— Жив, — чуть наклонила голову Дагрун. — Я лично строила портал, которым его отправили в лазарет хайнрихштадтской Чёрной Крепости.
— И выживет?
— Если на то будет воля Троих.
«Когда чародейка говорит о воле Троих, вряд ли стоит ждать чего-то доброго», — подумал Дирк, но промолчал.
— Отдыхайте, господин Хейден, — Дагрун поднялась со стула, прошуршав пышными юбками. — Пока у вас есть такая возможность. А мне пора идти.
— Подождите, пожалуйста, госпожа Дагрун! Скажите, что с домом Обье? Я отправил туда во главе отряда Андре, и…
Ответом ему послужил тяжёлый вздох, но, помедлив, Дагрун всё-таки сказала:
— Вы не зря это сделали, хотя… Но лучше обо всём выясните у своих, мне не хотелось бы сейчас пересказывать вам слухи.
— Обье предала нас? — Дирк понимал, что его настойчивость выходила за рамки вежливости. Вот только желание перестать мучиться неизвестностью всё равно оказалось сильнее.
— Не думаю, господин Хейден, — голос Дагрун стал жёстче. — Но вам стоит знать, что без жертв не обошлось… Разумеется, это едва ли ваша вина. А сейчас мне действительно некогда. Всего доброго.
Когда дверь за чародейкой затворилась, Дирк со злостью стукнул кулаком по постели, едва сдержав стон. И накатившая с новой силой головная боль была вовсе не главной тому причиной.
«Моя вина, не моя… Белые Псы разберутся. Хотя во второй раз едва ли окажутся ко мне снисходительны. Как и Сагредо, — тоскливо подумал он. — Да и что говорить — виноват. Надо было туда самому, а не за Нойманом гоняться. А то — «дело чести», сыскался тоже рыцарь… хренов. Теперь эти трупы тоже на моей совести, из мага-то какой командир! Да и жив ли вообще маг?..»
========== Глава 20. Месть и долг ==========
Рассечённое длинной раной лицо, прежде столь прекрасное, теперь выглядело, как образ из ночного кошмара. На месте правого глаза зияла окровавленная дыра, а левый так и остался открытым. Может быть, именно поэтому Асторре казалось, что Исар глядит с упрёком, и её губы искривились, чтобы выкрикнуть предназначенное ему проклятие.
Он, безусловно, заслужил подобного. Беспомощный, как всегда. Жалкий слабак, опять не сумевший защитить тех, кто был ему дорог. Ничтожество, которому оставалось лишь снова проливать кровь во имя бесполезной мести, всё равно не способной исцелить Кеару и вернуть Исар.
Стоя над её телом в подвале Чёрной Крепости, Асторре не уставал проклинать себя. И в то же время думал о том, что финал их романа оказался вполне предсказуем. Исар рисковала собой больше него. Она оставалась воительницей, он — превратился в погрязшего в бумагах большого начальника, редко покидавшего кабинет ради по-настоящему опасных дел. Правда, к Асторре за время его службы в Закатных Землях пару раз подсылали убийц, а как-то раз — видимо, с намёком на привет от конкретного зловредного божества — запустили болотных гадюк в спальню одной из его случайных любовниц. Но все эти мелкие инциденты казались чепухой по сравнению с чередой боёв, в которой проходила жизнь Исар. И Асторре прекрасно осознавал, что любая их с возлюбленной встреча могла стать последней.
Вот только от этого ничуть не делалось легче. И со стоном опуститься на колени перед изуродованным телом мешало лишь понимание того, что за ним могут следить чужие глаза. Принадлежавшие его сослуживцам, которые не побрезговали бы использовать роман с бахмийкой, чтобы опорочить командира Гончих в глазах Белых Псов и епископа. А этого Асторре позволить себе не мог. Уж точно не сейчас, когда Дарес и Нойман ещё не понесли заслуженного наказания.
— Она не была тебе чужой, — Асторре уже схватился за кинжал, услышав почти над ухом шёпот. Но через мгновение расслабился, узнав Дагрун.
— Не здесь, — сумел он сдержать дрожь в голосе. — Я рад, что ты вернулась из Сулланы, но лучше поговорим у меня.
— Как скажете, командир Сагредо, — послушно ответила Дагрун.
В кабинете она уселась напротив его стола, с явным облегчением стянув с растрепавшихся волос кружевной чепец.
