Эмиль вздохнул, неприятно поморщившись. Остался единственный нюанс. И Джонс, если бы мог, то порадовался бы, что в этом странном месте его эмоции урезаны.

— У тебя есть тот, кто тебе дорог?

Филипп вздернул брови. Признаться честно, он не думал, что Эмиль решится задать этот вопрос. Моррис ожидал чего-то другого. Он взглянул на профиль блондина, хохотнул и почти мурчащим тоном выдал:

— О, да, есть один парень, которого я очень люблю трахать, и он крайне дорог мне, — Моррис не стал напрямую говорить о своих чувствах, но это читалось в его голосе, в его вальяжной позе, которую он принял, когда речь зашла о другом человеке. — Его зовут Том. И он охуенно делает минет, и…

— Достаточно, я понял, — процедил Эмиль, потерев виски. — А еще…

— Ты задал уже достаточно вопросов, и я начал порядком уставать, — отмахнулся Филипп, резко вставая с места и неожиданно отбирая у Эмиля мяч.

Тот растерянно хлопнул ресницами, уставившись на свои опустевшие руки. Юноша поднял взгляд на Филиппа, но резкий толчок в грудь заставил его откинуться назад, опрокидывая в падение. «За тобой должок, парень», — последнее, что услышал Джонс, прежде чем погрузиться во тьму.

***

— Томми, нам нужно будет перегнать эту красотку в Лос-Анджелес, — объявил владелец автомастерской, Рамирес Гарсиа, похлопывая по блестящему боку спортивную Lamborghini Gallardo.

Грин присвистнул. Даже с учетом мощного движка машины, это минимум шесть часов пути, а обратно — еще дольше, ведь поедут уже на обычном автобусе. Гарсиа терпеть не мог лишние траты и, естественно, не раскошелится на что-то более быстрое и комфортное.

Gallardo, изначально желтого цвета, купил через своего агента какой-то крутой мужик, у другого такого же мужика, в качестве свадебного подарка дочери. А та захотела новомодное покрытие «серебряный голографический хром» и, поскольку продажа-покупка состоялась тут же, в Окленде, машину решено было тюнинговать в местной мастерской. Заказчик, естественно, потребовал от агента выбрать лучший автосервис, но, на счастье самого Гарсии, предприимчивый парень был с ним знаком, и предложил заняться этим делом.

Рамирес восторженно потер руки и развернул бурную деятельность — что-что, а работать со ставкой на высшее качество он умел. Однако плюсом к тюнингу покупатель оплачивал перегон автомобиля из одного штата в другой, что значительно увеличивало прибыль самого Тома, поскольку именно его Гарсиа попросил сесть за руль. Во-первых, у Грина имелся богатый опыт вождения спортивных авто, во-вторых, он был отличным механиком и знал содержимое железной красотки до последнего винтика. Именно ему Рамирес доверил тестировать ходовые качества перед заказчиком по приезду.

Конечно же, Грин не мог устоять перед искушением, погонять на роскошной тачке.

В Лос-Анджелесе они застряли на сутки.

Как и предполагал Том, добирались порядка шести часов; наскоро перекусили в ближайшем кафе и принялись приводить слегка запылившийся автомобиль в товарный вид. Затем появился тот самый мужик, которому Том продемонстрировал все прелести езды в спортивной машине и сделал дополнительный круг по специальной трассе, дабы заказчик полюбовался со стороны на мельчайшие радужные переливы нового покрытия.

Как только Lamborghini заняла свое место на размеченной площадке, на нее тут же принялись навязывать огромный алый подарочный бант — совершеннейшую глупость, по мнению Грина, но его, увы, никто не спрашивал. Рамирес тоже поглядел на украшательство скептически и даже позволил себе презрительный смешок. Впрочем, на этом их деятельность заканчивалось, оставалось получить расчет и символически пригубить бокал дорогого шампанского с новым автовладельцем, в качестве поздравления за удачное приобретение.

Одним бокалом Грин не ограничился. Он терпеть не мог эту сладкую шипучку, сколько бы она ни стоила, и, едва они с Гарсией оказались в нормальном баре, тут же заказал приличный виски. Надрались капитально — Грин с трудом доволок тяжелого начальника до его номера и отправился в свой.

