла со съёмок, разметав направо и налево телевизионную братию. Жаль, не как Джеки Чан, а только взглядом и голосом. Яндексу, мимо которого проходила, сказала:

– Только попробуй меня «нарезать», найду и сама нарежу, как сервелат.

– Воу-воу, полегче! – воскликнул Яндекс. – Ты чего, красавица, бунтуешь?

– На вашу фальшивую контору нужен только бунт. Или подрывники.

Яндекс посторонился, видимо понял по взгляду, что хорошее ему не светит. Однако стоящий рядом мужик в стильной кепке набекрень, с выпирающим пивным «самосознанием», обтянутым полосатым свитером, и печатью богемы на лице встал у меня на пути:

– Девушка, вы срываете программу! Где ваша совесть?!

Редактор, наверное…

– Там же, где и ваша. Вы подсовываете мне лживые сценарии! Так что да, срываю! – рявкнула я и попёрла на него так, что тот попятился, споткнулся о какую-то конструкцию, увешанную Бузовой и Киркоровым.

Металлические столбы загремели и начали рушиться. Мужик полетел назад и со звуком плохо надутого мячика хлопнулся пятой точкой об пол. Картонная «Бузова» накрыла его с головой, продолжая светиться улыбкой.

– «И мы счастливы!» – буркнула я, припомнив пресловутый «Дом-2».

О нём здесь только и вспоминалось. Распнут кого-нибудь на лобном месте, погонят вон и потом «счастливы». Наверное, это и есть основа любого телешоу. Впрочем, как и любого постсоветского двора, где собираются на скамейках скучающие бабки.

Я надела на ходу пальто, намотала шарф, отодвинула плечом одного из «людей в чёрном», не уступающего по размеру шкафу в гримёрке. Благо, он сомневался, задерживать меня или нет, иначе отодвинуть бы не получилось. Но я бы сделала подкоп…

Я сказала «Бу!» пучеглазой вахтёрше, когда та что-то начала про «До окончания съёмок не положено…» Та отскочила. Я дёрнула за ручку дверь и, вырвавшись на мороз, заскрипела снегом под ногами в чёрном квадратном дворе, окаймлённом старыми зданиями. Наверняка здесь была раньше какая-то фабрика. Так и представляется тут советская текстильная промышленность и тонны халатов в цветочек.

Я миновала шлагбаум, арку и пошла под фонарями проспекта, ещё кипя и мысленно огрызаясь. Но, благо, холод скоро вернул меня к реальности. Я остановилась на конце квартала и вспомнила, что уже почти два часа ночи, а на улице минус десять. И вызвала такси.

То приехало через минуту, словно дежурило возле студии. Я рухнула на заднее сиденье, назвала адрес и замёрзшими пальцами оживила смартфон.

У меня откровенная зависимость, вредная привычка и принцип: «Если не знаешь, что делать, пиши пост». Инстаграм поприветствовал кучей новых фоточек. Я на автомате поставила десяток сердечек, толком не видя, кому и за что. Сделала селфи и начала писать:

«Сейчас еду домой с телешоу. Договор о конфиденциальности не позволяет написать всё, что там происходило, поэтому просто напишу, о чём думаю. #мыслионлайн.

Вы задумывались, что такое чувство собственного достоинства? Для меня это та грань, которую я никому не позволю перейти. Никому и никогда. Будь то мужчина, каким бы гипнотически сексуальным он ни был, – мне снова представился гадский Красницкий, я сплюнула три раза через плечо и продолжила писать, – родители, друзья или ведущие ток-шоу. Потому что если позволишь кому-нибудь то, от чего ты чувствуешь, будто в душу кинули грязный ботинок, ты обязательно запачкаешься. И да, будешь в этом сама виновата. Не позволяй!

Всегда помни, что ты личность и никому не обязана отчитываться, почему ты не такая, как от тебя ожидают. Ты никому не обещала быть «такой». Хрустальной вазой гвозди не забивают, а боксёрскую грушу не надевают на бал. И это не значит, что быть боксёрской грушей или хрустальной вазой плохо. Плохо страдать хрусталю, что он не чугун. Ложь – вот что плохо.