— Бесовы шоры, — обругала Дагрун несчастный головной убор, комкая его в руках. — Но, можешь быть спокоен — я подчистила память тому трактирщику. Про одолженного коня он теперь никому не скажет.
— И я тебе очень признателен, — Асторре в очередной раз подумал, что владеющая магией разума чародейка, чья личная верность ему не вызывала сомнений, оказалась поистине бесценным приобретением. — Теперь мне хотя бы не придётся смотреть на то, как одного рыжего идиота обвиняют в использовании некромантии.
— Но если в следующий раз он заставит кого-нибудь поднять покойника, пусть хотя бы выбирает более компетентного мага, чем эта недоучка.
— Следующего раза не будет.
— Хорошо, если так… Женщина, Асторре, бахмийка. Откуда ты её знаешь?
— Моя любовница. Давно, со времён службы на границе с султанатом. Орлиная Сестра. Я виделся с ней на днях. Нет, нас не связывало ничего, кроме… личного, — отбарабанил Асторре. Быстро, так чтобы царапающие сердце коготки боли не успели вцепиться всерьёз. — И я понятия не имею, как она очутилась в том особняке. Может, Вивьен Обье сумеет что-то прояснить.
— Великие Стихии! Асторре, а ты не думаешь, что хотели подставить тебя?
— Я, конечно, тщеславен, но не настолько. И о моей связи с ней знал лишь Сабир, с недавних пор — Кеару, да ещё вот ты теперь.
— Ты не можешь быть уверен в точности. И…
— Вот про то, что я слишком доверяю рабу — не надо, Дагрун. Просто — не надо.
— Я как раз не о Сабире, — возразила она. — Я о Кеару. Мы не знаем, что он успел рассказать в плену. И едва ли скоро узнаем. Что, если он успел о ней проболтаться?
Асторре ответил не сразу. Мрачные раздумья захлестнули его с новой силой. Целители не сказали насчёт состояния Кеару ничего определённого, хотя своим вторжением в лазарет Асторре изрядно их напугал. И пусть сожаления об Исар он усилием воли отодвинул в дальний уголок сознания, мысли о Кеару оказались куда неотвязней. Лицо мальчишки Асторре в последний раз видел осунувшимся и словно бы посеревшим, удивительно — и страшно — похожим на мёртвую маску, в которую обратился нежный точёный лик Исар. Ему не хотелось принимать подобное сходство за предзнаменование, но отделаться от скверных предчувствий всё никак не удавалось…
— Асторре?.. Асторре, ты меня слышишь? — вдруг услышал он голос Дагрун, который пробился сквозь окутавшую его серую пелену. — С тобой всё нормально?
— Да… Прости я немного отвлёкся. И, отвечая на твой вопрос — нет, в такое я не поверю. Не ищи подвох там, где его нет. Кому Кеару мог проболтаться?.. Нойману? Тот — просто злобный дурак. В его связь с Багряными Стрелами, ташайскими жрицами или ещё какой черномагической мразью я не поверю.
— Однако же надеешься, что губернатор и епископ поверят, раз не хочешь отдавать его городской страже.
— Губернатор и епископ съедят то, что мы приготовим. А пока Нойман не взойдёт на костёр, я не успокоюсь, так и знай. Он заслужил это.
— А вот закон говорит иное, — скрестила руки на груди Дагрун. — Мне чхать на Ноймана, пусть горит самым жарким пламенем. Но не на тебя, Асторре.
— Я не играю в те игры, правила которых знаю плохо, Дагрун.
— Возможно. Но возможно и то, что твоя бахмийская любовница думала так же. И где она теперь?.. В мире, в который тебе точно рано. Хотя бы потому, что без тебя в этом очень многим будет плохо.
На мгновение Асторре задохнулся от удивления и ярости. Если бы только его, взрослого мужчину, главу Чёрных Гончих, вздумал отчитывать кто-то другой!.. Пожалуй, он тут же пинком спровадил бы такого советчика из кабинета, а то и вовсе придушил. Но Дагрун, уже не первый год шагавшей плечом к плечу с ним сквозь огонь и паутину церковных интриг, он готов был позволить многое. И, пожалуй, стоило признать, что кое в чём та не ошиблась. Сорваться бешеным псом на кровавую, бездумную охоту — как когда-то после смерти Берениче — Асторре сейчас просто не имел права. Слишком многое зависело теперь от его решений, чтобы потакать своим порывам, как ни сильны были боль и гнев.
