Загрохотало. На этот раз несомненно оружие — несколько коротких очередей прошли машину за спиной Воронцова, брякнувшись на живот, он оглянулся, не веря в происходящее. Не померещилось. Стёкла красовались свежими пулевыми отверстиями, дверца так же обзавелась следами от пуль. Дрянь дело. Воевать против вооружённого автоматом противника, которого к тому же не видишь вообще несладко, а уж валяясь на ровном пятачке, без единого укрытия и вовсе погибельное дело. Но пули отчего-то не летели, новые очереди не раздавались, и капитан замер, точно слившись с холодной землёй, не зная, что предпринять. Может враг не видит неподвижные цели? Это возможно. Оттуда, из серого тумана вообще плохо видно, что творится снаружи. А может это вообще случайная очередь? Метили не в него — это самый разумный и вероятный вариант.

Вновь выстрелы. Куда, в какую сторону — на этот раз он не понял. Вжав голову в плечи, дождался конца длинной-длинной очереди и образцово-показательным марш-броском достиг серой стены. Присел на одно колено перед ней, тараща глаза в молочный кисель, не понимая, что делать дальше. Там внутри люди, там Галя, за которой они собственно сюда и приехали, там Коля и Денис, с которыми он совсем недавно познакомился, но которых уже не смог бы бросить на произвол судьбы. И в то же время, стоит ему сделать ещё несколько шагов, и он опять превратится в полуслепого, полуглухого инвалида, чем и кому в таком состоянии он вообще поможет? Да ещё автоматчик этот. Откуда, кто стрелял?!

Прямо на Воронцова вывалился из серого тумана мужик, так резко и неожиданно, что капитан едва не пальнул в него. Отчаянно размахивая руками, издавая тонкий сиплый крик, мужик пробежал мимо, ударившись о капот точно так же, как сам Воронцов, и точно так же упал за машиной.

Набрав полную грудь воздуха, Воронцов встал и… не смог заставить себя сдвинуться с места. Перед глазами вдруг встала женская ладонь, висевшая на его руке, оторванная у женщины с такой лёгкостью, что капитан не почувствовал этого страшного момента, лишь увидев часть тела, осознал произошедшее. Что за дрянь находится там, впереди? Он стоял, не в силах сделать шаг. Пришлось пойти на крайние меры. Присев на колено, он закрыл глаза, и хаос окружающих невнятных звуков накрыл его. Страх незрячего перед неведомой опасностью сдавил горло, отчего сердце зашлось в паникующем ритме, и лишь тогда капитан поднялся, прищурился, глядя вперёд, и наконец шагнул.

Серое нечто сгустилось вокруг него, перехватило дыхание, замелькали образы и тени, невнятные, но живые — в этом он был полностью уверен.

— …ан!.. — рыкнуло вокруг — не понять с какой именно стороны, его ухватили за плечо, потянули назад.

Капитан широким замахом ударил куда-то вправо, ни в кого не попал, зато руку перехватило нечто очень твёрдое, да так, что и не дёрнуться, и не вырваться.

— …ан! …ел!

Не голос, но знакомые интонации заставили его перестать вырываться. Неразличимая фигура выдернула его из серой пелены, оттолкнула от неё. Капитан по инерции сделал несколько шагов, затем развернулся, уставился оторопело:

— Коля, ты?!

— Я, капитан. Не суйся туда, я сам разберусь. Постой здесь покамест. — Не голос, а низкий гортанный рык, чужой, незнакомый.

Воронцов попятился назад, в полном обалдении глядя вслед нырнувшей в серое облако фигуре. Полицейская форма. Лицо Николая и его интонации. А вот остальное… Кто, или что сейчас помогло ему?!

Прямо на капитана едва ли не выбросило следующего человека — молоденькую девушку, зарёванную, перепуганную, и Воронцов перехватил её, остановил направленный в никуда шатающийся бег, осторожно взяв за локоток (а ну как вырываться начнёт?!), заговорил успокаивающе и тихо, почти не задумываясь в произносимое. Попятился сам и повёл её куда-то назад, в сторону прошитой очередями машины.

Облако колыхнулось, выпустив очередного бедолагу, перепуганного до одури, с полными слёз глазами на пол лица и разинутым в немом крике ртом. Пошатываясь, он поспешил в неизвестном направлении, но капитан на него не смотрел — стоял, вперив взгляд в точку, откуда очередной спасённый появился.

