– Разве я могу вам отказать?
Ах, леди Белладонна смогла перещеголять его в любезности.
Неужели и вправду – разденется? Вот так? За слова и подарочек?
Каблучки стукнули по мраморным плитам.
– Я встану здесь, у окна. Все же я стыдлива, и то, что позволяю вам сегодня, не позволяла никогда ни одному мужчине, – сказала Белладонна и вдруг легко вскочила на широкий подоконник.
Если бы она посмотрела чуть в сторону, то увидела бы меня. Я сидела, прижавшись к кадке спиной, и впервые в жизни молилась, чтобы стать еще меньше и незаметнее.
На мое счастье, эльфийская красавица смотрела только на принца.
Она подняла руки, распуская вязки на платье, и я зажмурилась, чтобы не видеть. Легкий шелест подсказал, что одежды соскользнули с юного тела.
– Ну и как вам? – спросила Белладонна застенчиво-лукаво.
Не вытерпев, я приоткрыла один глаз.
Она и в самом деле сбросила с себя всю одежду, и стояла сейчас лишь в туфельках и чулках. Луна освещала ее со спины, придавая еще большую белизну коже. Сложена она была безупречно, и было от чего открыть рот. Самая изящная статуя не смогла бы с ней сравниться. И не я одна так считала.
– Я потрясен, – произнес принц Дагобер. – Недаром вас назвали Белладонной – Прекрасной Госпожой. Смотреть на вас – уже блаженство.
Эльфийка подняла руки, словно поправляя волосы. Красивый жест – волнующий, завлекательный. Позволяющий увидеть больше, чем могла бы позволить себе стыдливость.
– Вы могли бы не только смотреть, ваше высочество, – прошептала Белладонна.
Какой мужчина выстоит против такого соблазна, если даже я, женщина, поняла силу очарования эльфийки? Конечно же, весенний котяра Дагобер не утерпит и побежит щупать. Я снова зажмурилась, потому что видеть подобное было бы выше моих сил. И все дело – именно в природной скромности, напомнила я себе. Только в ней, а вовсе не в том, что это больно – знать, что его высочество принц вожделеет к первой красавице королевства. Но он – настоящий развратник! Любезничал с одной сестрой, раздел вторую…
– На большее я просто не осмелюсь, – сказал вдруг принц, и я от удивления распахнула глаза. – Но вы сделали меня счастливым в этот вечер. Позвольте, помогу вам одеться…
Он прошел к окну, и поднял брошенное платье. Лицо Белладонны на мгновение вытянулось – она явно не ожидала такого исхода. А я и посочувствовала эльфийке, и позлорадствовала одновременно. Больше всего это походило на… да, на вежливый отказ. «Разденьтесь для меня? О, спасибо, но вы не подходите!» Я чуть не хихикнула, но вовремя сдержалась.
Пока парочка возилась с лентами и крючками, надо было удалиться по-эльфийски – незаметно, что я и сделала, добравшись до дверей на четвереньках, а оказавшись за порогом, вскочила и пустилась бегом и наугад. После пятой лестницы, которую я преодолела в три прыжка, мне посчастливилось натолкнуться на кого-то из служанок госпожи Дафны. Объяснив, что заблудилась, я наплела с три короба, рассказав жалостливую историю, как боялась наткнуться на кого-нибудь из важных господ, и даже пустила слезку.
Служанка оказалась доброй душой и привела меня к госпоже Дафне, а та, в свою очередь, милосердно вывела меня из коридоросплетений эльфийского замка к воротом.
– Кланяюсь вам тысячу раз госпожа! – благодарила я ее на прощанье. – Пусть небеса будут добры к вам так же, как вы были добры к ничтожному гному!
Луна почти спряталась за зубцы башни, и я припустила домой, прижимая к груди заветный мешочек с золотом.
Папаша еще не спал, и встретил меня крепким тычком.
– Ты где была?! – он запер за мной дверь и отвесил подзатыльник. – Ты знаешь, который час?!
– Не сердись, – я передала ему оплату и набросилась на ужин, который ждал на столе, – госпожа Дафна была настолько добра, что позволила посмотреть на праздник в графском замке. Пап, я этого до смерти не забуду.
– Я тоже! – проворчал он. – Я поседел весь, пока тебя ждал! Думал уже бежать в замок и заявлять о похищении.
