На долю секунды ему кажется, что недалеко от него проходит она. Или просто похожая на неё девушка. Из-под голубоватой шерстяной шапки выглядывают золотистые волосы, которые есть только у неё… Или нет? Иккинг теряется в догадках, но думает, что это она. Просидев ещё с полминуты, Хэддок встаёт со скамейки, выкидывает пустую банку энергетика и идёт в сторону школы.

***

Все уже давно были в актовом зале. Около сцены стояло огромное количество стульев, перетащили сиденья поближе; некоторые парни сели на столы и принялись наблюдать за бегающими туда сюда на сцене актёрами и актрисами. Судя по их оживлённому бегу, они либо что-то потеряли, либо кого-то потеряли.

Иккинг идёт вдоль стены, выглядывает свободные места; не увидев оных, пожимает плечами, бредёт искать себе стул. Пока он искал стулья под столом, он слышит рядом с собой прекрасный голос:

— Эй, Иккинг.

Не было сомнений, это она. Хэддок боится поднять голову, но противиться себе не может, ибо хочет увидеть её как можно быстрее. И вот, поднимает глаза на неё…

Мысли его тут же спутались. Он уже и забыл, что он на балу, что ему нужен чёртов стул, и что он очень хочет спать…

— Хэй… — словно утробно говорит Иккинг, резко следом откашливается, — Астрид! Не узнал тебя! Ты прямо сияешь!

— О, спасибо, — тянет она, тут же поправляя свою чёлку. Иккинг пытается убрать с лица глупую улыбку, но выходит это криво. Он так и застыл в позе раком, ища стул.

— Тебе стул достать? Места все заняли, а стульев почти не осталось… — наконец-то оклимался он, вспоминая, зачем он наклонился.

— Конечно, буду рада… — продолжает она говорить милым тоном, от которого у Иккинга аж дрожь по телу прошла. Икк достаёт стулья, любезно несёт их в сторону сцены.

— Присядем у окна? Хотя, лучше не надо, а то замёрзнешь, — бормочет Иккинг, отвечая самому себе на вопрос; ищет глазами, куда бы разместить стулья.

— Можно сюда. Тут вроде нормально смотреться будет, — указывает Астрид на отдалённое от толпы местечко. И правда недалеко от сцены, да и толпа народу не мешает обзору или своими шумными разговорами.

— Окей, — Икк быстренько доходит в указанную точку, ставит стулья и оба присаживаются. Ракурс у них чуть левый, но зато всё хорошо видно. Свет не слепит, колонки на средней дистанции, плюс они вдвоём на их небольшой территории…

Иккинг вспоминает «скамейку запасного», как он сидел с ней и говорил о себе… Они были одни, словно на необитаемом острове. И сейчас повторяется то же самое. Но не совсем, конечно же. Вокруг всё равно было много людей и все они несколько смущали Иккинга. Астрид же не смущалась, ей всегда было плевать на количество толпы и где она сидит относительно её: в середине или отдельно.

— Как думаешь, насколько затянется спектакль? — спрашивает Астрид, скрещивая руки. Иккинг только сейчас заметил на её правом запястье красивый серебряный браслет с камешками.

— Ну, максимум я бы дал минут сорок. Ещё плюс минус минут десять. — предполагает Иккинг, по привычке немного качая головой из стороны в сторону, — В прошлом году было вообще полчаса.

— Да? Интересно… И что же там было? — хмыкает Астрид, начиная поглядывать на Иккинга. Хэддок мельком глядит ей в глаза, потом отводит их, чешет затылок.

— Что-то про мальчика, что не верил в Рождество, но потом поверил. Там больше танцев было, нежели самого сюжета… И плясали в основном младшие классы.

— Прикольно… И как танцевали?

— Ужасно, — мотает головой Иккинг, тут же расплываясь в улыбке, — Даже я бы лучше станцевал, если честно.

— Да? Покажешь потом свои навыки в действии? — дёргает бровью Астрид в точности так же, как это делает Иккинг. Хэддок аж растерялся.

— Если будут подходящие треки, знаешь… И если я не буду стесняться двигаться вокруг толпы народа… Как получится, короче.