Так вот те, кто пытаются попрать твоё достоинство, этого не понимают, они пытаются нарушить твою целостность и показать тебе, что ты – никто.

Не выйдет! Все из нас – кто-то! Если из тебя хрустальная ваза не ахти, прислушайся, присмотрись к себе, возможно, ты просто офигительная чайная кружка или магическая кастрюля восьмидесятого уровня. И пусть хоть один удод попробует сварить вкусный суп без такой кастрюли!

Главное, разберись в себе и уважай себя!

Добра и смайликов!

#ритамостер #историиожизни»

Я открыла Фейсбук и туда тоже запостила. Мгновенно высветилось сообщение от кого-то из подписчиков. Едва мессенджер открылся, я увидела знакомое во первых строках письма:

«Ты, сука, да какое у тебя достоинство, если ты…»

О, мой постоянный хейтер[3] активизировался! – отметила я с ухмылкой.

Отчего-то я уверена, что это «Он», несмотря на дебильные аватарки и неопределённые ники. Мой персональный хейтер всегда чувствует, когда я не в духе, и посылает «письма счастья» со множеством матерных слов и междометий. Кажется, кого-то разрывает куда больше меня.

Я автоматически нажала «Заблокировать» и свернула экран. Завтра наверняка чувак зарегистрируется под новым именем. Или подождёт, когда я снова закиплю. Даже интересно, как он угадывает мой градус?

Впрочем, именно от этого я и успокоилась. За окном мелькали проспекты в снегу, машины, вывески, дома. Некоторые окна светились, несмотря на позднюю ночь. И сами собой разворачивались мысли.

Ты живёшь себе, живёшь, вокруг тебя живут люди, многие сытно и счастливо. И управляются же как-то сами! Молодцы! Так чего лезть с советами, если не просят? Но, думаю, те, кто меня читает, потому и читают, что им надо. Я по себе знаю, что проблемы с достоинством у девушек есть, они всегда будут, пока так высок уровень бескультурья вокруг нас. Я сама с этим сталкивалась.

Признаюсь честно: терпеть не могу тёток с нашего двора. Они меня тоже ненавидят. У нас горячие взаимные чувства. С одной стороны, я для них – бельмо в глазу; с другой, как сегодня модно говорить, я – инфоповод.

Они не читают мои блоги, вряд ли имеют аккаунт в социальных сетях, но благодаря моему существованию, скучно им не бывает. Я нарочно одеваюсь так, чтобы их восклицательным знаком завернуло. И это сложилось исторически.

Существуют два типа людей: если одним повторять одно и то же, одни поверят, как попугайчик, что он «дурак», другие – наоборот, могут распрямиться и, как пружина, дать обидчикам в лоб. Я из последних.

Мама у меня много болела и лежала то в одной больнице, то в другой, папа вечно разъезжал по командировкам, поэтому я лет с тринадцати, считай, живу одна. И это меня закалило, сделало самостоятельной, так что нечего жаловаться.

Но был один случай, с которого началась взаимная ненависть меня и нашего двора. В четырнадцать я влюбилась без оглядки в соседа сверху – девятнадцатилетний говорливый Коля давал мне скачать хорошую музыку, увлекательно рассказывал о «взрослой» студенческой жизни и вообще обо всём. Жизнь у Коли была полна приключений, и я слушала его, раскрыв рот. Для меня Коля был небожителем, суперменом и Капитаном Америка в одном флаконе.

Однажды Коля пригласил меня на день рождения, и в полутьме гостиной, где под громкую музыку топала и прыгала толпа его сокурсников, Коля решился меня поцеловать. Я была влюблена до безумия и поддалась ему с упоением.

Его тёплые влажные губы делали что-то непонятное, но очень приятное. У меня кружилась голова от его запаха, от того, как он прижимал меня к себе. Я растворилась в любви к нему, как одно огромное, безграничное море счастья. Руки Коли казались самой надёжной опорой, горячей, ласковой. И мир вдруг открылся для меня искренней радостью, волшебством, в котором светомузыка извне переместилась в моё тело – так было хорошо! Но вдруг зажёгся свет. Музыка умолкла. Это мать Коли, тётя Тамара вошла в гостиную и застыла, увидев вольности её сына.