«Соблазнять или не соблазнять, но ты снова же будешь рыдать у меня на плече, когда очередной хахаль «разобьет тебе сердце»
«Не буду!»
- Ура! – заорал где-то сбоку дивана Николай Сергеевич, напугав сына чуть ли не до сердечного приступа. – Го-о-о-о-л!
- Да-а-а-а! Ура! – скупо порадовался Матвей, для вида потряся рукой в воздухе, сам продолжая переписываться с Жариным.
«Слушай, Матвеюшка, не переживай за меня. Все будет ок»
Шестерняков не согласился бы, но доставать Сашку больше не было желания. И правда, он уже большой мальчик, со всем сам разберется. И какое, собственно, Матвею вообще дело, где, с кем и как друг проводит время? Ему хорошо? Вот и отлично.
Спустя полчаса мама позвала к столу, и Матвей вприпрыжку побежал на кухню, чтобы отведать чудесный мамин пирог, который она со всей любовью готовила. Но когда парень доедал уже второй кусок маминой вкусняшки, его телефон зазвонил, высвечивая имя друга. Отвечать не было желания, особенно зная, что тот может звонить, налакавшись в самую зюзю, но не за полчаса же, верно? Глубоко внутри побаиваясь отвечать, Матвей вылез из-за стола и, выйдя из кухни, уже в спальне ответил на звонок друга.
- Опять напился? – тяжелый вздох в трубку.
- Вот, как ты обо мне думаешь, - недовольно огрызнулся Жарин. – Я едва успел пригубить слабенький коктейльчик и пококетничать с красавчиком.
- Тогда я-то причем? – не понял Матвей. – Мне твоя информация ни к чему.
- А вот сейчас будет «к чему», - многообещающе произнес Саша, сдерживая театральную паузу. – У нас… Ну, не у нас конкретно, конечно, но проблемка все равно есть.
- Что случилось? – сидя на кровати, Матвей весь подобрался, чувствуя, как внутри все собирается в колючий комочек.
Сашка вздохнул тяжело, недовольно, словно не зная, вообще стоило ли звонить другу, чтобы сообщить ему новость. Но деваться-то было уже некуда – звонок он сделал. И нужно было разобраться с возникшей проблемой быстро, пока не стало совсем поздно.
- Так что произошло, Жарин? – Матвей нетерпеливо поерзал на месте. – Не томи! Мне жутко интересно! Только не рассказывай мне про своего очередного любовника.
- И не стану, - фыркнул Сашка. – Тут Яковлев. Напивается. Один. Но к нему клеится парень, который в наших кругах славится дурной репутацией. Никто ему не мешает, потому что это не их дело, но это ведь… Черт, Матвей, это ведь Яковлев! И мы его знаем. Я подойти не могу – слишком палевно, а тебя-то он видел уже в клубе когда-то. Вот я и подумал, что…
Сашка говорил сбивчиво, словно торопился и не находил себе места. По сути, им правда должно быть все равно на то, что делает преподаватель в свободное время. Но мысль о том, что Яковлев целенаправленно из-за чего-то напивается – не радовала, как и возможность того, что он весьма ловко вляпается в неприятности. А по тревожному голосу Сашки становилось ясно, что его опасения крайне оправданы. Непонятно, кем оказался тот таинственный петух, окручивающий Михаила Александровича, но, похоже, ничего хорошего тот мужчине не принесет.
Матвей, поразмыслив пару секунд, выдавил:
- Ну, а причем тут я, Сашка? – обреченно вздохнул Шестерняков. – Если он хочет напиваться, то пусть напивается. Мне-то какое дело? У него возникли проблемы? Пусть сам их и разруливает.
- Ты не понимаешь! – отчаянно воскликнул Сашка, будто бы готовясь сам спасать бедолагу Яковлева. – Тот парень, что крутит возле него задницей, слывет репутацией карманника. А Яковлев реально в дрова, дружище! Мне-то, конечно, все равно: обдурят мужика или нет. Но как-то не по-человечески это, он все-таки наш препод.
Матвей тяжело вздохнул, потерев переносицу. Ему ни черта не интересно, что происходит с Яковлевым. Пофиг, если он вляпался по самые помидоры. Матвей не Чип, а Сашка не Дейл, чтобы спешить на помощь. Но внутренний мушкетер, сражающийся за справедливость, подрывал Матвея сорваться с места. Уговаривая себя, Шестерняков пытался остановить свои благородные и никому не нужные порывы. Чего он добьется, помогая попавшему в беду? Однако внутри начали грызть червячки сомнения. Может, все-таки стоит отозваться?
- У тебя что, нет рядом друзей, которые могли бы подсобить Яковлеву?
