Указательный палец Шестернякова скользнул к колечку мышц между ягодиц Яковлева, чувствуя, как касается достаточно большого количества лубриканта, использованного Михаилом Александровичем для подготовки. Надавив, Матвей прошелся по нежной коже рядом, после чего протолкнул одну фалангу внутрь. Мышцы плотно обхватили палец. Яковлев промолчал, пытаясь расслабиться. Матвей слушал его тяжелое, сбившееся дыхание. Даже не видя член мужчины, Шестерняков прекрасно знал, что тот возбужден чрезмерно сильно, но сдерживается, чтобы не кончить. О, эта грань прямёхонько рядом с оргазмом!

Матвей облизнул губы, прикусив нижнюю. Палец вошел дальше, и Шестерняков двинул им, пытаясь найти ту самую точку. О, хвала медицинскому образованию! Кто ж знал, что оно пригодится не только для того, чтобы лечить родственников! Чувствительный комочек Матвей нашел почти сразу, тем самым вырвав из груди Яковлева первый несдержанный стон, стоило лишь надавить на упругую стенку простаты. Михаил Александрович весь сжался, после чего поддался навстречу Матвею, словно молчаливо требуя повторить подобное движение. Парень с удовольствием повторил. А потом еще и еще, пока в тело Яковлева не стало входить сразу три пальца, массажируя нужную точку.

- Сколько будешь тянуть? – возбужденно-охрипшим голосом поинтересовался мужчина, чуть повернув голову, совсем ошалелым взглядом всматриваясь в такого же чрезмерно возбужденного Матвея. – Резинки на столике, как и смазка.

Шестерняков кивнул и потянулся за нужными вещами, которые поначалу не заметил. Дрожащими пальцами раскрыв презерватив, Матвей растянул латексную вещь по своему члену. Он не сдержал стон, когда, наконец, коснулся своей плоти. Как вообще еще не кончил?! Парень выдавил немного смазки на ладони, смазывая член, а другую часть использовал для того, чтобы еще раз провести пальцами по колечку мышц Яковлева. Помедлив немного, Матвей снова огладил бедра Михаила Александровича, наблюдая за тем, как напряжена его спина, блестящая от бисеринок пота. Охуенно красиво! Приставив головку члена к входу, Матвей надавил, после чего медленно двинулся, стараясь не причинять боль. Михаил Александрович глубоко вдохнул, расслабился, насколько это вообще возможно, пропуская в себя чужую плоть. С губ Матвея сорвался несдержанный стон, и пальцы сильней сжались на бедрах Яковлева, почти карябая кожу. Мышцы так классно сжались вокруг члена, что Матвей едва сдержался, чтобы не войти глубже изо всех сил единым толчком. Прикусив губу, Шестерняков ладонью смахнул капли пота, выступившие на лбу. Медленно продвигаясь, он вошел до самого конца, видя, как дрожат ноги Яковлева, стоящего достаточно длительное время в одной позе, но его тренированное тело выдержит – Матвей в этом был уверен, как ни в чем другом.

- Пиздец, - прошептал Шестерняков, когда вошел на всю длину. – П-позволяй… Чаще мне тебя… Трахать, - осипло пробормотал парень, видя, как комкает пальцами подушку Яковлев. – Ты как? – обеспокоенно спросил Матвей, вдруг осознав, что, возможно, только ему нравится происходящее.

- Спасибо, что поинтересовался, - рыкнул Михаил Александрович, приподнимаясь на руках с превеликим трудом, затем оборачиваясь к Матвею. – Хорошо, что у тебя член… Не как у меня, - голос мужчины возбужденно дрожал, и на губах расплывалась совсем сумасшедшая улыбка, которая категорично говорила о том, что мужчине очень хорошо.

- Хочешь, чтобы у меня упало от твоих слов? – вздернул бровь Матвей, ухмыляясь. – Зато теперь заценишь, на какие жертвы я иду, подставляя тебе свою драгоценную попу.

- Двигайся уже, блять, - закатил глаза Яковлев, отворачиваясь.

Шестерняков на пробу сделал первое движение, совершив плавный толчок, выйдя и снова войдя на всю длину, стараясь найти простату. Яковлев прошипел, громко выдохнув, а Матвей простонал, настолько плотно его член обхватывали внутренние мышцы Михаила Александровича.

- О… Господи, как охуенно, - пробормотал парень.

