…Печальные раздумья о прошлом Рихо прервал, только приблизившись к портовым постройкам. Он кивнул следовавшим за ним двум рядовым, к луке седла одного из которых были примотаны поводья предназначенной для Хейдена лошади, и направил своего коня к пристаням.

К счастью, толпа в порту, довольно плотная даже в этот ранний час, легко расступалась перед церковниками. Многие кланялись Рихо и его спутникам. Жители Закатных Земель и часто бывавшие здесь купцы с континента прекрасно знали, что вряд ли кто-то, кроме Чёрных Гончих, сможет защитить их от местной нечисти и тёмных чар ташайских жрецов. Поэтому и относились к церковникам уважительно, хотя и без трепета, с которым тех встречали во многих государствах по другую сторону океана.

Рихо, что и говорить, нравилось подобное признание заслуг. Не столько даже его собственных, сколько — Гончих в целом. Ведь за спокойствие этого края они платили щедрую дань собственной кровью.

Но сейчас Рихо отвечал на поклоны лишь весьма рассеянными кивками, выискивая взглядом фигуру в чёрной форме церковного воинства. И нашёл её на пристани, рядом с большим торговым кораблём под эдетанским жёлто-зелёным флагом.

Первое, на что Рихо обратил внимание — новый помощник был рыжим. «Рыжий, мать его, имперец!.. — подумал он, спрыгнув с коня и коротко приказав рядовым остаться с лошадьми. После чего быстрыми шагами направился к Хейдену. — Не удивлюсь, если Мерьель лично подобрал мне такого — в напоминание. С этой скользкой сволочи станется».

Правда, приглядевшись к гостю из-за океана, он должен был признать, что на того самого… мидландца, убийство которого в итоге и привело Рихо в Суллану, парень походил не слишком. Пусть даже и был немногим старше — ему явно еще не исполнилось и двадцати пяти.

Его короткие, чуть волнистые волосы отливали тёмной медью, а не светлой, будто бы выцветшей на солнце, рыжиной. Черты лица выглядели крупными и резкими, а не мягкими, будто бы смазанными. Глаза смотрели прямо и внимательно, а не рассеянно-лениво. И их цвет был не светло-карим, а серовато-голубым.

Вот только Рихо всё равно почувствовал, как на несколько мгновений липкие — похожие на кокон из мерзкой паутины — воспоминания опутали его, пока он приближался к Хейдену. Почудилось, что рукоять ножа опять словно бы наяву обожгла ладонь. А тень на руке на миг показалась пятном крови — Рихо едва удержался от попытки торопливо его стереть. Но, отогнав усилием воли этот морок, он постарался придать лицу доброжелательное выражение. И сказал, остановившись в шаге от нового помощника:

— Добро пожаловать в Суллану, младший офицер Хейден.

— Благодарю вас, офицер… старший офицер Агилар?.. — вопросительно взглянул на него собеседник.

— Да, именно так. Можно — просто Агилар, без лишних формальностей. Вы ещё увидите, Хейден, что тут у нас всё во многом… проще, чем по ту сторону океана.

— Я это учту, — Хейден несколько неуверенно улыбнулся в ответ. Хотя протянутую ладонь стиснул даже слишком крепко и жёстко.

Пока они шли к лошадям, Рихо украдкой продолжил приглядываться к своему спутнику. Похоже, сулланская жара и долгий путь на корабле сказались на Дирке Хейдене не лучшим образом: выглядел он помятым и бледным.

Рихо на мгновение почувствовал злорадство, припомнив, как страдал от холода в мидландских землях. Особенно когда ему довелось очутиться в подземельях столичной тюрьмы. Но тут же одёрнул себя — такое чувство сейчас явно было неуместным. Хейден не был виноват в том, что принадлежал к народу, в землях которого на долю Рихо выпали одни беды и мучения.

«Интересно только, — подумал Рихо, глядя в почти неестественно прямую спину нового сослуживца, — что он успел натворить за свою явно недолгую карьеру, раз его отправили в наши дивные края?..»

***

Свой кабинет Вивьен никогда не любила. Тяжёлая мебель чёрного дерева, большой стол с обтянутой тёмно-зелёным сукном столешницей и малахитовым письменным прибором в виде зеннавийского храма с колоннами — всё здесь было предназначено для того, чтобы производить впечатление на посетителей. Но точно не отвечало вкусам самой Вивьен, которой обстановка комнаты казалась унылой и какой-то давящей.

