- Может, поедем ко мне? – донесся до слуха Матвея слащавый голос, обладатель которого специально говорил громко, чтобы было слышно.
Яковлев усмехнулся, посмотрев на собеседника расфокусированным взглядом. Между красивых серебристых глаз пролегла морщинка глубоких раздумий. И пусть Матвей так толком и не научился распознавать эмоции на лице Михаила Александровича, некоторые он все же мог оценить весьма четко. Яковлеву было отчего-то плохо. Нет, не физически (хотя завтра будет и так тоже), а именно морально. Он опустошен, обессилен, и что-либо делать и с кем-то спорить он не хотел. Прав оказался Сашка: Яковлев в любой момент может закопаться в яму с дерьмом.
- Я… - заплетающимся языком начал Яковлев, но Матвей его прервал, очутившись за спиной у собеседника мужчины. Михаил Александрович не с первой, так со второй попытки узнал подоспевшего к нему на помощь парня. Нахмурившись еще сильней, найдя возможность взглянуть прямо на подошедшего, Яковлев чуть ли не выплюнул: - А ты что здесь делаешь?
Парень, что пытался соблазнить Яковлева, обернулся, уставившись на Матвея во все глаза. Ничего особенного в соблазнителе Шестерняков не увидел: обычный парень с русыми волосами, узкими глазами водянистого цвета. Может быть, нос слишком великоват для маленького лица, но ничего такого, что могло бы привлечь внимание такого красивого мужчины, как Яковлев, только он был в нетрезвом виде, и, судя по всему, ему становилось абсолютно все равно на то, кто его соблазняет. В голове Матвея родился план, пока парнишка примерно его возраста (возможно, старше) ревностно вглядывался в своего неожиданного соперника, которого жертва, похоже, неплохо знала.
- Как «что»? – удивленно приподнял брови Матвей, отвечая вопросом на вопрос Яковлева. – Пришел тебя забрать, неблагодарный. Вот, как ты проводишь вечера, когда мы ссоримся, да?
Михаил Александрович опешил так, что, кажется, немного протрезвел, почти разинув рот от удивления. Матвей мысленно похихикал над вытянувшимся красивым лицом мужчины. Рубить с плеча, так рубить под корень, верно? Мало того, что Матвей умудрился перейти на «ты», напрочь забывая о субординации и уважении старшего, так еще и сделал намек, что между ним и горе-пьяницей есть какие-то отношения. Опешил не только Яковлев, но и его соблазнитель, переводя взгляд с одного на другого.
- Ты же… Ты ведь говорил, что у тебя никого нет, - бесцветным голосом выдавил из себя страшный парнишка. – А этот…
- А он всегда говорит, что у него никого нет, когда мы ссоримся, - дернул плечом Матвей, видя, как Михаил Александрович с любопытством вникает в разыгрываемую сценку.
Неудачник-соблазнитель переводил опешивший взгляд с Матвея на Михаила Александровича, ожидая, когда хоть кто-нибудь из них пояснит, что происходит. То ли парень умом не блистал, то ли алкоголь ему разум затуманил, но до него так и не дошло.
- Подожди, - да уж, тяжелый мыслительный процесс у парнишки, - так ты ему, - а палец прямёхонько на Яковлева, - кто вообще?
- Дурачок, что ли? – фыркнул Матвей, подходя к Михаилу Александровичу, демонстративно кладя ладонь тому на плечо, наблюдая, как сильней и сильней от удивления посматривают на него серые глаза. – Я его парень, вообще-то.
========== Глава 9. ==========
Повисла пауза. Неловко стало в-первую очередь самому талантливому и великолепному сочинителю басни о тесной мужской дружбе Матвею. Он незаметно сжал плечо Яковлева, прося подыграть, но тот прирос к стулу, не отрывая взгляда от своего студента, у которого от напряжения, к счастью, не видимого внешне, начало сводить зубы. Паренек-соблазнитель не собирался отступать. И мозгами его природа точно обделила, раз уж он задал гениальнейший вопрос:
- Как это встречаетесь?
У Матвея дернулся глаз от желания стукнуть идиота. Он что, не понимает, что тут территория помечена? Алло, вход запрещен! Во дворе тусит злая собака!
