– Я о тебе забочусь, и мой отец тоже. Моя сестра о тебе заботится. Все мы.

Они шли медленно, гораздо медленнее, чем обычно.

– Знаю, но вы не можете быть рядом всегда. Вы столько раз не могли быть рядом, когда были мне нужны. Мне приходилось заботиться о себе самой.

Она взяла его за руку.

– Не представляю, что я буду без тебя делать. Просто не знаю, что случится со мной, если ты уедешь. Я хочу быть рядом с тобой всегда, когда тебе нужен.

– Ты можешь поехать со мной.

– Отец мне никогда не позволит, – не раздумывая, ответил Кристофер.

– Может, когда ты станешь старше…

Ее слова крутились у него в голове. Он раздумывал, что мог бы уехать с ней, но эти мысли рассеялись, как только они почти что дошли до дома Ребекки.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – снова произнес Кристофер, как только засветились огни ее дома.

Она повернулась к нему и взяла его за вторую руку. Ее лицо было всего в нескольких сантиметрах. Его глаза привыкли к темноте, и он мог рассмотреть каждый изгиб, каждый угол ее лица и очертания длинных волос, падающих ей на плечи.

– Я хочу сказать тебе… – Она умолкла и опустила взгляд на землю, и ему показалось, его сердце вот-вот вырвется наружу. – Я просто хочу поблагодарить тебя. Ты мой любимый мальчик, лучший из всех, кого я знала…

Он потянулся к ней и почувствовал на своих губах ее губы и их легкое соприкосновение, а потом поднял руку, положил ей на шею и аккуратно обхватил ее затылок. Она с улыбкой откинула голову. Его тело наполнилось электричеством. Он не знал, что сказать. Она переступила с ноги на ногу и отпустила его руку.

– Я лучше пойду домой.

– Хорошо.

– Поговорим через несколько дней. Нужно подождать, пока все не устаканится.

– Я оставлю для тебя записку под камнем на пляже.

– Хорошо. Спокойной ночи, Кристофер. – Она наклонилась вперед и снова прикоснулась к его губам.

Через пять дней она уехала. Кристофер оставил ей записку, и когда она не пришла, он понял, что она сдержала свое слово, и ее отец действительно больше никогда ее не ударит.

В мае 1937-го Ули вернулся, как раз перед девятнадцатым днем рождения Кристофера. Он выглядел почти так же, только в волосах появилось немного седины. Они сидели в саду за домом на шезлонгах и пили холодное пиво, пока Александра готовила ужин.

– Наверное, ты давно столько не говорил по-немецки? – спросил Ули.

– Да нет. Мы стараемся понемногу говорить на нем дома. Отец не хочет, чтобы мы забывали, откуда родом.

– Он тоже не должен этого забывать.

– Поверить не могу, что ты не был у нас четыре года, – подал голос отец Кристофера. – А я не был в Германии шесть лет, с маминых похорон в 1931 году. Я хотел вернуться, но у кого тогда были деньги?

– Везде были непростые времена. А в Германии – хуже всего. – На несколько секунд повисла пауза, но потом Ули заговорил снова: – А ты, Кристофер? Каково тебе работать на старика? Нравится быть бухгалтером? Надеюсь, он не слишком тебя мучает.

– Я думал, работать на своего отца будет легко. Надеялся, что каждый день он будет отпускать меня пораньше, что я стану богатым, свободным человеком.

– У тебя есть время для отдыха. Оно называется выходные, – рассмеялся отец Кристофера вместе с братом.

– На самом деле работать на него – здорово. Я многому учусь и когда-нибудь открою собственную контору.

– Тебе нужно вернуться в Германию, Кристофер. Там сейчас очень много возможностей.

– Он прекрасно чувствует себя на Джерси.

– Я просто хочу сказать, что в Германии сейчас множество прекрасных перспектив для молодых людей вроде Кристофера…

– Поговорим об этом в другой раз, – предложил Стефан.

– Хорошо, брат, только не волнуйся. Смотрю, старый домик на дереве еще на месте. Кристофер, ты все еще хочешь переехать туда?

– Ну, в этом доме места все же побольше.

– А что случилось с той милой маленькой девочкой? Ребеккой? Я помню, какое-то время назад она уехала в Англию. Она приезжала сюда?

– Нет, ни разу. С тех пор от нее не было никаких новостей, – сказал отец Кристофера.

