– Что-то было, да?

– Он, наверное, не понял, что Ильза уже… попытался кровь пережать. Смотрю – он вот так, – Сэмми поднесла к своей шее три выпрямленных пальца, – знаешь, прямо в рану засунул. – Она посмотрела на пальцы и добавила дурацкое: – Как будто подключился.

Спохватилась, что «на себе не показывают», поспешно встряхнула рукой и дунула на ладонь, снимая невзначай накликанное несчастье. Лоу выдохнул:

– Вот гад! Обещал же!..

– Что обещал? Эй, ты куда?

Но вскочивший парень уже ломился сквозь кусты, словно забыл, где тропинка. Вот тебе и… поговорили.

Все оставшиеся уроки Лоу сидел, не оборачиваясь. Спина прямая, взгляд исключительно на доску, но Сэмми не сомневалась, что фиг он что на той доске видит. Как и она сама. Значит, узнал, что хотел, использовал меня – а теперь можно и дальше игнорить, кипятилась Сэмми. Хотя что именно узнал, так и не поняла. Да и вообще, Хиро, как обычно, игнорирует не только ее, но и всю школу скопом.

Но, конечно, оба Лоу те еще! Один расспрашивает за братской спиной, другой…

…Джейк вывел ее в коридор, прислонил к стеночке – Сэмми постояла и съехала по ней на пол. Принялся нервно мотаться туда-сюда, словно сторожил распахнутые двери туалета. Будто убитая могла встать и удрать до приезда полиции. На одном из резких поворотов вытащил из кармана сотовый, нажал единственную кнопку. Долго слушал (шаги убыстрялись, у нее аж в глазах зарябило). Когда ему ответили, резко врос в пол прямо перед Сэмми.

Спросил отрывисто:

– Ты где?! Сиди дома! Никуда не выходи до моего возвращения, понял?!

Уж в каком она была тумане, но все-таки сообразила: брату звонит. Беспокоится, вдруг и с ним что-то случится. О ней бы кто так беспокоился. Тетка вон, поди, только перекрестится, если и ее так же…

***

Оказывается, беспокоились. И Клара, и Марси. И тетя, как ни странно.

И даже вступили в заговор.

Увидев махавшую ей подругу, Сэмми удивилась: у той сегодня занятия заканчиваются на час раньше, зачем до сих пор в школе торчит?

– Ты чего тут?

Марси деловито подхватила ее под локоть.

– У меня на тебя сегодня огромные планы!

– Какие?

Но Мар выглядывала кого-то в шумной толпе вырвавшихся на свободу школьников. Напряглась, вся вытянулась в струнку, словно пытаясь казаться выше; глазки загорелись, щеки раскраснелись. Ага, поняла Сэмми еще до того, как подруга пропела:

– Здравствуй, Хиро-о!

– Привет, – буркнул тот, проходя мимо так близко, что почти задел плечом Сэмми. – И прощай.

– Милаш, скажи же! – громко произнесла Сэмми в удалявшуюся спину. Мар ее сарказм не заметила, закивала истово:

– Да-да-да! Сэм, ты такая счастливица, сидишь рядом, можешь любоваться на него целыми днями!

– Ага, на его затылок! – По которому так часто хочется треснуть. – Что хотела-то?

Марси пришла в себя. Сказала деловито:

– Давай устроим сегодня пижамную вечеринку!

– Посреди недели? – не поверила Сэмми. – Да кто ж нам разрешит!

– Разрешат-разрешат! – щебетала подружка. – Я и у мамы спросила, и у тети Ханны. Давай все, как раньше: и кексы спечем, и фильм посмотрим, и погадаем!

Они уже тысячу лет не устраивали таких вечеринок. Да еще так внезапно…

Сэмми вдруг поняла – и даже растерялась. Мар придумала все это, чтобы отвлечь ее от вчерашнего! Может, еще и вместе с Кларой. Даже представилось явственно, как две женщины – взрослая и не очень – секретно совещаются после уроков в пустынной библиотеке.

– Тетя Ханна уже разрешила. А маме я сказала, что меня просто трясет от случившегося, и мне надо как-то отвлечься.

Вот в это как раз верилось легко. У Мар просто талант накручивать себя по любому поводу – до рыданий, истерики и успокаивающих капель. Так что ее маме действительно легче согласиться на внезапную «пижамку», чем носиться весь вечер с тонкой душевной организацией дочери.

