В общем, выезжаем на дорогу и, проехав через Рысное, в полукилометре от деревни сворачиваем налево. Дальше по заливному лугу едем прямо на восток, и через десять минут выезжаем к очередному болотцу. Включив все мосты, на первой передаче въезжаю в водоём, и до отказа выжимая акселератор, пытаюсь его форсировать, но вскоре машина садится на мосты и окончательно встаёт. Выжимаю сцепление, и переключаю передачу на нейтраль, не гася фар и не глуша двигатель. Выпрыгиваем в воду и, бредя по пояс, с трудом вытаскивая ноги из вязкой грязи, выбираемся на берег. Потом смотрим, как грузовичок медленно погружается всё глубже и, зашипев и окутавшись паром, глохнет. Мы же идя на север, выходим на просеку, и примерно через час соединяемся со своими. Всю эту байду мы задумали только для того, чтобы выиграть немного времени, обманув «глупеньких» немцев, и увести их в сторону от нашей переправы, типа красные пытались угнать на машине и застряли в первой же луже. Но понимали так же и то, что всё это шито белыми нитками, и времени у нас только до утра. Поэтому, как только перетащили на берег первую партии оружия, Серёга послал связного с запиской о помощи к капитану Алексееву, сказав, чтобы про наше перевыполнение плана рассказал устно.

Оставив двух человек для переправы останков наших товарищей на тот берег реки, и четырёх для изготовления плота, берём волокуши и идём за оставленным имуществом. Уложив самый тяжёлый и негабаритный груз на волокуши, отправляем десяток «советских рикшей» в обратный путь. А с оставшимися, начинаем челночить, утаскивая оружие и боеприпасы с опушки вглубь леса, потому что оставленные на «шухере» снайпера, заметили шевеление немцев в деревне, а в сторону Кукуевки, где наши занимали оборону у брода, проследовало несколько грузовых машин. Так что в очередной раз, проклиная свою проклятущую жабу, волоку на себе несколько карабинов и пару коробов с патронными лентами к пулемёту. К начинающемуся рассвету, мы успеваем унести всё затрофеенное, выполняя чей-то там лозунг, «грабь — награбленное», осталось только доставить на берег последнюю партию груза и, помахав ручкой, спокойно свалить через речку, потому что паром уже заработал, но видимо потревоженный нами филин, заухал азбукой товарища Морзе, передавая сигнал «sos». Тормознув только Малыша, дорвавшегося до своей любимой игрушки — МГ-34 и боеприпасов к нему, отправляю всех остальных по маршруту, перегрузив на их «хрупкие плечи» большую часть своей поклажи. Мы же спешим на выручку Филину, который по совместительству является ещё и «писарчуком», точнее снайпером, ага Чип и Дейл спешат на помощь, ну а Филин, это у него «фамилие такое».

— Ну чего ты там раскукарекался, товарищ Филин — говорю я, пробежав двести метров до опушки, где и нахожу лёжку снайпера.

— Сам посмотри. — Не принимая моего шутливого тона, говорит он, показав рукой в направлении деревни.

— И давно они там сыщиков из себя изображают?

— Как только туда сунулись, так я сразу и просигналил. — Злые немцы о чём-то спорили, размахивая руками возле того места, где мы съехали с дороги, увозя прихватизированные трофеи.

— Почему злые? А вы не поспите пару ночей, а потом ещё и днём несите службу, какое настроение у вас после этого будет? Вот и я о том же. Хотя эти может быть и добрые, может они из соседнего батальона, или полка, короче не важно. — А вот то, что главфриц что-то скомандовал своим подчинённым, и одно отделение отправилось по следам «бременских музыкантов», а все остальные зольдаты взвода остались его прикрывать, направив своё оружия в сторону леса, это ни есть гуд.

Более менее возвышенный участок местности, проходил как раз по опушке леса, образуя гряду шириной метров десять, или это опушка проходила по возвышенности, короче не важно, главное что местность от этой гряды, понижалась что к реке, что к дороге, и если до трассы шёл заливной луг, то в сторону реки местность была заболоченной, но деревья и кустарники там всё же росли, хоть и не так часто как по опушке. Вот на этой-то гряде и заняла позицию наша не святая троица, имея у себя с фронта заболоченный пруд, а в тылу прямо за нами «тропу Хоши Мина». По ней мы все могли отойти, но и немцы могли пройти за нами как по проспекту Вернадского, а выйти на эту тропу, от того места где мы разгружали машину, как два пальца об асфальт. Так что хочешь — не хочешь, а придётся хулиганить.