Полицейская форма мелькнула на миг и исчезла в заклубившейся серости. Разошлись в стороны волны и завихрения, обдало смрадом.

— Николай?! — очень тихо то ли позвал, то ли спросил Воронцов. Очень-очень тихо.

Длинный, бесконечно длинный тоскливый звук тянулся над улицей, не делая перерывов на паузу, чтобы набрать воздух в лёгкие, не меняя высоту, точно и не живое существо его издавало. Так может гудеть некий спятивший системный блок домашнего компьютера, в котором поселилась пока ещё неизвестная, но несомненно критическая поломка. Разница лишь в том, что системный блок будет пищать под столом, пугая владельца да удивляя поселившихся в нём тараканов. Звук, который слышали сейчас люди был не таким. Он разносился на несколько кварталов, поначалу, за шумом двигателя, на него вообще не обратили внимания, но затем он стал громче и лучше слышен. Пришлось сбросить скорость, а затем и вовсе остановиться, когда источник звука показался впереди.

Усилившийся ветер гнал уличный мусор на замершую посреди дороги машину Максима. Слева прокатился кувыркаясь обрывок газеты, справа, этаким семейством на выгуле, степенно ползла кучка пожелтевших листьев.

«Отчего они жёлтые? — удивился Максим мимолётно. — Ведь весна только, откуда сейчас взяться жёлтому цвету?»

Видимость была обычной для сегодняшнего дня — пара сотен метров, да и то с трудом, далее всё терялось в серости и как раз там, на границе видимого и невидимого пейзажа, стояло несколько уже знакомых по вчерашнему дню прыгунов. Задрав головы кверху, они замерли, кажется даже взявшись за руки, образовав круг, точно прилежные дети в детском саду вокруг ёлочки. В центре круга находилось некое животное, наподобие собаки, точнее разглядеть не удавалось. Кто издавал тоскливый вой было непонятно. Возможно даже, что выли всей собравшейся компанией, неким невероятным образом согласовав свои голоса так, что они слышались одним мощным и громким.

— Почему они не прерываются? — тихо спросила Катя. — Я досчитала уже до ста пятидесяти, крик длится больше двух минут — ни у какого существа не хватит воздуха на такой долгий звук.

— Я хочу уехать, — встревоженно сказала Оленька. Она сидела, прижавшись к тёте всем телом, обхватив её руками за шею. — Они мне не нравятся!

— Никому не нравятся, — согласился Максим. — Только я не знаю, как их объехать. В Костин двор можно въехать лишь отсюда, второй выезд жильцы перекрыли бетонными плитами.

— Да пострелять этих гадов, — хищно предложила Люба с заднего сидения. — Зря что ли тебе оружие выдали?

В пакете, который Максиму вручил перед расставанием чернявый полицейский Денис, оказался самый настоящий пистолет с парой запасных магазинов и россыпью патронов. Максим, заглянув в пакет и поняв, что держит в руках, убрал его в бардачок и больше не доставал. Оружие притягивало, как оно должно быть притягивает мужчин ещё со времён каменной эры, когда косматый первобытный охотник, держа в руках собственноручно изготовленное копьё, любовно его поглаживал. Оружие дарит ложное чувство защищённости и силы, уверенность и ощущение безопасности, которой на самом деле нет — это Максим понимал хорошо. Да он и стрелять-то толком не умеет, сколько пуль уйдёт мимо, а сколько попадут в цель?

Нет, нельзя просто достать ствол и начать палить из него по этим прыгунам — рисковать своими женщинами он не имел права. И в то же время, нужно проехать туда, во двор, там живёт Костя. Стоп. Но зачем?! Максим вдруг понял, что это совсем не обязательно. Если подъехать с противоположной стороны, то пешком дойти до нужного подъезда останется всего ничего. Но что же они, интересно делают? Вот эти самые прыгуны. Зачем столпились вокруг животного?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Машина развернулась, двинулась в объезд квартала, а он всё думал, мысленно представлял стоящий посреди улицы круг. Вой всё так же нёсся им в спину, по-прежнему не прерываясь и не ослабевая. Объехали уткнувшийся в бетонный столб уазик, капот машины задрался, под ним сидел здоровенный пятнистый котяра, деловито вылизывал свой хвост. На обочине слева остался брошенный кем-то велосипед, к багажнику примотан мешок весьма приличного размера.