— Это кто-то из моих приклеил. — громко говорит Джостар, прерывая тем самым спешное решение Астрид об уничтожении невинных фигурок. — Артур и Изабелла, наверное, опять фигнёй маются на уроках…

Девушка на мгновение опешила. Парни приутихли в этот момент.

— Извините, не знали… — говорит она, следом давая по очереди подзатыльники Итану и Уэлшу.

— Всё нормально. И оставьте ангелочков на месте, пожалуйста.

— Угу. — кивает Астрид, думая про себя, что Джостар что-то скрывает.

Закончив работу, все группы получают по, как говорится, халявной пятёрке.

— А тебя, Астрид, я попрошу остаться, — говорит девушке Джостар, — не переживай, всего на пару минут задержу.

Астрид несколько страдальчески вздыхает. Учитель коротко ухмыляется на это, но тут же следом становится серьёзным.

— Тебе нравится кто-нибудь на данный момент? — не готовая к такому вопросу, она начинает краснеть. — Я не требую имя, нет! Просто я вижу, как ты всех парней округи отшила по тридцать три раза, поэтому мне любопытно, прошу прощения за это.

— Ну… — Астрид теряется, пальцами поправляет чёлку, — Как бы сказать… Ну… Да.

— Всё, понял. Можешь быть свободна. Прости за такой вопрос ещё раз, — Джостару стало неловко за его прямолинейность, но он тут же приободряет себя, мол, «ради Иккинга всё делаю»!

— До свидания… — Хофферсон выбегает из кабинета пулей, ещё больше при этом краснея.

«Какого чёрта он спрашивает подобные вопросы и зачем ему это вообще знать?» В голове девушки ничего не укладывается.

Перед сном она думает об этих ангелочках на окне. Ей на пару мгновений кажется что-то, но тут же отбрасывает эту мысль.

«Нет, это не он. Быть такого не может». Если бы она знала, как ошибается…

***

В «День Х» было всего четыре урока… И первым уроком у Иккинга была химия.

Парень не хочет ни с кем разговаривать. Он прокручивает в голове слова своего психолога, с которым встречался вчера.

— А вдруг всё пойдёт не так?

— Не думай об этом, Иккинг. Всё будет в полном порядке. — Уверяет пациента психолог, чем-то отдалённо напоминавший Джостара. — Ты наденешь свой лучший костюм. Ты красиво уложишь свои волосы. Ты улыбнёшься и пригласишь её потанцевать с тобой.

— А вдруг откажет?

— Если так, то скажешь: «Хорошо. Предложение всё ещё в силе».

— Или уйду домой на фиг. — добавляет Иккинг, коротко хмыкая.

— Можешь и так. Но тогда на кой чёрт ты так готовился к этому дню? Нельзя бросать незавершённое дело.

— Это же я, мистер Цеппели, — пожимает плечами Хэддок, — если всё идёт по наклонной, я смиряюсь и иду плакать в подушку.

— Это плохо, что ты так себя настраиваешь…

— Иккинг, ты чего там раскис? — интересуется Джостар, стоя у доски, — А ну марш к доске, распиши мне гомологический ряд алканов.

Хэддок нехотя встаёт, плетётся к доске, берёт мелок из рук Джостара и принимается чиркать им. В мыслях парень был далеко-далеко от внешнего мира, но при этом он умудрился написать всё верно, ничего не забыв. Учитель лишь кивает, вроде как говорит присаживаться на место. Иккинг апатично кивает, садится на своё место и прикрывает глаза.

Он думает о ней. Обращается к ней словно к божеству, просит о чём-то, известном лишь ему одному; открывает глаза и выдыхает. «Всё в порядке», — говорит он про себя, дабы успокоиться, — «Соберись, всё будет в порядке».

В прошлом году на зимнем балу его с головы до ног облили пуншем. У него случился приступ панической атаки, когда все начали смеяться над ним; убежал домой в одном костюме, забыв при этом надеть куртку и шапку; после вещи Иккингу домой принесли знакомые Астрид, а сам парень на следующий день сляг с простудой.

Иккинг боится повторения подобного в этом году, ибо его окружение крайне токсично и может напакостить как угодно и когда угодно. Но несмотря на это у него в душе теплится надежда, всё будет хорошо, и она будет танцевать с ним рядом. Или стоять. Или сидеть. Неважно.

