Девочки были скорее раздеты, чем одеты в нечто золотистое. Лиф, мало что оставляющий для воображения, соединялся двумя перемычками по бокам с коротенькой юбочкой, причем вся юбочка состояла не из единого куска ткани, а из небольших, сшитых только по верху кусочков, которые взлетали вверх при каждом движении. Я сказала бы, что юбки сшиты из широкой золотистой бахромы (широкой для бахромы). Вскоре нам был представлен канкан (под счастливые вопли купающегося Урюпина, то и дело выпрыгивающего вверх в фонтане). Девочки так задирали ножки, что все присутствующие могли убедиться, откуда эти ножки растут – из ушей или другого, более интересного места.

У Кюнце горели глаза, как, впрочем, и у большинства собравшихся мужчин. Каррагер смотрел с интересом и уже где-то раздобыл бутылку виски. Ко мне сзади приблизился Игорь, сопровождавший меня на это странное мероприятие, которое с каждым часом становилось все более странным.

– Что с ним? – тихо спросил Игорь, кивая на бассейн, в котором Урюпин в эти минуты издавал звуки, напоминающие довольное хрюканье. Струя фонтана падала ему на голову сверху.

Потом сенатор схватил одну из девочек и затащил к себе в бассейн. Девочка визжала, две другие плясали, правда, немного отодвинулись от чаши. Не знаю почему – то ли чтобы тоже не оказаться под струей фонтана, то ли чтобы предоставить лучший обзор собравшимся зрителям.

Я быстро описала то, свидетельницей чего стала.

– Да, его одежда и на лестнице валяется, – кивнул Игорь. – Он был сильно пьян, когда ты его видела в последний раз?

По-моему, Урюпин вообще был трезв, и если выпил, то чуть-чуть. Он говорил здраво, он четко отдавал распоряжения…

– Это ненормально, – сказал Игорь, кивая на фонтан, где продолжалось веселье.

Я это и сама понимала, и понимала, что таким образом может закончиться карьера сенатора. Хотя может и не закончиться. Для русского человека купание в фонтане не является ничем из ряда вон выходящим, и не только для русского. Этим славятся английские футбольные болельщики. В некоторых странах теперь, в случае игры английских команд, у фонтанов выставляют полицейские кордоны.

– Сходи за Верещагиным, – тихо сказала я. – А я схожу за Юлей.

– Тут охрану надо звать. А лучше – санитаров. Его просто так из фонтана не вытащишь.

– Кстати, ты не знаешь, где Маргарита? – спросила я и быстро пересказала историю с похищением Юли и участием в ней Маргариты. – Ее нашли или нет?

– Понятия не имею.

– А Стаса не видел?

Игорь покачал головой.

– А ты выяснил что-нибудь про внебрачных детей?

– После драки Маргариты Станиславовны с Натальей Львовной я невинно спросил, была ли это драка жены с любовницей. Мне частные детективы показали двух других любовниц Верещагина-старшего. Ну а Стас спал с бессчетным количеством девок, большую часть которых просто не помнит. Но многие из них здесь. Это организовала Катерина. Она, видишь ли, посчитала, что будет прикольно собрать на свадьбе бывших любовниц жениха и его отца. Полина, она на самом деле такая дура?

– На самом деле, – кивнула я, уже слышавшая про «идею» Катерины (через банку). – Меня это нисколько не удивляет. Как раз такая вещь могла прийти Катерине в голову.

Кюнце с Каррагером наблюдали за происходящим раскрыв рты, правда, их интересовал не Урюпин, а девочки. На крышу выбежал Верещагин-старший, за ним бежали трое юристов, один где-то раздобыл покрывало. Но Урюпина было не так-то просто вытащить из фонтана… Народ требовал отойти и не мешать смотреть представление.

Мы с Игорем подскочили к Верещагину, подхватили его под локотки сзади и постарались отвести в сторону (не из-за требований народа). Он оглянулся, увидел меня и, стараясь перекричать грохот музыки (которая стала громче) и шум толпы, спросил, что случилось с сенатором. Я сама хотела бы это знать.

Тем временем подбежали охранники, которых кто-то оповестил о случившемся, и с большим трудом вытащили сопротивлявшегося Урюпина из бассейна. Искупавшаяся певичка тут же сбежала с крыши. Возможно, переодеваться. Возможно, не хотела ни с кем объясняться. Пока охрана пеленала Урюпина (в конце концов его удалось завернуть в принесенный кем-то ковер), я подошла к одной из оставшихся певичек, замершей у фонтана и пока никем не прихваченной, и спросила, почему они пошли на крышу.

