- Вот я даже не знаю, как реагировать, Шестерняков, - уголки узких губ чуть приподнялись вверх, и Матвей вдруг понял, что ему искренне улыбаются в ответ. – Ты со мной заигрываешь?
- Чего? – опешил парень, ошарашенно уставившись на мужчину. – Нет, конечно! Я уже говорил, что я не по парням!
- Да-да, - снова фырк, как у кошака. – Хочешь, я могу подвезти тебя до дома. Далеко живешь?
Предложение оказалось таким невероятным, что Матвей безумно растерялся, не веря тому, что только что услышал. Яковлев серьезно? С чего вдруг такой аукцион невероятной щедрости «помоги ближнему своему»? Его никто не покусал за то время, пока он был в ассистентской?
- Эмм… Да я как бы… - замялся Матвей, невольно кинув взгляд на окно, сквозь жалюзи которого пробивался свет от загоревшегося фонаря, пробивающий наступившую тьму.
- Ой, да брось! – поморщился Яковлев, смешно скривив лицо. – Ты, пока доберешься, все пробки соберешь, да и дождь вот-вот обещали.
Про дождь Матвей впервые слышал. Он внимательно взглянул на Яковлева, задумчиво покусав губу. Садиться в машину к гею не самое лучшее решение для парня натурала. Но Михаил Александрович сам сказал, что никакие виды на него не имеет – это раз. Во-вторых, отношения между преподавателем и студентом под запретом, так?
- А ничего, что преподаватель своего студента подвозит? – озвучил свою последнюю, зудящую где-то на подсознании, мысль Матвей.
- Если не хочешь, то сразу нужно было сказать, - вздохнул Яковлев, разворачиваясь, чтобы выйти из кабинета, словно обидевшись на слова студента.
- Эй-эй! – Шестерняков вприпрыжку побежал за мужчиной. – Я не против! Не против! Всего лишь спросил. Чего Вы сразу надулись?
- Слышишь, Шестерняков, совесть поимей так разговаривать с преподавателем, - однако в голосе Яковлева не появилась строгость или возмущение, а лишь легкое подтрунивание. – На кафедре нет никого, кто бы смог нас увидеть. И я, хоть и гей, но не кричу о своей ориентации, если ты не заметил. Будь ты девушкой – вопросы бы возникли, - дождавшись, когда Матвей выйдет из кабинета, преподаватель закрыл за ним дверь, дав ключи от раздевалки. – Все остальные студенты уже ушли, поэтому последний одевшийся отдал мне ключ. Иди забирай свои вещи и подожди меня на парковке.
Матвей кивнул, беря ключ у Яковлева. В раздевалке парень быстро скинул с себя халат, переобулся, повесив сменку тут же на крючок – все равно завтра сюда же на пару возвращаться. Напялив теплую парку, парень немного помялся, не зная, куда положить ключ от раздевалки. По всем правилам он должен отдать ее лаборанту, но его-то нет. Пришлось идти в ассистентскую, куда удалился несколько минут назад Яковлев. Тот в кабинете с кем-то разговаривал, постоянно хмурился, видимо, сдерживался, чтобы не наорать. Когда он увидел застывшего в дверях кабинета парня, недоуменно поднял брови. Матвей поднял ключ в воздух, помахав им из стороны в сторону. Мужчина кивнул и махнул в сторону крючков, прибитых рядом с дверью, на которых висели, сделанные, как под копирку, точно такие же ключи.
- Я же уже тебе сказал, что все кончено! – почти взревел Яковлев, когда на том конце провода замолчали. Подобная сильная эмоция со стороны мужчины заставила Матвея от неожиданности вздрогнуть. – Тогда, когда ты подставил меня, козел. Нет! Нет, я сказал!
Больше Матвей слушать не стал, постаравшись как можно бесшумно ретироваться куда подальше. Сбежав на парковку, Шестерняков без проблем нашел автомобиль Яковлева, поскольку только его машина одиноко сверкала покатым боком на темной парковке. Нещадно проперло покурить, и Матвей не стал отказывать себе в такой мелочи, покопавшись в рюкзаке и достав пачку сигарет и зажигалку. Прикурив, парень блаженно выдохнул струйку дыма вверх, прикрыв глаза от кайфа, что растекся поволокой по легким, обжигая немного изголодавшийся за день желудок. Стало абсолютно классно, и пофиг на начавшийся мелко моросящий дождик. Яковлев не прогадал, когда сказали, что обещали приход мороси.
- Бросал бы ты эту гадость, - раздалось совсем рядом, но Матвей слышал шаги, поэтому не вздрогнул, но и сигарету не откинул.