- Нет! – пыхтя, ответил Сашка. – Матвей, правда, помоги! – отчаялся Жарин. – Во-первых, ты с Яковлевым в хороших отношениях. Во-вторых, у меня, наконец, появилась возможность хорошо провести время с классным парнем, а я тут, затаившись в туалете, как партизан, уговариваю тебя помочь Михаилу Александровичу! Правда, дружище, приезжай.
Матвей возвел глаза к потолку, взъерошив волосы на затылке. Что за напасть?! Горестно вздыхая, бурча, что друг совсем обнаглел, выручая из передряг всяких там знакомых, Шестерняков тем не менее шустро кинулся к шкафу, сменяя домашнюю одежду на джинсы, футболку и теплую куртку. Пусть с каждым днем все теплело и теплело, принося нотки весенних ощущений счастья, на улице по ночам было все еще достаточно холодно, чтобы окоченеть. Пообещав Сашке приехать, как можно быстрей, Матвей зайцем выскочил из комнаты, по пути поцеловав маму в щеку, объявив, что едет к Сашке и не знает, когда вернется. Отец что-то буркнул про контрацепцию, ведь сын наверняка будет с девушкой, а не с другом, но Матвей как всегда отмахнулся, убегая из квартиры, чтобы быстрым шагом спуститься по лестнице, выскакивая на улицу. Как и всегда обычно весной, моросил мелкий дождик, сразу оседавший на одежде капельками. Бегом летя на остановку, Матвей в который раз задался вопросом: «А, собственно, на кой черт ему все это надо?» Но Яковлева, если он действительно попал в передрягу, как и сообщил Сашка, нужно было спасать. Можно подумать, что нет в мире больше людей, способных оказаться рядом с Яковлевым.
Клуб, впрочем, как и всегда, встретил громкой, даже оглушающей музыкой. Охранники почти свободно пропустили Матвея, вспоминая его. Один из них даже скрыл усмешку, вспоминая, как парень вытаскивал в сопли налакавшегося Жарина из клуба. Репутация спасателя, судя по всему, надолго приклеится к Матвею.
Привыкая к пестрящему и мигающему свету, Матвей поразмышлял: стоит ему искать друга или сразу пойти спасать Яковлева? Но его за плечо кто-то тронул, и когда Шестерняков обернулся, то увидел друга, в глазах которого читалось самое настоящее облегчение, пришедшее на место тревоги. Выдохнув, Сашка махнул куда-то вниз по направлению к небольшой барной стойке.
- Он сидит там, - на ухо парню выкрикнул Сашка. – А я пойду, Матвей.
Когда Сашка приблизился, Шестернякова обдало приятной волной мужского одеколона и слабым запахом алкоголя. Как Саша и обещал, он не пил слишком много. За спиной у друга замаячил какой-то высокий парень, вдруг неожиданно притянувший собственническим движением Жарина к себе, прижав руку к его талии. Сашка смущенно и как-то жеманно засмеялся, посмотрев на своего спутника, затем он подмигнул ошарашенному Матвею и быстренько ушел, увлекая за собой того, кто его обнял.
Качнув головой, Матвей только смог мысленно пожелать Сашке удачи, а сам спустился вниз по лестнице, чтобы найти Яковлева. К счастью, Матвею не нужно было пробираться через танцующие тела, иначе бы пытку чужими прикосновениями он точно бы не выдержал. Зато перед ним предстала другая сложность: тот, кто приставал к Михаилу Александровичу. Статную мужскую фигуру преподавателя Матвей заметил сразу. Яковлев словно каким-то таинственным образом отличался от всех остальных: неярко одетый, держащий себя строго, как-то даже элегантно (если это словно вообще можно применить, оценивая контингент собравшихся). Подпирая одной рукой щеку, Яковлев другой держал стакан с чем-то мутным, напоминающим виски или коньяк, но Матвей издалека не стал бы судить. Рядом с мужчиной расположился кто-то, кого Шестерняков не знал, но сразу догадался, что это именно тот, о ком говорил Сашка. Какой-то скользкий тип, разглядеть лицо которого никак не удавалось, лип к Яковлеву, как противная жвачка. Тьфу! Повернутый спиной, незнакомец не мог видеть, как к нему с его жертвой кто-то пробирается, напустив на себя грозный вид. В голове Матвея все еще не созрел план, но видя Яковлева, его несчастный профиль, выражающий весь спектр грустных эмоций, Шестерняков вдруг понял, что не может пройти мимо. Тем более… Ай, думать и размышлять, философствовать не было времени, И Матвей поспешил на выручку, лихорадочно в уме прикидывая, что бы ему сделать, чтобы гнусный тип свалил.
