– Тарви и я у та7 – произнёс незнакомец, скрестив руки на груди, и обведя поляну взглядом. Слегка наклонив голову, он сделал руками движение вверх – вниз, как будто отрывая невидимую заплату. Потом ещё один слой. В темноте образовалась мерцающая прореха, внутри которой стремительно светлело. Великан вперился в гладкую поверхность. Там были только неясные, размытые пятна, но постепенно картинка прояснялась. Что-то похожее на больших летучих мышей, – мыши по размеру, и по форме напоминали футбольный мяч, спрятанный в складках кожаного капюшона сероватого цвета, – покружив в воздухе, опустились на дубовую ветвь. Та надсадно скрипнула. Единственный зритель подался вперёд – рассмотреть поближе.

Из-под капюшона на него смотрели глаза совооких. Только гораздо больше, широко расставленные, с очень толстыми веками. На всё вокруг они взирали одинаково бесстрастно. Бескровные покровы контрастировали с живыми красками поляны. Больше внутри кожаной складки ничего не было. В конечностях представители высшего разума не нуждались. Высокий внимательно прислушивался: между двумя существами шёл разговор, больше напоминающий птичий щебет. Он понимал язык тарви.

– Вы всерьёз думаете, это поможет? – говорил один из капюшонов.

– Если нет, тогда Зилеварии – конец. Помните, Штворну? А Сидкусма Ри 5? Окраинные, ничем не примечательные галактики.

– Почему мы не вмешались?

– Вы же знаете – вселенная бесконечна. Сигналы приходят с опозданием.

– Что сейчас?

– Цивилизация Шра-Ни опять дала о себе знать.

Высокий вздрогнул, подавшись вперёд всем телом.

– Враги?

– Да. Они первыми проникли на Зилеварию. За эту платформу давно шла война.

– Как им удалось? Насколько мне известно, во вселенной отсутствуют те, кто из-за своей, м-м, формы, могут проникнуть сюда.

– Эти смогли. Мы их недооценили. Они здесь не сами. Посланцы.

– Мы поможем Зилеварии? – торопясь, задал вопрос второй.

– Это нарушит расстановку сил. Ничего нового: всё начинается в незначительных точках. У жителей этого пространства важная миссия – спасти всю платформу! Кроме нас, тарви, шанулов, есть ещё третья сила. Она поможет им. В нашей вселенной, как она ни многомерна, такой силы нет.

– Насколько она весома?

Высокий усмехнулся: «Что эти тарви могут знать? Для них, что нечисть, вечный ужас совооких, что третья сила – одно и то же».

– Когда они думают, что её нет, то – не весома. Но, столкнувшись хоть раз, они её оценят.

Великан довольно кивнул.

– Главное, не пропустить момент. Одирсиз, я надеюсь на вас. Будет печально узнать, что мы опоздали.

Поднявшись, и зависнув над лесом, короткими вспышками капюшоны растаяли в предутреннем сумраке. Разговор остался тайной для всех видимых и невидимых обитателей леса. Едва сдерживаясь, высокий растянул тонкие губы в улыбке, обнажив маленькие неровные и острые, как у рыбы, зубы. Нос картошкой расплющился, сделался ещё шире. Повинуясь безотчётному желанию, он стащил нескладное тело с туманной подушки, встал на все лапы, – это опять далось нелегко, – и неуклюже, боком, понёсся прочь от горбатой горы. Сейчас он, как никогда, ощущал чужеродность. Одновременно, изношенное вместилище биотканей и микросхем накрывало чувством полноты. И, когда, он рухнул на землю от усталости – лапы, особенно передние, горели, из темноты, раздалось:

– Тмар ини?8

Девчонки всегда воображают себя принцессами. Маленькая жительница Совушков не была исключением. День складывался как нельзя лучше. А как он должен сложиться, если на вас новое платье цвета жасмина. Так сказала мама, а она уж знает толк в цветах. Хотя продавщица в магазине почему-то сказала, что оно цвета слоновой кости. Брр! Ну, как платье может быть цвета каких-то костей?! «Вот пусть эта тётя сама и носит костяную одежду», – решила девочка. Итак, на ней было жасминовое платье, которое от ярких солнечных лучей казалось ещё красивее, и она ехала в гости к любимой тёте. Девочка расстегнула кофту, чтобы не мешать пайеткам блестеть, и шагала рядом с мамой, совершенно счастливая. А час назад мама созвонилась с сестрой.

