- Кстати, у нас с завтрашнего дня новый цикл*, - как бы между прочим заметил Жарин, сладко зевая и выключая свет, готовясь ко сну. – Судебка начинается**. Интересно, в морг поведут?
Матвей поерзал на месте. Ему самому было любопытно, как будет проходить один из самых интереснейших циклов в последнем семестре – по судебной медицине. На анатомии они все препарировали уже давно иссохшие телеса, или занимались по учебникам, когда препаратов не хватало из-за большого наплыва студентов в анатомичке. Наблюдать за вскрытием некогда живого человека – это уже совсем другой уровень. И Матвею, любопытному от природы человеку, не терпелось поскорей завтрашнего дня. Становилось и страшно, и хорошо одновременно от мысли, что завтра начнутся пары, которые он с нетерпением ждал.
- У нас какой-то новый препод будет, - раздался голос с дивана, когда Матвей почти уснул.
- Откуда знаешь?
- Так староста написала в Вконтакте, - удивленно отозвался Саша. – Ты что, не читал?
- Неа, - пробубнил гость. – Телефон разрядился, и я только что его на зарядку поставил. Не успел глянуть.
- Ааа, - протянул Жарин, выдохнув слово так протяжно, что Матвею стало не по себе. Саша словно простонал, и Матвей начал всеми силами отмахиваться от кое-каких воспоминаний, так ярко вспыхнувших в голове. – Ну, так Аленка написала, что препод какой-то молодой. Из столицы к нам приехал. В свои-то годы уже аспирант, кандидат медицинских наук и на докторскую метит. Уволился какого-то фига из крутячего места в Москве и перебрался в наш городишко.
- Может, тут платят больше? – пожал плечами Матвей, открыв глаза, рассматривая полосы света на потолке, появляющиеся от проезжавших у дома машин, расчерчивающих своим светом тьму, наполнявшую комнату.
- Совсем дурак? – фыркнул друг. – Ага, щаз. В Москве платят меньше? Что за дурь ты курнул, раз уж так решил?
- Ну, кто его знает, - огрызнулся Шестерняков. – Мы ж не знаем, что в его голове за мысли копошатся, и что за ситуёвина произошла с ним на прежней работе.
- Не знаем, но любопытно же, - проворчал Сашка.
- И вообще, откуда Аленка узнала так много? – поинтересовался Матвей, слушая громкий фырк от друга.
- Так у нее батя лаборант на кафедре. Ты не знал? Слушок быстро распространился.
- Действительно, - пробурчал Шестерняков.
Матвей сам не заметил, как потихоньку начал клевать носом. Закрыв глаза, парень постарался подумать о чем-нибудь хорошем, но в голову, загруженную пережитыми эмоциями, как назло, лезли одни лишь скальпели, ножи и лотки с лежащими на них остатками чего-то непонятного. Морщась и ворочаясь, парень смог уснуть лишь через час, прислушиваясь к мирному сопению Сашки на диване. Сон мягким войлоком обхватил и утащил уставшего Матвея, обещая, что по ту сторону темноты все любовные переживания уйдут, оставив после себя приятную негу.
Комментарий к Глава 1.
Цикл* - в медицинских ВУЗах это так называемые пары, длящиеся в течение недель. Начиная с 4 курса, у студентов начинаются пары не в определенный день недели, как обычно. К примеру, две недели госпитальной терапии. То есть, студенты две недели посещают только этот раздел медицины, посещая определенную больничную базу. И так далее по предметам.
Судебка** - сокращенно в кругу студентов таким образом звучит предмет судебная медицина. Так далее может звучать сокращение постоянно.
========== Глава 2. ==========
На следующее утро, наспех позавтракав омлетом, запихнув в сумки тетради и халаты, двое друзей отправились на пару. Они едва смогли втиснуться в маршрутку, почти прижавшись к дверям лбами. Парни наслушались кудахтанья бабулек, ехавших в восемь утра непонятно куда, но ничто не могло испортить так настроение, как десятиминутное грязе-снеготопчение, чем Матвей и Сашка занялись, идя к тому зданию, где у них должны проходить пары. Судебно-медицинское экспертное бюро находилось в центре, но значительно отдаленно от главной дороги. Пройдя мимо какого-то неприметного здания, друзья завернули на узкую аллею, где две машины с трудом бы смогли развернуться. «2 ГИС» явно указывал вперед, куда они и пошли, переглядываясь и ворча, что ноги промокли насквозь, а им еще на паре и на лекции сидеть, чувствуя, как в обуви хлюпают остатки воды. Недовольно кривя губы, Сашка костерил на чем свет стоит тех, кто придумал поставить пары по судебке в феврале месяце, ближе к марту, когда все начинало подтаивать и пахнуть весной.