- Это когда держитесь за ручки, целуетесь и трахаетесь, - с улыбочкой пояснил Матвей. – Уверен, что Миша, - Шестерняков споткнулся на имени Яковлева, едва нормально его выговорив, - не хотел грубо тебя отшивать. Но мы ведь встречаемся, да? – и упорный взгляд в сторону препода, да такой убийственный, что тот не смог бы ответить «нет».
- Да, - вяло отозвался, начинающий веселиться от разыгрываемого спектакля мужчина. – Уже пару месяцев. А сегодня Матвеюшка так меня разозлил, что я решил залить горечь алкоголем.
И ни в таком уж плачевном состоянии находился Яковлев, как его описывал Сашка. Разговаривал нормально, правда, запинался через слово и совсем уж глазки косил, но ничего, бывает у людей и похуже. Но когда крепкая ладонь легла Матвею на талию, прижимаясь, по-хозяйски оглаживая одежду, Шестерняков сдержал порыв отлететь от Михаила Александровича на десять километров, отмахиваясь всем, чем угодно, лишь бы он не лез. Мурашки поползли по спине, а щеки резко обагрились жарким румянцем. Послать к черту маленькую игру и позволить парню обокрасть Яковлева больше не стало казаться плохой идеей.
Паренек тяжело вздохнул, совершенно некрасиво надул губки и совсем неграциозно слез со стула, траурным голосом произнеся:
- Сказал бы раньше, что у тебя есть пара, - и удалился восвояси, покачивая бедрами.
Матвей еще пару секунду постоял, смотря вслед удаляющемуся, думая, что тот может в любой момент обернуться, но когда пальцы Яковлева на талии сжались сильней, становясь ощутимей даже через ткань куртки, Шестерняков отскочил от мужчины, как ошпаренный, приземляясь на стул, на котором недавно сидел недолюбовник Яковлева.
- Что это был за концерт? – спокойно осведомился Михаил Александрович, вливая в себя остатки алкоголя, чуть морщась от вкуса. – А говорил, что не гей. С каких это пор мы встречаемся?
- Ну уж простите, что пришлось так нагло врать, - Матвей сдержался, чтобы по-детски не показать мужчине язык. – И здесь я очутился случайно, - конечно, такой отмазке Яковлев не поверил, вперив в парня недоверчивый взгляд. Да, по-дурацки и нелогично выходит. – Притворился я Вашим парнем только для того, чтобы тот засранец отстал.
- И зачем?
- Потому что… Потому что я слышал, что у него плохая репутация, - с каждым словом Матвей все больше понимал, как все смешно и ужасно глупо звучит.
Вот, что значит попасть в дерьмовую ситуацию. Во-первых, ему не верили. И даже не потому, что Матвей каким-то чудом оказался снова в клубе, как ищейка, находя Яковлева словно по волшебству, а потому, что он снова знал парня, с которым пытался замутить Михаил Александрович. Сначала Диди, а теперь этот… Что-то нескладненько получалось. Во-вторых, вся ситуация попахивала дешевой мелодрамой с налетом драмы и экшна. Волновать личная жизнь Яковлева должна была в последнюю очередь, но нет же, Матвей совал свой совсем не длинный нос туда, куда не следовало. Логично, что Михаил Александрович ему не верил. Должно быть, он стал полагать, что Матвей, отнекиваясь от своей ориентации, таким образом шифруется. А парню безотчетно хотелось побиться головой обо что-нибудь твердое, понимая, что преподаватель ему не верит ни на секунду.
- Это какая ж такая репутация у того паренька, что ты, спасатель недоделанный, кинулся защищать мою честь? – хмыкнул мужчина.
Смущенно вглядевшись в серебристые глаза, Матвей вдруг заметил, что горечь чего-то драматичного из глаз мужчины постепенно исчезала, заменяясь весельем и легким подтруниванием, которое появлялось обычно в моменты разговоров со студентом. Облегченно выдохнув, Матвей хмыкнул. Ему с каждым разом все проще и проще становилось понимать эмоции мужчины. Не такой уж он и ледышка, судя по всему. Нацепляет на себя равнодушно-льдистую маску на парах, а у самого глаза – это настоящее зеркало. Вот, у кого эмоции читаются в самых выразительных элементах внешности.
- Говорят, что тот парень любит чистить карманы. Могу представить, что после ночи ваших страстных лобызаний Вы бы проснулись без копейки в кошельке, - Матвей махнул бармену, заказывая колу.