Фрицы идут как учили, выслав вперёд дозор из двух «индейцев», всеми остальными силами, сторожко двигаются за ними, ощетинившись стволами своих «берданок» во все стороны. Наше укрытие находится в двухстах метрах от места разгрузки, так что подождав, когда следопыты приблизятся к нему на пятьдесят шагов, негромко командую.

— Огонь! — И тут же раздаются хлопки снайперской СВТ, заглушаемые грохотом трофейного пулемёта. Цели распределены заранее, так что снайпер валит индейцев, а пулемётчик «ковбойцев», которые топают за ними. Я опять в роли статиста наблюдателя, так как у меня только пистолет-пулемёт. Но зато прекрасно вижу через свою цейсовскую оптику, как целому отделению завоевателей приходит кирдык. Тех бледнолицых, кого Емельян не уложил из МГ, Филин добивает из своей СВТ-40 с оптическим прицелом. Пока прикрывающие своих упокойников гансы, соображают в чём дело и пытаются перестрелять все деревья в лесу, мы спокойно отползаем в низинку и, пробежав, согнувшись в три погибели вправо на пятьдесят метров, занимаем новые позиции для стрельбы.

Гряда, на которой мы занимаем позиции и ведём боевые действия, проходит не по прямой линии, а всяко-разно изгибаясь, то приближаясь к дороге, то отдаляясь от неё. Да и сама семизагибина это не автобан, поэтому пробежав вдоль опушки, мы приближаемся к противнику на пятьдесят шагов, и теперь до них где-то полкилометра, так что смотрим, что гансы будут делать и готовимся открыть огонь. А фашики, под прикрытием пулемётной стрельбы, разворачиваются в свой любимый боевой порядок — «свиньёй». Идеальную форму клина мы им создать помогли (уничтожив одно отделение) и теперь у них получился равнобедренный треугольник с вершиной, направленной в нашу сторону, ну или почти в нашу, так как наступать прямо через болото им не с руки. А вот быстро наступать и погибать за свой фатерлянд, немцы явно не торопятся, а аккуратно перебегают от укрытия к укрытию, подолгу отлёживаясь на одном месте, вообще-то действуют, по своим уставам, ну и флаг им в руки. Мы же, пока фрицы телятся, проскакиваем ещё на сотню метров правее, практически заходя им во фланг. Рискуем конечно, но надеюсь что после нашего концерта по заявкам, Серёга поторопит бойцов, а также примет меры. — Вот же гад! Чуть заикой меня не сделал! Не успел я отабориться на новом месте, как этот хрен с горы нарисовался, куй сотрёшь.

— Ну, вы и шумите, как лоси во время гона, — негромко сказал старший сержант Филатов, неслышно материализовавшись рядом со мной.

— Изыди, сатанинское отродье! — крестясь и троекратно плюясь через правое и левое плечо, также шёпотом отвечаю я.

— Саид, ты как здесь оказался??

— А вы зачем стреляли? — как обычно в своей излюбленной манере отвечать вопросом на вопрос, говорит Серёга. — И при чём тут Саид?

— Сам посмотри, — показываю я ему на трупы фрицев, лежащих буквально в полусотне шагов от нас. — Если бы мы их тут не привалили, они бы уже на берегу реки были.

— Теперь понял. Я тут ещё бойцов привёл, с парой пулемётов и второго снайпера. — Переходит он к делу. — Они заняли позицию в сотне шагов левее тропы.

— Хорошо, тогда вы их хорошенько причешите, а потом сразу отходите и тропинку минируйте, а мы пока подождём, и как только они на вас отвлекутся, то и врежем.

— А сами-то как отходить будете?

— Мы их правее вдоль опушки за собой потянем, а потом занырнём в лес и добежим до реки. Сам видишь, что тут непроходимое болото только на карте, а на самом деле одни лужи кругом.

— Ладно. До встречи.

— Пока.

Серый так же незаметно исчезает, как и появился, а я смотрю за продвижением фрицев. Пока мы болтали, те не особо и торопились, а приблизились к нам всего метров на полста, но видимо кому-то нажаловались, и второй их взвод стал разворачиваться правее пруда, на нашем левом фланге. — Да, вовремя Филат подсуетился, эти могли, не отвлекаясь на нас, прямо к реке выйти. Увидев, что с той стороны пруда их поддерживают камрады, наши кандидаты в покойники немного ускорились, и больше не припадая к земле, пошли пешком, а так как мы по ним не стреляли, то не видя целей, немцы тоже перестали жечь патроны.