– И писем не писала? Вы ведь были так близки.

– Нет, не писала. И адреса нам не оставила.

– Мне жаль, Кристофер. Наверное, тяжело было потерять подругу, – посочувствовал Ули. Кристофер переложил бутылку пива из одной руки в другую и поднес ее ко рту.

– Мы справились. Теперь у него даже появилась новая девушка, верно?

– Нет. Каждый раз, когда я упоминаю девушку, отец думает, что у нас отношения.

– Не переживай. Со мной он проделывает то же самое, хотя мне уже тридцать шесть.

– Кстати, Ули, когда ты наконец женишься? Что случилось с той девушкой, Анжелой? – спросил отец Кристофера.

– Она задавала слишком много вопросов. Слушай, братец, я женюсь, когда женишься ты, договорились?

– Я уже был женат.

– Да, но ты одинок уже почти тринадцать лет. У вашего отца есть личная жизнь? Бывают за завтраком какие-нибудь странные дамы?

– Видимо, он выводит их, прежде чем мы с Алекс успеваем проснуться.

Вышла Александра. И сразу направилась к Ули.

– Солнышко, ты становишься слишком большой, чтобы сидеть у меня на коленях. Тебе уже шестнадцать.

– А я попробую, – сказала она и уселась ему на колени. Ули начал пыхтеть и хрипеть, делая вид, что она вот-вот раздавит его.

– Ну ладно, Александра, хватит, – осадил ее отец. – Сядь туда, пожалуйста, – он указал на свободный стул.

– Мы как раз обсуждали любовную жизнь твоего отца или ее отсутствие. А как насчет тебя, Алекс? Такую красивую девушку наверняка преследуют сотни поклонников?

Кристофер и его отец подались вперед.

– Их слишком много. Я никак не могу выбрать.

– Так и знал. Ты очень похожа на мать – светлые кудри, голубые глаза. Главное, не повторяй ее ошибок в плане выбора мужчины.

Отец Кристофера слегка надул губы и почесал затылок, изображая раздражение.

– Обед уже готов? – спросил он.

Они зашли внутрь, где был накрыт стол. Александра принесла ростбиф и картошку. Кристофер давно не вспоминал Ребекку, но, услышав ее имя, погрузился в себя и молчал весь ужин, слушая разговоры остальных. Ули обсуждал с Александрой планы, как поступить в университет, когда Стефан прервал разговор.

– Кристофер, пожалуйста, убери со стола.

Кристофер собрал тарелки, отложив оставшуюся еду, прежде чем убрать их в раковину. Вышел в сад, нашел в кармане пачку сигарет и вытащил одну.

– Ты там что, куришь? – спросил отец.

– Да.

– Раз уж ты не желаешь отказываться от этой гадкой привычки, будь добр уходить в дальнюю часть сада. Чтобы нам хотя бы не приходилось нюхать этот мерзкий дым.

Кристофер побрел по траве, ничего не ответив. Наступала ночь, сереющий свет казался зернистым и плотным, словно его можно было пощупать пальцами. Кристофер подошел к домику на дереве, потянулся к нему и провел рукой по деревянной поверхности. Краска, которой они с Ребеккой красили домик изнутри, потрескалась и начала отлетать, но ярко-красный цвет, на котором она так настаивала, все равно сохранился. Кристофер зажег сигарету и наблюдал, как серый дым вздымается вверх и растворяется в вечернем воздухе. Интересно, как она сейчас выглядит? Он подумал об их поцелуе, но потом прогнал эти мысли. Они были детьми. А теперь он уже не ребенок.

– Ты знаешь, что правительство Германии доказало связь между курением и раком легких? Сам герр Гитлер выступал против губительной привычки, – послышался голос Ули у него за спиной.

– Правда?

– Да, правительство развернуло масштабную кампанию, чтобы убедить людей отказаться от курения. Говорят, оно вызывает проблемы с сердцем и может препятствовать беременности у женщин.

– Ну, когда я начну пытаться забеременеть, я брошу.

Ули улыбнулся и провел рукой по оконной раме домика.

– Непросто было его построить.

– Помню, как увидел его впервые. Как испачкал пальцы в свежей краске и как тяжело было дождаться, пока она высохнет. Я умирал от нетерпения. С тех пор нечасто доводилось испытать подобное.