— Забирай все креветки, моя прекрасная принцесса, и мидии, если хочешь, тоже, мне для тебя ничего не жалко, — прочувствованно сказал он, но все же, отпив из бокала, взял одну мидию себе. После чего принялся думать о пресловутых "подарках", точнее, обо всем, что нужно сделать для Дамианы, лучше прямо завтра, потому что у нее даже платьев, кроме маскарадного, приличных нет. Откуда, на жалованье служанки-то?.. Тут Фабио нахмурился, подумав, что и на визиты к лекарю у нее тоже денег не особенно водится, и осторожно поинтересовался: — Ты… как себя чувствуешь, милая? После позапрошлой ночи…

Дамиана принялась неудержимо краснеть.

— Я эм… э-э-э, — тут она уронила с бутерброда ту самую креветку и мигом соскочила с колен Фабио, со словами: — Я сейчас уберу. Мигом.

Схватив со стола салфетку, она нырнула под стол и радостно воскликнула:

— Я ее нашла, все в порядке. Сейчас чуть-чуть дочищу ковер, чтобы пятен не осталось.

— Миа. Мне не важен ковер.

— Но если я его не дочищу сейчас, потом будет гораздо сложнее, — возразила она и продолжила там возиться, пока не вынырнула с довольным: — Уф-ф, ну теперь все нормально.

Креветку в салфетке она отложила в сторону и принялась отряхивать руки, настороженно поглядывая на Фабио. Он наблюдал за всем этим беспримерным представлением, рассеянно потирая пальцами бровь и испытывая гремучую смесь умиления, беспокойства и неловкости. Что у него было написано на лице, Фабио не взялся бы сказать.

— Я беспокоюсь о твоем здоровье и хочу, чтобы ты была в порядке, — наконец осторожно сказал он, взяв ее за руку. — Если тебе совсем уж неловко это со мной обсуждать, давай ты просто покажешься завтра Лоренцо, чтобы он тебя осмотрел… Ладно?..

— А разве синьор Лоренцо… Ну… Хорошо, ладно, я не буду спорить.

— Спасибо, милая, — очень искренне поблагодарил Фабио, поцеловал ей руку и, потянув к себе, снова усадил на колени. — Синьор Лоренцо — очень хороший лекарь, и я ему доверяю полностью. Потому готов поручить ему такую огромную ценность, как твое здоровье, — пояснил он и поцеловал ее в уголок губ.

— Да, от нездоровой телохранительницы толку мало, — серьезно согласилась Дамиана и попросила: — Как поужинаем, сходим в оружейную, хоть что-то мне подберем? А то как-то беспокойно с одним кинжалом.

Фабио тихо вздохнул и обнял ее крепче. Сколько ей понадобится времени, чтобы поверить, что он беспокоится о ней просто так, потому что беспокоится о ней?.. Привыкнуть. Она не привыкла, что о ней беспокоится хоть кто-то, а тут целый граф делла Гауденцио. Скорей бы уже завтра, сделать ей предложение — и надеяться, что она не откажет. По меньшей мере, поверит в серьезность его намерений. И его желании о ней заботиться.

— Подберем тебе все, что захочешь. Я же собирался дарить подарки. А завтра купим тебе одежду, тоже какую захочешь, — сказал он, немного помолчал, а потом все же решил уточнить: — Я беспокоюсь о тебе, не как о телохранительнице, а как о тебе, Миа. И если ты категорически против синьора Лоренцо, потому что он мой друг, или дворянин, или мужчина, лучше так и скажи. Я бы не хотел, чтобы ты делала что-то неприятное для себя только потому, что так захотелось мне…

— Я не категорически против, мне просто неудобно, — пролепетала Дамиана.

— Хорошо, тогда я завтра поговорю с Лоренцо и попрошу его сосватать для тебя какую-нибудь милую женщину-лекаря, — с легкостью согласился Фабио, снова обняв ее крепче, и неожиданно задумавшись о перспективах, о которых было слишком, совершенно рано думать, потому что Миа еще вовсе не соглашалась выходить за него замуж. Но все равно нужно завтра уточнить в разговоре с Лоренцо, что милая женщина, ко всему прочему, должна быть хорошей повитухой.

