— Ну, пока что справляюсь, — тряхнул чубом Годимир.

— Вот и славно. Тут еще вот какая беда на наши земли прет. Орден Длани Господней за Пологими горами слишком много воли и власти набрал. Они сперва само собой на Поморье обрушатся. Но и до нас черед дойдет не через год, так через пять лет. Так ведь, сладкая бузина?

Близнецы, Вукаш и даже тяжело дышавшая Аделия закивали. Годимир пожал плечами. Откуда ему знать? Он в Заречье человек новый, пришлый. Может, и так обстоят дела, а может, и нет. Время покажет. Время — лучшая проверка для громких слов и красивых фраз.

Между тем, Сыдор продолжал:

— Кто-то же должен был озаботиться судьбой Отчизны? Так или нет? Молчишь? Молчи, пан рыцарь. В душе-то ты со мной согласен. Я уверен, сладкая бузина. Вот я и решил. Начнем с малого. Соединим королевства Кременя и Доброжира. Как соединим, спрашиваешь?

Годимир кивнул, хотя вопросом таким на самом деле не задавался. Подумаешь! Велика ли разница, как именно начнет к власти пробиваться главарь разбойников? В любом случае закончится задуманное великим кровопролитием, если не остановить его в зародыше.

— А вот как, сладкая бузина! Наследница ошмянского престола с нами. Это — раз…

— Ну и что? Король Доброжир-то живой…

— Это — мелочи, сладкая бузина! Дальше слушай! Знаешь ли ты, пан рыцарь, что Аделия еще и племянница короля Кременя Беспалого?

— Нет. Откуда мне знать?

— То-то же! Матушка нашей королевны родная сестра Кременя. А что сынок у него слабоумный, ты слышал?

— Нет. Я ж недавно в ваших краях. Да и ехал с востока, через Островец.

— Э-э-э, пан рыцарь, ничего-то ты, выходит, в зареченских заботах и хлопотах не смыслишь?

— А я и не скрываю…

— Не беда! Мы тебе все разъясним, сладкая бузина. Так, мэтр Вукаш?

— Отчего же не объяснить хорошему человеку, — пожал плечами загорец.

— Вот и я про это! — Сыдор вновь поднял к небу палец. — Понравился ты мне, пан рыцарь, с первой встречи. И шпильман твой ничего человечек тоже, душевный. Где шпильман-то?

— С Божидаром уехал, — коротко ответил Годимир, решив пока не посвящать новых знакомцев в не до конца понятные обвинения, выставленные Олешеку королевичем Иржи и ошмянским каштеляном.

— А что, Божидар тут был? — воскликнула Аделия, подаваясь вперед.

— Был. Я думал, он тебя ищет, а он за мной следил. Думал на драконьи сокровища лапу наложить.

— И как, получилось? — опасно прищурился Сыдор.

— Как бы не так! — усмехнулся рыцарь.

— Не узнаю Божидара… — Личико королевны на миг затуманилось печалью. — Обычно он если решил чем-то завладеть, то не отступает, покамест своего не добьется.

— Так то когда есть чем завладеть, — пояснил словинец. — Трудно золото утянуть, если его нет и в помине.

Сыдор заржал не хуже боевого жеребца, запрокинулся, тряхнув над рядном, заменяющим скатерть, сапогами.

— Несолоно хлебавши Божидар ушел. Так?

— Ну, так…

— Эх, не повезло старику! — звучно хлопнул в ладоши разбойник. Потом вдруг произнес заинтересованно: — А где искали-то, сладкая бузина?

— В пещере. — Годимир вздохнул. Не слишком приятные воспоминания.

— Это не в той ли… — начал Сыдор.

— Где дракон высохший? — подхватил Вукаш.

— Точно. Там.

— Без толку! — махнул рукой лесной молодец. — Нет там ничего.

— Да знаю я, — согласился рыцарь. — Сам не искал, но Божидар и псы его, думаю, все перерыли…

— Так уж и псы, — ухмыльнулся Сыдор. — Ты Божидара сильно не хай. Он нам пригодится.

— Думаешь?

— Уверен, сладкая бузина!

Тут вмешалась Аделия:

— Противный он, этот Божидар. Вот! — Королевна сжала кулачки и даже взмахнула правой рукой, будто бы ударяя ненавистного каштеляна в лоб.

— Ничего, звездочка моя. Потерпи. Божидар нам еще пригодится. С ним ссориться пока не следует.

Мэтр Вукаш откашлялся, привлекая внимание.

— Ты, пан Сыдор, недоговорил, — тихо, но с нажимом сказал он.

