***

Мы с полковником Драгонсайром бежали по Сиеннскому Морю уже несколько часов, когда несовременное появление стада монстров заставило нас найти укрытие. Ладно, пожалуй, «стадо» — неподходящее слово. Скорее, это была орда. Или армада.

Там были тысячи белых лошадей, прекрасных и смертоносных, величественных и агрессивных. Они бежали по пустоши, их серебристые копыта стучали в безупречной синхронности, и оранжевый свет садящегося солнца отражался от их огромных бриллиантовых рогов, создавая калейдоскоп пляшущих цветов.

Даже у двух ангелов нет шанса победить армаду монстров, а на открытой, лишённой деревьев пустоши мало хороших мест для укрытия. Так что мы выбрали место посреди особенно колючих кустарников, и я использовала свою магию трансформации, чтобы мы сливались с пейзажем. Даже дикие монстры обходили колючие кустарники.

— Твои сильные стороны — это силы стихийника, ведьмы, фейри и оборотня, — произнёс полковник Драгонсайр, и его слова пульсировали на моём лице. Мы сидели лицом друг к другу, так близко, что наши колени соприкасались. Непосредственная близость означала, что мне не приходилось тратить много магии для поддержания маскировки. — Очень сбалансированный набор сил с разных сторон магического спектра.

— Это вы тоже прочли в моём личном деле? — спросила я, весьма запуганная тем, что Мастер-Дознаватель дышал мне в шею.

— Прочёл.

— Что ж, а я ваше личное дело не видела. Так что я тут в проигрышном положении.

— Да.

— Не хотите уравнять шансы?

— Нет.

Ну конечно.

Прошло ещё несколько минут прежде, чем он заговорил вновь.

— Что ты хочешь знать?

Удивившись, что он предложил, я быстро ответила:

— Ваши сильные стороны.

Он на мгновение задумался.

— Сногсшибательная внешность и остроумие, которому нет равных, — заявил он наконец.

А затем он сразил меня коварной улыбкой.

Я моргнула. Само собой, это не мог быть тот же Дамиэль Драгонсайр, который допрашивал меня всего несколько часов назад.

— Я имела в виду ваши магические сильные стороны, — сказала я. Лучший способ добраться до сути этой тайны — идти до самого конца.

Выражение его лица сделалось серьёзным, замкнутым.

— Перечисление моих сильных сторон откроет мои слабые места.

Вот. Вот Дамиэль Драгонсайр, которого я знала. Дамиэль Драгонсайр, которого знали все. Холодный и безжалостный. Расчётливый и недоверчивый.

— Вы знаете мои магические сильные стороны, — парировала я. — Око за око.

— Твоя магия весьма сбалансированная. Обладание сильными сторонами с противоположных частей магического круга практически устраняет проблему контрмагии. У тебя нет настоящих магических слабых мест.

— И у вас тоже.

Он бросил на меня суровый взгляд.

— Широко известно, что ваша магия сирены — самая сильная в Легионе, — сказала я. — Во-вторых, вы могущественный телепат, что подтверждается вашей способностью прочесть мои мысли, как бы сильно я их ни скрывала. Затем наше сражение с летающими динозаврами. Там вы продемонстрировали способности вампира и телекинетика, которые выходят за пределы нормы даже по меркам ангела вашего уровня. Так что видите, полковник, хоть вы и пытаетесь окутать себя тайной, ваша магия говорит сама за себя.

Его губы изогнулись в улыбке — не доброй, а расчётливой.

— Тебе надо работать на меня.

Такого ответа я определённо не ожидала. Буквально несколько часов назад он был решительно настроен разоблачить мою измену. Подозрение — не самое лучшее основание для будущего трудоустройства.

Опешив, я сказала:

— Не думаю, что моя магия сирены сгодится для работы Дознавателем.

— У тебя логический склад ума, необычайное умение видеть сквозь всякую чепуху и добираться до того, что важно на самом деле. Всё незначительное отпадает, оставляя лишь правду. Твои превосходные способности к рассуждению вполне компенсируют твою магию сирены.

— Я ангел, — ответила я, поражаясь, почему он на этом настаивает. — Не может существовать двух ангелов-Дознавателей.

