Андрей мягко увещевал:

– Михаил Юрьевич, вы посмотрите на нас. Мы такие же, как вы, но не боимся, и с вами ничего не случится, поверьте и доверьтесь нам. Сейчас подойдёт другой трамвай, мы вместе войдём в него, доедем до станции, Лермонтовской, названной вашим именем и перейдём в в электричку.

– Электричку?

– Да. Это большая железная повозка, крытая, как дилижанс, похожая на трамвай, только больше. Там – тоже ездят люди. Мы сядем на сиденья и спокойно доедем до Ессентуков. Вы помните – такая казачья станица была. Не доезжая её, ваш Печорин, в погоне за Верой, загнал коня… Теперь это более чем стотысячный город, чуть меньше по численности населения Пятигорска, и курорт мирового значения, куда со всей страны и из-за рубежа люди едут лечиться, принимать грязи, ванны, пить минеральную воду.

А вот и трамвай подходит, идемте. Лермонтов с опаской вошёл внутрь вагона, вёл себя тихо, иногда вздрагивая от лязга и громких объявлений.

В электричку прошёл спокойно, однако ехал подавленным. Постепенно осмелел, разглядывая окружающих пассажиров в вагоне. Смотрел в окно, где мелькали дома и окрестные пейзажи. Вот уже обратил внимание на миловидных девушек, женщин. В глазах у Михаила появился огонёк, он стал задавать друзьям вопросы на разные темы. Друзья охотно отвечали.

Наконец прибыли к месту назначения. Все дружно вышли на перрон, проводили Станислава, Андрея и Михаила до парка, что рядом с вокзалом. Ольга и Дарина, попрощавшись, пошли на остановку маршрутки, Николай вернулся к вокзалу. Скоро ожидалась его электричка на Минеральные Воды. Пообещал, что завтра непременно нагрянет в гости.

Андрей же вызвался проводить Станислава и Михаила до дома. В полутьме ночных фонарей они прошли по аллее парка, свернули на нужную улицу, а там и до квартиры Станислава – рукой подать.

Зарисовки с натур

Станислав – довольно крупный мужчина, приятной наружности, средних лет, слыл признанным лидером среди своих собратьев, считал себя профессионалом. Этим очень гордился. Другие, причислявшие себя к когорте пишущей братии, были любителями в этой иерархической лестнице. Он слыл любителем застолий, шумных вечеринок, умел создать своим обаянием вокруг шлейф поклонниц. С детства внушил себе, что он – не такой, как все. Очень эффектно читал стихи, играл на гитаре, пел приятным баритоном. С Андреем Белавиным у них установились наиболее доверительные отношения. Среди друзей, коллег в городах Кавказских Минеральных Вод обоих принимали дружески и тепло.

Андрей – высокий брюнет, хорошо сложенный, с тёмной шевелюрой волос, правильными чертами лица, ровным характером, слыл хорошим семьянином. В глубине души чувствовал большой творческий потенциал, только не знал пока, как его реализовать. Они подружились со Станиславом, стали общаться, были почти одного возраста.

Дружба двух романтиков помогала Станиславу душой отдыхать в атмосфере друга. Подолгу проводя время в доме Андрея, они вели беседы о поэзии, творчестве, читали стихи, пели песни под гитару. Станислав делился своим багажом знаний, Андрей усердно впитывал всё, как губка.

В его доме часто собирались и остальные друзья, проходили весёлые застолья, что называется в таких случаях, вели богемный образ жизни.

Ольга и Дарина пришли в поэзию по зову сердца недавно. Когда познакомились, стали искать выход своему увлечению среди единомышленников, и как-то незаметно присоединились к группе Станислава и Андрея. Писали ещё слабо, но принимали комплименты, как аванс на будущее. Не скупились хвалить Станислава и Андрея, внимая их советам. Потому их сообщество в глазах других казалось монолитным.

Дарина всячески подчёркивала свою любовь к творчеству Станислава, полагая, что через стихи найдет тропку к сердцу поэта. Расчёт оказался верным, но не скорым… Избранник оказался из тех людей, кто любил больше себя в поэзии, а не поэзию в себе. Усложняло ситуацию и то, что у Дарины был семилетний сын от первого брака, жила она у матери. Бабушка души не чаяла во внуке, который должен в сентябре пойти уже в первый класс.