Впрочем, у Вивьен хватало поводов для недовольства и без размышлений о раздражавшем её интерьере. Во-первых, вчерашняя стычка Тийи с Рихо Агиларом никак не выходила у неё из головы. А во-вторых — сегодня утром в окно её спальни влетел магический вестник, имевший несколько вычурную форму одной из местных крупных птиц с жёлто-красными перьями.

Письмо, которое принёс этот пёстрый посланец, Вивьен не обрадовало. В нём не особенно тонко намекали, что исчезновения её людей вместе с товаром начинают выглядеть подозрительно. И что в интересах самой Вивьен сделать всё, чтобы подобное не повторилось. Иначе последствия для неё окажутся плачевны. Так что теперь Вивьен оставалось только молиться Двоим и Создателю, чтобы Агилар всё-таки сумел ей помочь…

Да и сидевший сейчас по другую сторону письменного стола от Вивьен визитёр её несколько нервировал. Пусть даже вроде бы был одним из подчинённых, находившихся в полной власти своей хозяйки. Но всё-таки каждый раз, когда Вивьен смотрела в светло-зелёные кошачьи глаза вертлявого ютта, ей становилось не по себе. Что-то в Лейфе — а именно так звали этого не слишком высокого худощавого мужчину лет тридцати — Вивьен упорно смущало.

Но и то, что Лейф был смел, неглуп и при этом исполнителен, несмотря на свои несколько развязные манеры, Вивьен тоже успела понять. Поэтому и решила — для сопровождения церковников вверх по реке он подойдёт как нельзя лучше.

Сейчас же она торопилась отдать Лейфу последние указания:

— Покажешь и объяснишь церковникам, что им потребуется. И заодно проследишь, чтобы они не лезли, куда не надо. Агилар никогда не отличался излишним любопытством, но… Если понадобится, то придержи его. Он — разумный человек. Должен понять.

— А если не поймёт, госпожа Обье? — Лейф усмехнулся, и его улыбка — шальная, почти безумная — Вивьен очень не понравилась. — Тогда мне его…

— Не смей!.. — она всё-таки не удержалась и с силой хлопнула ладонью по столу — так, что лежавшая рядом стопка бумаг накренилась. — Обеспечишь мне проблемы в виде мёртвого церковника — я тебя из-под земли достану!.. Ещё раньше самих Гончих!

— Понял-понял!.. Я же… уточнил только! — Лейф обезоруживающе поднял ладони и явно постарался придать своей узкой физиономии невинное выражение.

Вивьен ему ни на мгновение не поверила. Но кивнула в знак того, что конфликт исчерпан, а потом холодно сказала:

— Это хорошо, что понял… Подожди уходить — у меня кое-что найдётся для тебя, в дорогу.

Вивьен встала и, взяв со стола маленький ключик, отперла им стоявший рядом шкаф. С его полки она достала большую низкую шкатулку, которую поставила рядом с покосившийся стопкой бумаг. А потом, несколько раз подвигав — то вправо, то влево — хитрый замок, откинула крышку.

Внутри, на тёмной ткани, лежали шесть поблёскивавших серебристым металлом овальных предметов величиной примерно с половину мужской ладони. Каждый из них был словно бы разрублен пополам и соединён в этом месте штырём, видневшимся в остававшейся между половинками широкой щели.

Вивьен услышала, как за спиной у неё негромко присвистнул Лейф и, шурша юбкой своего болотно-зелёного шёлкового платья, быстро обернулась.

— Вижу, боевые амулеты тебе знакомы, — сказала она, скрестив руки на груди.

— Да, госпожа Обье. Но вы же говорили, что не занимаетесь магическими штучками.

— Не занималась и не собираюсь, — она поджала губы. — А эти покупала для себя… На чёрный день. Думаю, он для нас в некотором роде наступил. Поэтому и предлагаю тебе ими воспользоваться. К тому же это — не тёмная магия. У Гончих и имперских войск есть почти такие же.

— Но такие безделушки запрещены к свободной продаже, — сказал Лейф, оглаживая пальцем бок амулета — одного из двух, отмеченных полосой красной краски. — За них и меня, и вас вполне могут отправить на костёр. А вы предлагаете мне использовать их под носом у церковников…