Матвей старательно не срывался на быстрые толчки, двигаясь медленно, ласково поглаживая чужие бедра. В какой-то момент, поменяв угол проникновения, Шестерняков заметил, как Михаил Александрович крупно вздрогнул. Матвей мгновенно прекратил движение, из-за чего Яковлев простонал. Он склонился ниже к подушке головой, а вот бедрами двинулся навстречу Шестернякову, и почти задохнулся от восторга.

- Попал? – догадался Матвей.

Яковлев быстро кивнул:

- Двигайся уже, пожалуйста… Ох… Малыш, ну же!

Матвей не мог не выполнить просьбу. Он начал совершать глубокие, ритмичные толчки, меняя ритм и темп, попадая раз за разом по чувствительному органу внутри Яковлева. Тот стонал сначала сдержанно, когда головка члена Матвея давила, едва касаясь, но когда толчки стали глубже, направленней, Михаил Александрович больше не мог себя сдерживать. Вцепившись пальцами в подушку, он дышал тяжело, через раз шепча имя любовника своим охуительно-прекрасным голосом, чем доводил Шестернякова до сумасшествия.

Матвей постоянно покусывал губы, почти до крови растерзывая кожу, настолько ему хотелось поцеловать Яковлева. Замедлившись, чем вызвал недовольный стон мужчины, Шестерняков широким движением провел ладонями по спине Михаила Александровича, соскальзывая ими ниже на бедра, затем переходя на живот и пах. У Яковлева стояло железно.

- Ляг на спину, а, - попросил чуть слышно Матвей.

Матвей вышел из мужчины, позволяя ему совершить маневр. Вид раскинувшегося на подушках Яковлева не подвел. Тяжело дышащий, с прилипшими на лбу прядками волос, тот выглядел настолько возбуждающе, что Шестерняков мог кончить от одного лишь подобного вида. Парень снова вошел в желанное тело, подхватив Яковлева под ягодицы. Тяжко, но терпимо, благо, что разница в росте и пропорциях не так велика. Михаил Александрович в беззвучном крике открыл рот, который сразу оказался в плену поцелуя. Мужчина так крепко вцепился в плечи Матвея, словно желая слиться с ним едино. Они не сразу нашли нужный ритм, но когда подстроились друг под друга, то больше не могли остановиться. Вскрикивая, томно дыша, шепча имена друг друга, они двигались к концу, пока не почувствовали приближение скорой разрядки.

Сжав в ладони член Яковлева, Матвей, дыша тому в губы, ощущая, как чужие ноги скрещиваются на его пояснице, почти рыкнул:

- Кончай же, ну! – Шестерняков толкнулся особенно глубоко, целенаправленно попадая головкой члена по простате, и Яковлев, укусив Матвея за нижнюю губу, судорожно выдохнул и кончил.

Матвей, отстранившись, скинув с себя руки мужчины, с восторгом наблюдал, как тот погружается в пучину оргазма. Мышцы пресса судорожно сокращались, грудь вздымалась, а припухшие губы не переставали хватать раскаленный воздух, наполненный запахом секса. Вид, представший перед Матвеем, был даже лучше, чем он себе описывал в голове. Яковлев так сильно сжал член Шестернякова, что тому даже стало больно, но спустя пару секунд подобное ощущение скованности пропало, и парень кончил вслед за любовником, упав на него, чувствуя дикую слабость во всем теле.

Яковлев гостеприимно распахнул объятия, обнимая Матвея, прижимая его голову к своей груди, ощущая, как дико и бешено стучит сердце парня. Перед глазами прыгали дурацкие звездочки, а в ушах стоял гул. Матвей не сразу пришел в себя, понимая, что словил настоящий, словно наркоманский, кайф. Яковлев буквально баюкал парня в своих объятиях, шепча какую-то околесицу. Матвей смог разобрать лишь конец:

- … Ты был прекрасен, Матвей, - сиплый хрип на грани срыва.

- Я в курсе, - довольно отозвался парень. – Позволишь мне чаще… себя брать?

Яковлев засмеялся, не сдерживая голос, из-за чего его грудь смешно завибрировала, и Матвею пришлось отстраниться, заглядывая в шальные серые глаза, в которых все еще оставались пережитки полученного наслаждения.

- Не спрашивай о таком, Шестерняков, - улыбнулся Яковлев, смахивая со лба Матвея прилипшие прядки волос.

- Я твой член терплю в себе, так что изредка уж и ты, будь добр, потерпи, - не удержавшись, Шестерняков показал любовнику язык.