– Свет! Подровняй нам лохмы! – попросила она.

– Приводи! – с готовностью отозвалась тётя Света, прижав телефон плечом.

Тёть Светины руки ловко выдёргивали прядки волос посетительницы под целлофановой накидкой.

– Да у меня занятие, не могу. Я на автобус её посажу, а ты встретишь. Ладно?

– Ничего себе! И как давно моя племяшка самостоятельно разъезжает? – улыбнулась Света.

– Ну, если честно, в первый раз. Но мы уже сто раз к тебе ездили! Она каждую остановку знает!

– Эх! Когда уже машину купите! Ну, давай, давай, – заторопилась тётя, – уже бегу встречать!

Собралась Яся быстро, ей очень нравилось у Светы на работе: запах парикмахерской, и манипуляции с волосами она обожала. Благодаря тёте, Ясеника тоже хотела стать парикмахером, но пока это был секрет.

– Доедешь, сразу позвони! – наказала мама, – Света встретит. Сразу, слышишь! Мама строго поглядела в серые, с карими искорками, глаза. Ясеника уселась в автобус, ежедневно курсирующий из Южных Совушков в Северные, воткнула наушники, и автобус тронулся. Она ещё махала маме, но уже представляла, как будет болтать с тётей, пить чай, и как Света будет колдовать над её волосами, за лето превратившимися в настоящую копну. Когда у женщины с высокой причёской, сидящей впереди, заиграл телефон, девочка очнулась, но было поздно – она безнадёжно пропустила остановку. Как и все дети в такой ситуации, она сделала вид, что ничего такого не произошло, встала и вышла. Перед ней стояла тумба остановки, за ней – сплошная лесная стена. Самая окраина. Автобус отчалил. Лес, нехотя, заканчивал свои владения, на другой стороне раскинулись дачные массивы. Мелькнула яркая фигурка, кто-то переходил через дорогу. Не долго думая, Ясеника рванула за бабушкой в ярком платке и не менее ярком спортивном костюме.

– Э-это куда ведёт? – махнула она в сторону тропы, догнав бабушку. Та, от неожиданности, чуть не выронила корзину, накрытую клетчатым платком. Обычно Ясеника вела себя гораздо вежливее. Но не каждый день впервые едешь к тёте одна – боязно, что бы там ты не говорила.

– Так, в Совушки, милая, в Северные! – несколько удивлённо ответила бабушка, – тебе куда?

– Спасибо! – опередив бабушку, девочка побежала вперёд. Старушка покачала головой, остановившись передохнуть. Стало темнее, лес, полноправный хозяин, обступал со всех сторон, закрывал дорогу непрошенным гостям. Здесь было гораздо сумрачнее. «Вот сейчас, – спешила девочка, – вот ещё чуть-чуть!» Тропа, расстилающаяся перед ней, выглядела уютно и гостеприимно, совсем, как ковровая дорожка. Топай да топай. Всё бы ничего, но Ясеника порядком озябла: казалось здесь, в лесном царстве, вместо лета вступила в права осень. Девочка уже сто раз пожалела: лучше бы с бабушкой пошла! Неожиданно она вздрогнула, послышался шум приближающихся шагов. Скорее, топот. Она торопливо сбежала с тропы, спрятавшись за большое дерево. Шум прекратился так же быстро, как и начался. «Другой дорогой пошли? Свернули?» – пожав плечами, девочка глянула вверх, – деревья, казалось, выросли на сто метров, стали просто громадными, качались где-то в вышине их могучие кроны. Ей вдруг представилось, что она – гном. «Вот кому по-настоящему страшно!» Ясеника стала подниматься, но возле камня что-то блеснуло. Она потянулась и нащупала небольшой шарик. В такие же стеклянные шары с вихрящейся снежной крупой над крышами домиков, прячут зиму. Потрясёшь – пойдёт снег. У этого были перламутровые стенки. Но как Ясеника ни пыталась заглянуть вглубь, приставив, как подзорную трубу, как ни трясла, ничего не разглядела. Даже зачем-то подняла шар вверх. Безрезультатно. Зажав находку в правой руке, ни жива, ни мертва, вздрагивая от каждого взмаха крыльев многочисленных пичужек, девочка припустила по-настоящему. И только когда вдалеке показались крыши северных Совушек, замедлила шаг, чтобы отдышаться.