Кашлянув, Сэмми спросила деловито:

– У тебя или у меня?

– У меня.

Это же в тысячу раз лучше! Хотя у Марси в наличии гиперактивный маленький брат и косо посматривающая родительница, все равно в гостях у семьи Кэбот всегда тепло и уютно.

Марси проводила ее до переулка и умчалась вперед: готовить развлекательную программу. Оставалось надеяться, не слишком масштабную, а то подруга еще может посоревноваться со своим братцем в неугомонности.

***

Тетя Ханна вышла ее проводить. Сложив на груди руки, смотрела, как племянница обувается. Немного занервничав – а вдруг сейчас возьмет и передумает – та принялась докладывать, что уроки уже сделала, школьная форма с собой в пакете, а лягут спать они никак не позже двенадцати…

– Я испекла кексы, – только и изрекла на всю эту тираду тетя Ханна. – Угости Кэботов. Знаю я ваши постряпушки, не сгорят, так обязательно сырые!

Так вот чем таким вкусным весь дом пропах! А она-то грешным делом подумала, что опекунша собирается отпраздновать ее сегодняшнее отсутствие, закатив пир горой!

Свесив сумку и пакеты на плечо, Сэмми неловко приняла накрытое салфеткой блюдо.

– Ну все, до завтра, – сказала женщина и пошла из прихожей.

– До завтра… тетя Ханна! Я… в смысле… Спасибо.

Та отмахнулась: жест можно было перевести как «не за что» и как «проваливай» – и скрылась в гостиной. Тут же громко заработал телевизор. Сэмми осторожно спустилась с крыльца. К вечеру похолодало, но от прижатого к груди блюда с кексами веяло теплом. И на душе тоже было как-то непривычно тепло. Сэмми оглянулась на свой дом.

Тетя называет его «викторианским» – из-за маленького размера или древнего возраста. С одного бока он притулился к куда более современному дому Браунов, по правую сторону тянется заброшенный участок с пустующим заколоченным домом. В детстве Сэмми старалась проскочить его побыстрее: все представлялось, что там обитают призраки или маньяки. Да и сейчас привычно перешла на другую сторону короткого переулка – у него даже названия нет. Двинулась вдоль глухой бетонной стены, поглядывая под ноги; не дай бог споткнуться и уронить… нет, не кексы, а старинное фарфоровое блюдо с бледными цветочками, которое выделила под угощение раздобрившаяся тетка. Его-то, разбившееся, вновь не соберешь, пыль не сдуешь и обратно не сложишь!

Уловив краем глаза движение, глянула влево. За линялым штакетником колыхалась высокая, под осень постепенно желтеющая и высыхающая трава: как будто по заброшенному участку кто-то двигался. Крупная кошка? Небольшая собака?

– Эй! – непроизвольно окликнула Сэмми. Движение тут же прекратилось, и она почти физически ощутила, что на нее смотрят. Внимательно. Неотрывно. Стало не по себе: может, там вообще какой-нибудь дикий зверь? Объявляли же, что в округе у лис началась эпидемия бешенства. Сэмми перехватила блюдо одной рукой и огляделась в поисках палки или камня поувесистей. Неведомая зверюшка как будто поняла ее намерения и пустилась наутек – саму по-прежнему не видно, только шелест да удаляющаяся змейка покачивающейся травы.

Все стихло. Сэмми постояла еще, вытягивая шею и вглядываясь, пока не почувствовала, как занемела левая рука, нагруженная сумками да еще и кексами. А! Марси уже заждалась. Оглянувшись (всего пару раз!) на пустынный участок, припустила по улице.

***

Неподвижно лежащий на подушке из утоптанной травы зверь поднял голову и проводил ее взглядом желтых глаз.

Ничего. Еще вернется.

Надо разобраться, что делать с этим человеком.

***

Марси расстаралась, хотя не стала, конечно, как в детстве, украшать стены своей комнаты гирляндами и розетками. Зато натащила кучу подушек – обе любят валяться на полу, когда болтают или смотрят фильмы. Стол заставлен напитками, ящики забиты снеками, на кровати с балдахином стопки дисков с фильмами и аниме.