- Они успокаивают, - хмыкнул парень, открывая глаза, чтобы посмотреть на стоящего рядом, одетого в пальто мужчину, держащего в руке пухленький кейс. – Не поверю, что Вы не курите.
Яковлев помолчал пару секунд. В темноте Матвей не видел чужого взгляда, так привыкнув к серебру глаз, что доставляло некий дискомфорт. Вдруг Михаил Александрович вздохнул и протянул Матвею ладонь.
- Что? – не понял парень, выпуская очередную струйку в воздух.
- Что-что, - передразнил преподаватель. – Делись сигаретой и зажигалкой. Я тоже долго терпел.
Матвей расхохотался, но без проблем дал требуемое, видя, как движением на автомате мужчина достает тонкую палочку чистого кайфа, поджигая ее и блаженно, как и студент пару минут назад, затягиваясь. Вернув пачку обратно ее владельцу, Михаил Александрович снял машину с сигнализации и, закинув кейс на заднее сидение, вернулся к парню, встав рядом с ним, не решаясь облокотиться о бок автомобиля краем дорогого пальто.
- А Вас не осудят, что Вы потакаете студенту и курите вместе с ним? – прищурился Матвей, взглянув на неидеальный профиль Яковлева, посматривая на его горбинку на носу.
- Если этот студент не станет болтать направо и налево о том, что я вообще курю, то не станет никто осуждать, - Михаил Александрович с хитрецой взглянул на Матвея. Под таким углом, каким встал мужчина, свет отлично падал на его лицо, так что Матвей смог посмотреть в его глаза, замечая, что в полутьме они стали еще глубже, насыщенней. – Мне не так много лет, как ты, возможно, думаешь, Шестерняков. Спорим, ты уже в уме начал прикидывать, сколько мне может быть.
Матвей поперхнулся, закашлявшись. А ведь действительно в тот момент, пока он рассматривал чужой профиль, он пытался понять, сколько мужчине может быть примерно. С учетом того, что он вхож в гей-клубы, где собирается молодняк, что он так спокойно и ровно, даже панибратски общается со студентами, то на вскидку ему можно было дать около тридцати.
- Я ни о чем таком не подумал, - попытался оправдаться Матвей, забурчав себе под нос.
- Так я тебе и поверил, - сразу заявил Яковлев. – Мне в этом году исполнится тридцать четыре.
Что за вечер откровений?
- И к чему это было сказано? – вздернул бровь вверх парень.
- Просто так, - очередная змейка ровнехонько в небо.
Матвей помолчал пару секунд, а потом из него вырвалось совершенно случайно:
- Вы поссорились со своим парнем?
Пришло время мужчины задыхаться от дыма, кашляя и поперхиваясь едкими смолами.
- С чего ты взял? – осипло поинтересовался Яковлев, когда ему удалось избавиться от навязчивого кашля.
- Вы так ругались с кем-то по телефону. Явно выясняли отношения, - дернул плечом Матвей, невозмутимо взглянув на преподавателя.
- Мои личные отношения…
- Да-да, не мое дело, - закатил глаза Матвей. – Просто решил поддержать разговор.
- Странный способ, - выдавил из себя мужчина. – И если что, я уже говорил, что у меня никого нет.
- Оу! – округлил смешно губы Матвей, смахивая на ребенка.
- Это был бывший, - не зная, зачем, разоткровенничался преподаватель. – С ним вышла неприятная история, но он решил, что ни в чем не виноват и захотел восстановить отношения. Как видишь, я не стремлюсь мчаться к нему.
- Он ведь в Москве, - ответил Матвей. – Разумеется, Вы к нему не помчитесь.
- Я даже не буду спрашивать, откуда тебе известно, что я из столицы, - Михаил Александрович снова затянулся сигаретой. – Будь он в этом городе, я бы все равно не поехал. Это не те отношения, которые я бы хотел вернуть.
Матвей из уважения не стал говорить, что ему, собственно, вообще все равно на отношения мужчины с кем бы то ни было. Не его это дело, с кем он трахается. А вниманием, судя по всему, он не обделен.
Докурив остатки сигарет в полном молчании, вскоре они сели в салон Форда, и Матвей сразу блаженно растянулся на соседнем сидении рядом с водителем. Яковлев включил обогрев, не забыв о подогреве сидений, и только тогда Матвей осознал, что немного замерз. Приятно пахло кофе, и, кинув взгляд на зеркало заднего вида, парень увидел ароматизатор. Вкусный аромат. Пристегнувшись, парень взглянул на преподавателя, который все это время смотрел на него весьма пристально, изучающе.