Урок заканчивается. Иккинг встаёт, собирает вещи и хочет выйти. Джостар молча останавливает его около выхода ладонью.

— Настрой у тебя неважный, как я посмотрю… Точно всё хорошо?

— Более чем, — отвечает Икк, слабо улыбаясь, — Мне просто нужно собраться с мыслями и дождаться начала бала.

— Ну, раз так… Может быть успею подъехать к дискотеке, не знаю… Через час еду проверять олимпиады по химии в другую школу, вдруг задержусь… Но мне же надо удостовериться, что ты в норме.

— Всё будет в порядке, — отвечает Иккинг более увереннее, чем он говорит это себе в мыслях. — Можете ехать домой.

— Точно? — хмыкает мужчина на заявление ученика, — Сам справишься?

Иккинг кивает. Джостар тоже кивает в ответ, улыбаясь чуть шире.

— Хорошо, как скажешь, Иккинг. Удачи тебе, — учитель хлопает Икка по плечу, и Хэддок уходит прочь.

***

На уроке истории Астрид жутко нервничала. Нет, не потому, что ей надо отвечать домашнюю работу.

Она попросила свою хорошую знакомую передать ей вечерний комбинезон на зимний бал. И эта девушка не отвечает на сообщения Хофферсон вот уже как полчаса. Но вот, аллилуйя, она отвечает! Говорит, что комбинезон у неё, Астрид может забрать его на следующем уроке.

Комбинезон был нежно-голубого цвета, с интересным вырезом в форме сердца, немного драпированным в области талии. Как только Астрид увидела его на знакомой, тут же влюбилась. Да и по размеру подходил, она мерила.

На перемене Астрид забирает комбинезон из рук знакомой.

— Спасибо огромное, а то я уже начала переживать, что пойду на бал ни в чём, — говорит с облегчением она, улыбаясь.

— Не переживай так, всё будет отлично… И да, хотела сказать… Вообще, я хочу его тебе подарить, — признаётся девушка, глядя на Астрид, — Комбинезон больше тебе подходит, чем мне, да и размер уже не мой… Так скажем, подарок на Новый Год.

Астрид кидается на знакомую с радостным визгом, тут же краснеет и расплывается в широкой улыбке. Она была рада как никогда.

Остаток учебного дня она проходила с пакетом в руках, не переставая при этом улыбаться. У неё был хороший настрой на бал.

В отличие от Астрид, Иккинг не стал заморачиваться со своим внешним видом. Надел чёрную рубашку, чёрные джинсы, чёрные туфли. «Прямо как на похороны собрался», — думает про себя Хэддок, глядя на себя в зеркало, добавляя: «А, я же иду на похороны своих нервов, которых нет, чего я переживаю»…

До бала остаётся где-то четыре часа. Хэддок надел наушники, включил погромче музыку и начал теперь уже свои дневные интроверстские танцы, похожие больше на странные дёрганья (будто у него эпилептический припадок случился). Ему не впервой так развлекаться перед важным мероприятием, он всегда так делает. И его никто за это не осуждает.

Астрид в это время бесится, рисуя стрелки. Ей не нравилось, что одна из них выше другой или слишком жирно прорисована.

Всё должно быть идеально. Всё до единого.

Когда до бала оставался час, Иккинг наконец выключает свою музыку, принимается молча расхаживать по дому в ожидании чего-то. Он всё думал: пойти ему пораньше, или всё же придти под самое начало; всё же решил придти к началу, ибо сама программа вечера ему не была интересна.

Но несмотря на такое решение, вышел на улицу рано. До школы ему идти всего-то минут пятнадцать, но он решил сходить в парк, купить себе кофе (или чего покрепче, для храбрости), сесть где-нибудь недалеко и затаиться. В животе несколько неприятно закрутило, остатки нервов всё же давали о себе знать. Иккингу хочется лечь спать, ведь это единственное, что ему помогает бороться со стрессовыми ситуациями; но, к сожалению, ему придётся потерпеть. Причём очень долго, ведь дискотека может продлиться максимум до девяти вечера. А он обычно ложится в половину девятого (опять же, если он не в себе).