Ольга, так случилось, в тайне была неравнодушной к Андрею. Он женат и казалось невозможным их сближение. Молодая женщина не теряла надежды… Она воспитывала дочку такого же возраста, как у Дарины, потому их дружба становилась всё теснее.

Бывший муж Ольги оказался человеком порядочным. Полюбив другую, оставил квартиру, поддерживал ребёнка материально.

Впрочем, Ольга работала в адвокатской конторе, и средств для проживания с дочкой ей вполне хватало. Жизнь вела размеренную, но в духовном плане, как говорят грузины: «чего-то нэ хватало». Это «чего-то», как ей казалось, она нашла в творчестве. Посещала литературные объединения, где много интересных людей – пишущих, поющих, играющих.

Николай Белинский в этой компании был старше всех – за пятьдесят. С благородной бородкой, как у тёзки-критика Белинского, знакомого каждому со школьной поры по портретам. Николай считался лёгким на подъём, к тому же Станислава он знал по журналистской работе задолго до того, как к ним присоединилась вся остальная компания. Прикипел душой к его творчеству, сам в юности баловался стихами. Будучи хорошим журналистом, понимал, что в этой сфере ему не преуспеть. За преданность был ценим другом. Взамен получал радость общения с талантливыми людьми, присутствовал на творческих встречах, праздниках, видимо, этим как-то компенсируя одиночество. Ему тоже нравилась Ольга. Когда она влилась к их компанию, у него что-то шевельнулось в душе. Но с женщинами он был робок и всячески скрывал свою симпатию к молодой женщине. К тому же замечая не раз плохо скрываемый интерес Ольги к Андрею…

Минуло две недели с того памятного дня, как завязалась эта история. Лермонтов оказался способным учеником, жадно изучал всё подряд, читал газеты, смотрел телевизор, слушал радио. Приезжали друзья, помогали с продуктами, одеждой. Михаил труднее всего привыкал к современной пище. Ел мало, был разборчив в еде.

Как-то сказал:

– У вас здесь всё по-другому. О еде я говорил, а ещё много употребляется английских терминов. Просто вал информации идёт. Даже мой подвижный мозг не в силах переварить все новые термины, разложить всё по полочкам.

– Нам самим нелегко угнаться за прогрессом, что поделаешь, теперь либо на коне, либо в кустах, – сказал Стас. – что радует, это молодое поколение, словно рыба в воде, настолько адаптированное к новым реалиям, что диву даёшься. А старшее поколение пытается следовать в русле, но не у всех это получается. Будем и мы стремиться шагать в ногу с веком. Беспокоит другое: нужно как-то тебя легализовать, сделать документы, чтоб ты мог без опаски выходить в свет, не сидеть же в четырёх стенах. Я навёл справки. Паспорт и прочие документы, необходимые современному человеку в нашей ситуации можно приобрести только незаконным путём…

Или придумать легенду твоего появления в наших краях. Можно разыграть «потерю памяти». Но это палка о двух концах: начнут искать родственников, наводить справки. Возникнут нежелательные моменты… И всё это может продлится неизвестно сколько. В лучшем случае дадут какую-нибудь бумажку – неполноценный документ.

Ольга раньше работала в государственной сфере. По моей просьбе она уже нашла человека, который пообещал «достать» паспорт, разумеется, за некое вознаграждение.

После этого разговора, ответ ждали на удивление не долго. Ольга принесла паспорт на имя Михаила Евгеньевича Ермина. Удача – даже имя совпало и это радовало. Разъяснила: «Человек-посредник, получивший определённую плату за услуги, заверил её, что документы подлинные, ранее принадлежали погибшему ополченцу на войне в Донбассе. Рассказал, что тот был круглым сиротой. А подобравший документы продал их Ольге по дешевке, потому что изрядно поиздержался, едва унеся ноги обратно в Россию».

Для Лермонтова это казалось идеальным вариантом, осталось придумать свою легенду. Решили, что, согласно указанной прописке в паспорте, он якобы приехал из Ростова. Познакомился со Станиславом, тот пригласил его пожить у себя, как брата по творчеству, заодно познакомиться с курортными местами. О его пребывании в Донбассе решили не распространяться, тем более, бывшего хозяина паспорта туда официально никто не направлял.