Еще в баре он поймал весьма красноречивый взгляд симпатичного мулата с рельефными мускулами, и теперь ничуть не возражал оказаться с ним в одной постели. Мулата звали Кей, и он оттрахал Грина настолько капитально, что ирландец дрых без задних ног почти до обеда. Проспал бы и дольше, но Кей разбудил его глубоким минетом, а потом еще минут десять вбивался в и без того растраханную задницу.

Похмельный синдром Грин умел снимать давно и быстро, а прохладный душ и хорошая порция мясной зажарки улетучила малейшие угрызения совести за невольную «измену» Филиппу. Настроение поднялось до отметки «отлично» и Том отправился будить начальство.

Гарсиа выглядел помятым и больным — пришлось подлечить, подождать, пока мужчина придет в себя окончательно, и лишь тогда искать билеты на ближайший автобусный рейс до Окленда.

В родной лофт Грин вернулся в четыре утра и тут же упал в кровать — досыпать. К счастью, Гарсиа разрешил прийти на работу попозже, учитывая их сбившийся график. О том, что Моррис успел вдоволь наискаться своего любовника, Том знать не знал.

***

…А тот, стоило ему завладеть обещанным временем, искал Тома везде, где только можно: у него дома, в баре, и даже в другом баре, улицей дальше, но успехом поиски не увенчались. Филипп злился, не находил себе места от неудовлетворенности, готов был выспрашивать у всех общих знакомых, куда делся этот рыжий ублюдок, но собственная гордость не позволяла открыть рот.

Фила злил факт того, что он остался без секса, и мужчина решил выпить, заказав для разогрева пиво и постепенно повышая градус алкоголя. И в какой-то момент к нему подсел совсем молоденький парнишка, которому на вид едва исполнилось двадцать. Удивительно, как его пропустили в бар для взрослых, но владелец всегда очень серьезно относился к правонарушениям, так что мальчишка наверняка уже был совершеннолетним, лишь просто молодо выглядел.

Кокетливо стреляя глазками, шатен следил за реакцией Филиппа, который уже был значительно подшофе, и ненавязчиво поглаживал Морриса по коленке. Они о чем-то разговаривали, даже, кажется, смеялись, по крайней мере, Филипп точно помнил, как чужая ладонь скользила по кромке джинсов, а губы парнишки что-то шептали, от чего Фила разбирал смех.

Он вглядывался в лицо мальчишки и едва ли находил в них черты Тома, но в тот момент из головы Филиппа вылетели все мысли о любовнике. Он лишь лениво размышлял о том, как шикарно будут смотреться губы нового знакомого на его члене, или как классно прямо сейчас перегнуть пацана через барную стойку и вдалбливаться в его узкий проход, слушая слабые вскрики и стоны.

Фил не размышлял о своих чувствах к Томасу, их просто заменила похоть, а угрызение совести не появилось вовсе; залитый алкоголем мозг Морриса отказывался выяснять причину своей забывчивости о «люблю-не-могу-хочу-только-Тома».

И он трахнул шатена недалеко от бара. В ближайшем переулке, не забыв про защиту, разумеется; и он был не первый у этого пацана, или тот был уже заранее растянут, чтобы точно так же, как Филипп, быстро перепихнуться.

Моррис кончил бурно и почувствовал дикий кайф от произошедшего, едва ли вспомнив про Томаса Грина. Вместо этого он, вальяжно приобняв раскрасневшегося шатена, повел его в ближайший дешевый мотель, чтобы еще несколько раз поиметь.

***

— Как ты понял, что влюблен в Луиса? — Эмиль вздрогнул, прекратив теребить в пальцами сорванную рядом со скамейкой травинку.

Джонс взглянул на непривычно задумчивого Филиппа, который привычно откинулся назад и закинул ногу на ногу, чуть расслабленно болтая одной из них в воздухе, словно отбивая только ему известный ритм. Задавая вопрос, мужчина не смотрел на Эмиля, но тот будто каким-то шестым чувством ощущал, что ответ крайне важен не только для Филиппа, но и для Джонса в целом.

Блондин нахмурился, опустив глаза на ладони, которые он сложил на коленях, усевшись как школьник, готовый отвечать очень сложный и одновременно серьезный урок.