Наконец подземная столовая оказалась позади, и я увидел невысокие, стены, образующие прямоугольник, накрытый каменными плитами. Как будто неведомые строители подняли ленточный фундамент, положили полы и ушли. Но что-то мне подсказывало, что это не брошенный недострой, а законченное сооружение. Я двинулся вдоль бортика и вскоре нашел то, что искал: небольшое окошко, накрытое железной дверцей. Я откинул ее и вздрогнул от испуга, когда неожиданный визг ржавых петель хлестнул по ушам.

Я склонился над открытым окном в темень и тут же отставил лампу с огнем подальше. Я почувствовал тот же запах, что слышал недавно, когда заправлял светильник. Земляное масло! Передо мной резервуар с нефтью! Не знаю, пуст он или полон… Я отошел чуть в сторону и поднял лампу над головой. Есть! Недалеко от дверцы стоял прислоненный к бортику черпак на длиннющей ручке. Я поставил светильник на землю и с трудом схватил неудобную для моих детских ладоней рукоять. Кое-как просунув черпак внутрь, я стал потихоньку его опускать. И вскоре почувствовал, как он погрузился. Тогда я вытащил его, перебирая руками, и убедился, что оказался прав. Это и впрямь оказалась густая вязкая нефть! Резервуар был почти полон! Поставив черпак на место, я аккуратно, стараясь не вляпаться в нефтяные потёки, закрыл крышку. Кто его знает – любая жидкость испаряется – может быть, нефть сохранилась после стольких лет именно из-за плотно закрытой крышки? Неведомый мастер добросовестно выполнил работу, крышка не проржавела, не рухнула внутрь – и резервуар продолжает служить людям. Я отошел подальше и под завязку заправил свой светильник. Старая нефть горела без видимых отличий, так же, как и та, которую я принес с собой.

Огромный таинственный зал хранил в себе еще много тайн, но я почувствовал, что изрядно устал. Традиционная утренняя тренировка с Пелепом и Фиддалом, насыщенный учебный день, дикая погоня, возня с трупом в колодце-ловушке, в конце концов! А еще и захватывающая экскурсия под занавес. Я почувствовал, как огонь взрослого во мне начинает тускнеть, а огонь ребенка – набирает привычную уже яркость. И Оли в конце долгого дня хотел одного – спать. Я кое-как добрел до источника с водой, глотнул ледяной воды, соорудил из тряпья преследователя кое-какое гнездо прямо на камнях. Мелькнула мысль, что можно отойти к каменным нарам, но она тут же погасла, потому что я провалился в крепкий глубокий сон. Бронзовая лампа стояла за камнем и освещала робким светом маленькую, свернувшуюся калачиком, детскую фигурку посреди огромного подземного зала, в котором несколько столетий не ступала нога человека.

Бареан

Бареан был уверен, что ничего не кончилось. Знал, что когда-нибудь это вновь произойдет. Он помнил тот вечер, узкий переулок, весь покрытый камнем, словно рыба – чешуёй: каменная брусчатка, тяжелая каменная ограда, облицованные камнем стены домов. Даже темные тучи над головой – и те казались огромными валунами. Хитро их зажали: деваться было некуда. Тот, кто готовил засаду, хорошо знал свое дело. Только не учел одного: болары безропотно, как овцы не умирают. И старики, что его окружали, – не простые пестуны, дядьки-няньки. Они были лучшими. Теми, кто сумел выбраться с островов и увести его, когда все началось. А старый воин – крепкий воин.

Схватка была короткой, но беспощадной. Тот, кто грамотно приготовил место для засады – просчитался в главном: старики были в кольчугах и при оружии. Наследника мигом прижали к стене, окружив плотной стеной спин. Завертелась схватка, Старый Стеан вдруг упал на колено, но успел ударить юркнувшего мимо него врага по бедру. Тот свалился под ноги Бареану, зажимая рану рукой. В другой руке у него был широкий нож, весь в крови Старого Стеана. Враг посмотрел на Бареана, и в его взгляде царевич увидел пустоту и решительность: он собирался с силами, чтобы встать и закончить дело. Тогда Бареан подошел, увернулся от вялого выпада, пнул его в рану, а когда он раскрылся, вогнал кинжал в глаз. И отскочил обратно к стене.

Тогда они отбились. Его старики шипели и плевались, перевязывая друг друга. Только посадили Старого Стеана у ограды.