Ангелов всегда должно разделять некоторое пространство. Магии и эго двух ангелов неизбежно схлёстывались, когда они слишком долго находились рядом. Вот почему Никс никогда не назначала больше одного ангела на одну территорию. Ангелы конфликтовали с другими ангелами. Все это знали.

— Ты ангел без невыносимого эго, — парировал полковник Драгонсайр.

Ну, про него так точно нельзя сказать.

Его губы изогнулись. Чёрт. Он услышал мои мысли.

— Мы прекрасно ладим, — промурлыкал он.

Промурлыкал? Быть того не может. Полковник Драгонсайр не мурлыкал; он рычал. Его неожиданная выразительность поражала. Могло ли у ангелов быть биполярное расстройство?

— Никс не нравится класть все яйца в одну корзину, — сказала я.

— Не беспокойся о Никс. Я с ней разберусь.

— Для того, кто мне не доверяет, вы что-то уж очень усердно пытаетесь меня завербовать, — заметила я. — Или это по принципу «держи друзей близко, врагов — ещё ближе»?

— Ты мне не враг.

— Рада слышать.

Он нахмурился.

— Дело не в том, что я не доверяю тебе как таковой.

— Просто вы не доверяете никому, — закончила я за него.

— Да, — согласился он. — Но я не доверяю тебе ничуть не больше, чем я не доверяю остальным.

Как, чёрт подери, кто-то должен понять это запутанное предложение? Это он так завуалированно делает мне комплимент?

— Но вы считаете меня изменницей. Вы думаете, что я замышляю какой-то великий переворот, — напомнила я ему.

— Я не думаю, что ты изменница. Я думаю, что у тебя есть секреты.

— А вы едите секреты на завтрак.

Его язык медленно прошёлся по нижней губе изнутри.

— На завтрак, обед и ужин.

У меня отвисла челюсть. Это не Дамиэль Драгонсайр. Я напряжённо всмотрелась в его лицо, пытаясь найти изъян в заклинании, которое заставило кого-то выглядеть в точности как он.

— У тебя явно бурное воображение, — усмехнулся он. — Нет, монстры не похитили Дамиэля Драгонсайра во время сражения на дирижабле и не поместили на его место самозванца. Я и есть Дамиэль Драгонсайр.

— Вы кажетесь другим.

— Может, ты просто впервые видишь меня настоящего.

— Очень по-философски с вашей стороны, полковник.

Он опустил подбородок.

— Когда мы вернёмся, я сообщу Никс, что ты переводишься в моё подразделение.

Моя улыбка дрогнула. Милостивые боги, он серьёзно говорил про мою вербовку. Если честно, то перспектива работать на него пугала меня сильнее, чем перспектива подвергнуться его допросу.

— Я на это не соглашалась, — ответила я.

— Это не имеет значения. Ты отправишься туда, куда скажет Первый Ангел.

Я в неверии нахмурилась.

— И Никс вот так запросто вас послушает?

— Конечно. Сложно игнорировать того, кто всегда прав.

Я издала сдавленный смешок.

— Вы не устаёте от собственного эго?

— С чего бы мне уставать от того, что я всегда прав?

Я не могла понять, то ли он притворяется тупым, то ли просто пытается шутить. Он хорошо маскировал свои истинные намерения.

— Никс намекнула, что у меня будет некоторый выбор в части своего следующего назначения, — сказала я.

— Не сомневаюсь.

Я нахмурилась.

— Что это значит?

— Это значит, что Первый Ангел умеет заставить тебя думать, будто у тебя есть выбор, а сама подталкивает тебя по пути, которым ты, по её мнению, должна двигаться. Никс — мастер манипуляции.

— Чья бы корова мычала.

Он недоуменно моргнул.

— Ну, знаете, «чья бы корова мычала, а твоя бы молчала», — объяснила я.

Он продолжал смотреть на меня так, будто я выжила из ума.

— Нет у меня коров.

Я вздохнула.

— Это выражение такое.

— Ты всегда выражаешься так сложно для понимания?

— Не знаю. У вас всегда было такое феноменальное чувство юмора?

Его губы изогнулись в дьявольской улыбке.

— Нет, это ты пробуждаешь его во мне, — золотистые и серебристые искорки закружили в лазурных глубинах его глаз.