Как бы ни переживала Дамиана и как бы неловко себя ни чувствовала — все это отступило на второй план, стоило войти в оружейную, куда Фабио, как и обещал, привел ее сразу после ужина. Арсенал у него был прекрасный и к тому же поражающий разнообразием: здесь водились и привычные шпаги и даги, и экзотические экземпляры с разных концов света. Парочки Дамиана не видела раньше даже на картинках. А самое главное — все это было хорошее боевое оружие, привлекающее внимание не изукрашенными рукоятями, инкрустированными самоцветами, а удобством и хорошей сталью клинков. Дамиана сладко вздохнула от удовольствия, что теперь она может рассматривать и брать в руки это все не таясь и не делая вид, что взяла в руки эту длинную острую штучку только потому, что не могла иначе снять паутину за ней. И ринулась примерять к руке давно запримеченные сокровища, а Фабио остановился у двери, наблюдая за ней с довольной улыбкой на лице.

— Тяжеловата, — вздохнула Дамиана, откладывая в сторону шпагу отца Фабио, как он ей объяснил.

— Длинновата, — оказалась другая, некогда торжественно дареная Фабио в Даларне.

— Непривычный баланс, — впрочем, то была и не шпага, а кривой меч.

— Она, — Нужная была и не длиной и не тяжелой, совсем по руке. И явно хороша, слишком хороша для руки каброи. — Можно?

Дамиана посмотрела на Фабио, возведя брови домиком.

— Нужно, — он отчего-то улыбнулся еще шире, подошел, обняв ее за талию, и поцеловал в висок. — Я буду рад, что она у тебя. Сам ее перерос давно, но до сих пор скучаю. Это моя первая шпага, боевая, не тренировочная. Отец подарил, когда мне двенадцать исполнилось. Бери, она твоя теперь.

— С ума сойти, и ты мне ее легко так даешь? Впрочем, зато она тебе теперь еще послужит в моих руках, — защебетала Дамиана, потом сделала еще несколько выпадов и вздохнула: — Совсем мало тренировалась, немного форму растеряла. Но я восстановлю, прямо завтра займусь всерьез.

— Она будет в самых лучших руках, которые я только могу представить, — заверил Фабио, проследив за ней внимательным и очень довольным взглядом. — И свою жизнь и безопасность я тебе доверю, ни мгновения не сомневаясь. С самого начала об этом думал… и если б мог, не нанимал бы эту сволочь Галло вовсе. Потому что никого, кроме тебя, в своих защитниках видеть не хочу.

— Извини, что я скрывалась, — смутилась Дамиана. — Я же не знала…

Она замолкла, не зная, как продолжать. "Что ты куда лучше, чем я думала? Что ты не отягчен предрассудками против каброй?" Все это прозвучало бы крайне неловко.

— Все хорошо, Миа, фиалочка моя, — заверил Фабио и снова обнял ее, притянув к себе. — Теперь все хорошо, правда. Ты здесь, ты со мной… И я совершенно счастлив. И ты со всем прекрасно справишься, я уверен. Я же помню, как ты за теми убийцами бегала. Ты была восхитительна. И дротики в них восхитительно метала. Кстати…

Он торопливо коснулся губами ее губ, а потом отстранился и, подойдя к стене, снял с нее широкую кожаную перевязь, в которой тускло отблескивали тонкие метательные ножи.

— Сантурские. У нас тут не достанешь таких. Возьми себе тоже, ты же знаешь, я метать ножи совсем плохо умею, висят без дела, жалко их. Отличное ведь оружие. А тебе пригодятся.

Дамиана, едва взглянув на них, лишь взвесив один в руке и крутнув, повисла у Фабио на шее.

— Они прекрасны, — прошептала она ему в губы, глядя в глаза. — Лучше драгоценностей короны. Ты умеешь делать подарки.

— Ты заслуживаешь коронных драгоценностей Тревизского и Марейского герцогства разом, моя принцесса, — ответил Фабио, обхватив ее за талию и улыбнувшись. — И я рад, что мои подарки не хуже… — он довольно вздохнул и поцеловал ее, нежным, сладким, долгим поцелуем.

Расставаться со своими новыми сокровищами на ночь Дамиана, разумеется, не собиралась. Хотя ей вовсе не хотелось даже думать, что в спальню к Фабио может, не приведи небеса, влезть кто-то еще, кроме нее. Нет уж, ей просто очень нравятся эти метательные ножи. И новая шпага, разумеется, тоже. А ее собственный кинжал пусть полежит рядом, чтобы любоваться, как они парой смотрятся. Так она решила, заботливо раскладывая оружие на прикроватном столике. Фабио, раздевшись, уселся на кровать и снова принялся ее разглядывать, с легкой полуулыбкой на лице.