– Ты все помнишь? – просипел Старый Стеан.

Бареан кивнул. Он помнил, – он истинный. Он должен вернуться и отомстить.

– Хорошая драка, – часто дыша, сказал Старый Стеан. – Болары как овцы не умирают.

Потом он подтянул руку с мечом к груди.

«Дианадохус калас, Бол Барриван», – прочитал по губам Бареан.

– Пошли отсюда, чего пялиться, – сказал Грубый Деан, оттаскивая его за плечо.

– А как же он? – Бареан показал на Старого Стеана.

– Он не обидится, – ухмыльнулся Грубый Деан. – Старый пес до усрачки доволен, что не помер в нужнике, тужась на очке с утра. Смотри, как лыбится.

Старый Стеан застыл у ограды с улыбкой на лице.

После того покушения Бареан понял, что враги не остановятся, пока его не убьют. И его старики тоже это поняли. Они думали весь день и весь вечер. Потом сходили к Наместнику, отдали ему почти все золото, что осталось. И Бареана зачислили в Школу. Тогда им всем казалось, что здесь, под защитой Внутренней Стражи и Наместника, безопасней.

Когда толстый Булгуня рассказал про глаза в стене, Бареан сразу понял, что это пришли за ним. Он все сделал, чтобы не идти сюда, но проклятый комендант все равно его отправил! Бареан не стал унижаться и молить, а гордо в молчании пошел в подвал. За стеной и вправду кто-то был, юный болар сразу почувствовал чей-то недобрый взгляд.

Вдруг из маленькой мышиной норки в углу выкатился на пол коричневый огрызок яблока. А потом оттуда пошел еле видимый дымок. Бареан был прав, они пришли за ним. Он – болар! Он не будет биться как баран в тяжелую дверь, бегать и плакать!

Бареан сел на край сиденья, выпрямил спину, поднял голову и посмотрел перед собой. Прикрыл глаза и прошептал:

– Дианадохус калас, Бол Барриван, отец! Дианадохус калас, мама! Дианадохус калас, Бая…

Он не успел поприветствовать сестренок, потому что дымок вдруг перестал идти. Послышался какой-то шум и сквозь каменную толщу послышался … голос Олтера? Потом раздался звон, удаляющийся топот. И все прекратилось. Спокойствие Бареана и его готовность умереть мигом исчезла. Как не бывало. Как там оказался Олтер? Что случилось? Что там сейчас происходит?

Бареан подошел к стене и прислушался. Ничего. Обыкновенная пустота и безмолвье. Раздавался только звук собственного испуганного дыхания. Испуг не за себя! Он готов умереть! Испуг за Олтера – ведь он-то ни при чем!

Бареану нравился Олтер. Как он держался перед Наместником! Как он храбро и весело ему ответил на недавнем первом уроке! И Наместник вовсе не разгневался, а смеялся так, что слезы на глазах выступили! Впервые Бареан увидел Олтера в тот момент, когда он поставил на место этих глупых выскочек, племянников Наместника. Раз-раз – и у обоих по фингалу! А ведь он к тому времени только-только начал ходить! Про его хворь многие шептались. А потом, на пиру?

Бареан вспомнил тот злополучный пир, и почувствовал, как краска гнева вновь заливает его лицо. Наместник ухмыльнулся ему в лицо и сказал: «Так вот ты какой, сын Бола Полуденных островов. Кому же ты будешь наследовать, если твоего отца больше нет?» Когда Наместник закончил говорить, а вокруг раздался смех, Бареан чуть не умер на месте. Он искал кинжал, но его на поясе не было. Когда Бареан рассказал старикам про пир, Грубый Деан объяснил, что хитрый Наместник их так проверял. А умница Олтер вон как ответил! Заставил всех этих напыщенных имперцев прослушать титул своего отца…

И вот сейчас Бареан боялся за Олтера – сильного, храброго, находчивого. Если с ним что-то случится – то это из-за него. Когда проскрежетала дверь, Бареан едва не сбил охранника с ног, вылетев из комнаты наказаний. Он выбежал на плац. Ребята ждали его, но Оли рядом не было. Бареану хотелось выспросить их про Олтера, но рядом крутился комендант. Проклятый Хак Стурр! Это ведь его затея с комнатой наказаний! Пускай он и не убийца, но он точно им помогал.