— Ну-ну, — говорит она, немного щурясь; свет резко выключили и она сразу начала глядеть на сцену, — Началось…

Иккинг тоже глядит на сцену, немного потирая ладони; они жутко вспотели, да и в горле сильно запершило. Он лишь поглядывает искоса на неё, думает, как ему пережить этот спектакль. Икк не любил подобное, и вряд ли когда-нибудь полюбит. После этого у него либо болят глаза, либо болит шея, либо болит всё сразу — другого не дано.

Проходит минут десять, спектакль превращается в водевиль. Пока все смеялись над какими-то глупыми шутками, Астрид и Иккинг лишь хмыкали, фыркали, либо вообще никак не реагировали. На моментах, когда актёры и актрисы начинали танцевать, оба сначала завороженно наблюдали на движениями, но потом их энтузиазм пропадал, когда они замечали, что кто-то в танце фальшивит или вообще всё портит.

— Похоже им не хватило пятнадцати репетиций для того, чтобы нормально станцевать. — комментирует Иккинг, скрещивая руки и кладя одну ногу на другую. Астрид коротко гогочет на это заявление.

— С их навыками им и двадцати мало будет. Минимум сто.

— Точно. Может сразу до тысячи, не? — Хэддок наклоняет голову в сторону Хофферсон, ёрничает при этом. — И вообще, начнём с того, что у них не чувства ритма и они всё зазубрили словно стишок в детском садике. И теперь лажают на каждом такте.

— Да, ты прав, — соглашается она, тоже чуть наклоняясь к Икку, — Если нет чувства ритма, это провал. Ну, можно всё отработать до лютого автоматизма, но это будет выглядеть нелепо, потому что в этом нет искренности.

— Танцы всё портят, но играют они, на удивление, отлично. Живо, с эмоциями. Да и сценарий неплох. — продолжает анализ Иккинг, Астрид ему кивает, внимательно слушает его.

Они уже и забыли, что смотрят спектакль, что на них смотрят парни, которых Астрид отшила, что злятся до чёртиков и кусают локти…

Она такая красивая, словно ангел, сошедший с небес… А рядом с ней этот чудик в чёрном, словно на похороны пришёл. «Какого чёрта она с ним сидит. Почему именно он, а не мы?» — шепчутся между собой парни-одноклассники Астрид, негодуя; но они не унывают, на дискотеке они обязательно потанцуют с ней хотя бы медленный танец. Поправка: если она их подпустит и не отвесит хлёстких тумаков. А такое вполне может произойти.

Прошла от силы половина спектакля. Иккинг и Астрид всё не смолкают, продолжают шутить и ёрничать по поводу актёров, их костюмов, танцев. Они даже подсели друг к другу чуть ближе; волнение у обоих пропало.

— А знаешь как Кларе достался лисий хвост? — Иккинг игриво щурит глаза, широко ухмыляется.

— Как? — спрашивает Астрид, тоже щурясь.

— Давай на ушко скажу, — он что-то быстро шепчет ей на ухо, Астрид тут же прикрывает ладошками рот, потому что она готова взорваться от смеха. Сам Хэддок тоже глушит в себе хохот.

— Иккинг, я тебя прибью, блин, — задыхается Астрид от смеха, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, но это слабо получается. Её звонкий смех заглушает лишь громкая музыка от очередного танца. Иккинг улыбается. Наконец-то смех звенит именно ему.

— Кстати, Кларе его отдал твой одноклассник. Уэлш по-моему, — добавляет он, — Не знаю даже, где-то он его достал. Надеюсь, он не совал его себе в задницу, — девушку опять накрывает, на этот раз сильнее; сам парень тоже начинает хрипеть, его прёт, — Потому что это будет фиаско.

Никто не глядит на них, ну, кроме тех, кто наблюдал за Астрид. Парни злятся пуще прежнего. Что он ей наговорил такого, что она так смеётся?

— Ну ты даёшь, Иккинг… — наконец-то успокаивается Астрид, немного потирая пальцами глаза.

— Меня прёт просто. Обычно я редко так шуткую, — усмехается Иккинг, вытирая ладонью потный лоб, переводит на неё несколько томный взгляд, — но сейчас мне весело. И я намерен оторваться по полной.

— Мне нравится твой настрой! Скоро мы будем взрывать танцпол! — поддакивает Хофферсон, широко улыбаясь.

— Мы все умрё-ё-ё-ё-ём! — протяжно тянет Иккинг странным голосом. Астрид опять начинает смеяться, аж подаётся вперёд. Это было что-то вроде локальной шутки, понятной только им двоим.