– Нам велели, – пожала плечами она.

– Кто?

– Мужчина.

– Вы что, выполняете указания всех мужчин?

– Нет. Но в большом зале почти никого не осталось, а нас нанимали развлекать гостей. В зал заглянул мужчина, сказал, что все собрались на крыше и нам тоже следует туда подняться и развлекать гостей у фонтана.

– А про него что-то говорил? – Я кивнула на Урюпина, которого трое охранников уносили с крыши в ковре. Сенатор орал благим матом, требуя вернуть его в фонтан.

Девочка в ответ на мой вопрос покачала головой.

– Вас не удивило, что он купается в фонтане?

– Нет. – Она удивленно посмотрела на меня, задающую такие глупые вопросы. Вероятно, девочкам приходилось выступать на таких мероприятиях, где купание в фонтанах, а то и аквариумах считается обычным делом.

– А часто купаются в фонтанах? – поинтересовалась я.

– Если есть фонтан, всегда. Мы две недели назад выступали на одном дне рождения, так там у хозяина на участке пруд с двумя осетрами. И он всегда купается с осетрами, но больше никого в него не пускает.

– Неужели никто больше сам не залез?

– Залезали, но после того как осетр схватил за самое дорогое, больше никто не пытался.

– А хозяина не кусают?

– Вроде нет.

Я поняла, что от певичек никакой интересующей меня информации не получить, поискала глазами Игоря и увидела, что он вместе с Владимиром Верещагиным покидает крышу. Ко мне подошли Кюнце с Каррагером.

– Куда понесли русского сенатора? – спросили у меня иностранцы.

Я предложила им проследовать за процессией.

Сенатора отнесли в номер, где лежали их с Юлей вещи. Вскоре прибежала сама супруга и в ужасе выслушала рассказ о выходке Урюпина.

– Он никогда не делал ничего подобного!

– Так, а где мой сын и его жена? – вдруг спросил Верещагин-старший.

– Может, лучше все-таки для начала попробовать найти вашу жену? – спросила Юля, быстро пришедшая в себя, и посмотрела на меня.

– Я ее давно не видела.

Мне вообще казалось, что народу в замке стало значительно меньше. Или разбрелись по территории? Сидят по комнатам (или, скорее, лежат)? С другой стороны, время позднее, часть народа изначально не собиралась здесь ночевать. Может, уже по домам разъехались?

Я предложила Верещагину отправить кого-то из охраны к молодым людям, дежурящим у въезда на дорогу, ведущую к замку.

– Полина, вы считаете, что моя жена или мой сын могли уехать? – поразился Верещагин.

Я пожала плечами.

– Народу значительно меньше, – повторил мои мысли вслух один из юристов. – Я надеюсь, охрана всех обыскивает, как мы договаривались? Никто не вывезет документы и ноутбуки?

– Я отдавал соответствующее распоряжение, – заявил Верещагин. – Полина, вы не могли бы со своим молодым человеком…

– Сейчас выясним.

Я сказала Кюнце с Каррагером, куда собираюсь. Они изъявили желание прогуляться. Урюпина уже развернули и переложили с ковра на кровать. Теперь его трясло – будто поднялась температура и начался озноб. Хотя ведь вода в фонтане могла быть весьма холодной… Я не думала, что там есть подогрев. А май стоит довольно прохладный, ночи за городом в особенности.

Мы вчетвером заскочили в свои номера за плащами, спустились, заглянули в большой зал, где оставалось человек семь гостей (из них трое – Регина Срапян с сопровождающими). Исполнители русских народных песен перекусывали за дальним столом. Мальчики-певцы отсутствовали. Возможно, уже развлекают кого-то из дам.

Меня заметила Регина и приветственно помахала рукой. Сидевший рядом с ней мужик насупился. Мама, похоже, была уже сильно пьяна, размахивала руками, один раз чуть не заехала потенциальному зятю в глаз, потом исполнила какой-то веселый куплет на незнакомом мне языке. Регина что-то сказала мужику и направилась ко мне. Мужик встал и пошел за ней. Он напоминал поднявшегося из берлоги медведя – или, скорее, недавно вставшую на две конечности человекообразную обезьяну.