— Да? А ведь и верно, сладкая бузина! Не беда! Сейчас расскажу. Так вот, пан рыцарь, Ошмяны мы по закону приберем. Так, звездочка моя?

— Так, так, — небрежно ответила Аделия, озабоченная похоже заусенцем на ногте больше, чем речами разбойника.

— Вот. Видишь, пан рыцарь. А после и до Кременя доберемся. Погоди, не перебивай! — зачастил он, заметив, что Годимир открыл рот. — Если вдруг… я говорю — вдруг… Так, стало быть, сладкая бузина, если вдруг помрет король в Ломышах…

— Ломыши — это город у Кременя так зовется, — пояснила королевна.

— Если помрет Кремень Беспалый, кто трон унаследовать должен? А, пан рыцарь?

— Думаю, сын его.

— Так у него же ума, словно у колоды! — воскликнула Аделия.

— И что с того? — В вопросах наследования Годимир разбирался достаточно хорошо. Или думал, что разбирается…

— А то с того! — проговорил Сыдор. — Для тамошних благородных панов такой король хуже смерти лютой.

— Не уверен, — возразил рыцарь. — Насколько я знаю, когда король слабовольный или разумом недужный на престол восходит, панство обычно жиреть начинает. А ты что-то про смерть лютую… От обжорства не иначе?

— Ишь, как заговорил! — восхитился разбойник. — Ты ж сам из панов! Или нет?

— Из панов. Но мы в Чечевичах больше не за богатством гонялись, а за славой воинской. Это князья познатнее так и норовят от королевства куски послаще откусить, прожевать и сглотнуть.

— Вона как! Что ж, сладкая бузина! Не ошибся я в тебе, пан рыцарь. Именно такие люди мне нужны сейчас. Да и в будущем без них не обойтись. Скажу тебе, положа руку на сердце. Честно, как товарищу и побратиму скажу… — Годимир почувствовал, что глаза начинают округляться и вылезать из орбит от неожиданно проникновенных речей разбойника, о жестокости которого он наслушался немало и никакой приязни не испытывал, да и испытывать не мог. — Скажу всю правду, сладкая бузина. Панство в Заречье тоже не привыкло с торговли и ростовщичества богатеть. Тут каждый меч на счету. Ты не сожрешь соседа, так сосед тебя сожрет. А с таким королем, как Сдемил — сынок Кременя, королевство зимы не переживет. Набегут соседушки, разнесут по бревнышкам, как избушку, землицу и кметей поделят. Нельзя юродивого к власти допускать, сладкая бузина. В церковь, в монастырь — пожалуйста. А к короне — никак нельзя. Потому свое же панство не примет Сдемила на троне. А других детей у Кременя нет. Не сподобил Господь. Даже ни с какой кухаркой ублюдка не прижил. Зато есть у короля Кременя, сладкая бузина, племянница, звездочка моя. По праву майората она самая близкая наследница.

— А королева? — спросил Годимир. — Или Кремень тоже вдовый? Все короли у вас вдовцы, что ли?

— Не вдовый! — ответила вместо Сыдора Аделия. — Только супруга его пришлая. С севера. Аж из-под Дыбще коряга мореная приехала. Кто с ней считаться будет.

— Ну… — Словинец развел руками. — У вас уже все продумано. И не скажешь ничего супротив…

— Это еще что! — снова начал горячо говорить разбойник. — Ломыши и Ошмяны объединим, вдвое сильнее, нежели любой сосед станем. Не мы их бояться будем, а они нас! Да еще с оружием мэтр Вукаш…

— Пан Сыдор, — решительно воспротивился излишней болтливости лесного молодца загорец. — Пан Сыдор, мы тут никак завтракать собрались?

— Само собой, сладкая бузина!

— Так давай еще по одной и за ложки возьмемся. А то кишки сводит. Того и гляди, громче нас кричать начнут.

Сыдор хэкнул, кивнул. Махнул рукой Будимилу.

Наливали здесь умело. По самые края, но так, чтоб ни капельки не скатилось по пузатому боку чарки.

Пили тоже умело. Все. Даже королевна. Годимир подумал, что может не угнаться за остальными, если корчага Будимила изначально была полна хотя бы на две трети.

Занюхав или зажевав — тут уж кто как предпочитает, — разбойники и примкнувший к ним странствующий рыцарь заработали ложками. Варево в котелке не только отменно пахло, но и вкусом соперничало с лучшими яствами, виденными когда-либо Годимиром. Или сказалось длительное голодание? Не зря же говорят, что сытому полынь, то голодному — слаще меда.