Когда впереди показались ворота и красно-белый шлагбаум, друзья выдохнули почти с облегчением, обратив внимание, что на парковке рядом почти не было машин, зато стояли грузные газели черного цвета с надписью «Ритуальные услуги». Поежившись, ребята поскорей постарались проскочить через шлагбаум, но расторопный охранник сразу их тормознул, недоверчиво осматривая с головы до ног. Пришлось лезть в сумки за студенческими, показывая фотографии и объясняя, кто они такие. Крякнув, мужичок кивнул, даже улыбнулся, рукой указывая, куда им нужно идти.
Здание судебно-медицинского экспертного бюро оказалось не таким большим, каким Матвей себе представлял. Выложенная из светлого блока с покатой серовато-грязной черепичной крышей, постройка стояла в стороне от дороги, ведущей к зданию рядом. Жирные большие буквы, складывающиеся в четыре МОРГ явно давали понять, что обывателям там делать нечего. В общем и целом, территория оказалась очень даже красивой, будучи усаженной ухоженными елочками, березками и стройно подстриженными кустами, высаженными вдоль ровненькой тротуарной плиточки.
- Староста только что написала, что нам не через главный вход, а боковой, - буркнул уставившийся в телефон Сашка, который, в отличие от Матвея, рассматриванием не занимался. – Что, типа, мы увидим большую железную дверь.
Друзья послушно обогнули здание и, когда нашли то, что искали, толкнули массивную панель, попадая в небольшой коридорчик, а затем и на саму кафедру. Их встретила лаборантка, указав, где гардеробная. Там ребята переоделись, с недовольством надели бахилы на обувь и выслушали, что, вообще-то, на кафедре принято переобуваться, но первый раз простительно. Когда Матвей и Сашка надели халаты, их провели в классный кабинет, возле двери которого в небольшой прямоугольной панельке на листочке был нарисован номер их группы.
Внутри комната, достаточно большая, не представляла собой нечто отличающееся от всех тех кабинетов, где за шесть лет когда-либо были лечебники. Ничего примечательного, кроме выстроенных в ряд шкафов вдоль стены, в которых стояли баночки с формалином с какими-нибудь участками тела с ранами или кровоподтеками. Муляжи на полках являли собой все прелести синяков и пулевых ранений разного калибра. Матвей сразу с интересом начал обходить все примечательности кабинета, а Сашка деловито сел на стул перед выстроенными в одну широкую линию столами.
- Похоже, мы одни такие идиоты, что пришли к половине девятого, - друг, видимо, не шибко выспался, поскольку постоянно зевал и причитал, что указывало на плохое настроение. – Наши пишут, что могут опоздать. Пробки на Ленинской.
- Кто бы сомневался, - фыркнул Матвей, с любопытством посматривая на кости, сложенные в коробке с подписью о том, что вещи принадлежат кафедре судебной медицины и правоведения.
Подтягивались студенты не охотно, приходя то по двое, то по одному, занимая свободные места. Все зевали, вздыхали и морщились, ведь утро понедельника ни для кого не был радостным. Мало того, что в маршрутку с трудом пролезешь, так еще и цикл начался ответственный, который не профилонишь. Матвею же было любопытно до чертиков. Он все никак не мог усидеть на месте, то подходя к муляжам, то рассматривая банки на полке. Его оптимистического настроения не понимал никто, даже Сашка, все никак не могущий взять в толк, как человек, только вчера разорвавший продолжительные отношения, может быть таким веселым. Но, как заявил сам Матвей, Машку он не любил. Нравилась – да, но ничего более серьезного. Жаль лишь то, что они так глупо разошлись, ведь отношения были крепкими. Ему так казалось.