– О похищении… – я допила молоко и мечтательно заложила руки за голову, – да кому мы нужны?
– У нас самые лучшие и редкие камни, – напомнил он.
– Пусть забирают хоть все, – сказала я беззаботно. – Я тебе новых насмеюсь и напою. Хочешь, прямо сейчас?
– Не надо, – проворчал он. – Давай лучше пересчитаем монеты.
– Она дала пять монет сверх обещанного, – сказала я.
– Вот это новость! – папаша сразу повеселел. – Теперь можно отложить на памятник побольше. Еще несколько таких заказов – и купим глыбу самого белого мрамора.
– Конечно, пап, – я вскочила и обняла его, – именно так все и будет.
Глава 6
Вывеска «Багз и сын! Сам наследный принц покупает у нас!» принесла свои плоды – клиентов у нас с папашей прибавилось. Но прибавилось и недоброжелателей. На четвертый день к нам явился мастер Толяпар – гном-ювелир, чья лавка была за мостом. Он пришел вместе с сыном – туповатым громилой Барнаби и долго фыркал в бороду, рассматривая товар под стеклом, а больше всего – вывеску. Мы с папашей делали вид, что ничего не происходит, и ждали, когда же Толяпар начнет плеваться желчью.
– Розовый жемчуг не может стоить так дешево! – прошипел Толяпар, склонившись над жемчужным ожерельем в три ряда. – Я покупал такой же, и закупочная цена была в два раза дороже, чем вы продаете готовое изделие!
– Я просто умею торговаться, – ответил папаша, пряча в бороде ухмылку.
– Да хоть заторгуйся! – Толяпара так и корежило, а его сынок посматривал на меня мрачно, будто решал – съесть сейчас или немного погодить.
– Товар мой, за сколько хочу, за столько и продаю, – напомнил папаша.
– Ты просто сбиваешь цену! Смотри, проторгуешься!
– Могу и тебе продать что-нибудь по дешевке, – папаша поставил на прилавок сундучок с неограненными еще камнями – изумрудами, сапфирами, рубинами, некоторые были размером с мой кулак. Толяпар уставился на это великолепие, борода у него мелко задрожала, и если бы можно было шлифовать камни взглядом, вся наша коллекция уже сверкала бы.
– Шестилучевый рубин, – выдавил Толяпар, бледнея от зависти. – Кто тебе его продал?!
– Сам нашел, – папаша был невозмутим, как береговые скалы. – Не поверишь, где. Возле таверны «Башка на вынос» в Коппельшире. Лежал там себе, родненький, никому не нужный. А я его подобрал.
– Лжец! – почти выплюнул Толяпар.
Я обиделась за отца. Во-первых, не очень-то он и соврал – рубин, действительно, подобрали возле этой таверны, после того, как я не могла удержаться от смеха, глядя, как хозяйка таверны лупит подпивших орков сырым лососем, схватив его за хвост. А во-вторых, спрашивать про поставщика материала – это дурной тон среди мастеров. Не можешь раздобыть лучший камень для поделки – не выклянчивай, чтобы тебе рассказали, где добывают его другие.
– Вы покупать что-нибудь будете, мастер Толяпар? – спросила я. – Если нет, то берите вашего сыночка и уходите, не отпугивайте покупателей. Господа эльфы не слишком любят, когда гномов собирается больше трех, а нас уже четверо в одной лавке.
– Эльфы, эльфы, – зло протянул Толяпар. – Стелитесь под новых хозяев? Сколько нынче взятка городовому за место в Цитадели?
– Никакой взятки, – ответил папаша с достоинством. – Господин Рафаэль оценил мое мастерство и посчитал, что товар будет пользоваться спросом именно в этой части города. – А ту диадему, что ты подарил его жене, он, кажись, передарил экономке?
Оскорбленный Толяпар сгреб за рукав сыночка и вылетел вон, от души хлопнув дверью.
– Вот и поговорили, – подытожила я. – Того и гляди, он лопнет от зависти и злости, ты сурово с ним, пап.
– Надо работать, а не желчью исходить, – ответил папаша, убирая неограненные камни. – Как будто все дело только в материале!
– Разве нет? – удивилась я. – У кого лучшие камни – тот и на высоте.
Отец усмехнулся:
– Ты молода еще и глупа. Знаешь, какую самую красивую поделку я видел за свою жизнь?