— В ближайшее время надо встретиться с доктором Майером, — пробормотал Эмиль осипшим голосом, по ложечке хлебая принесенный суп.

Он с удовольствием ел, правда, вкус почти не ощущал, но едва ли смотрел Луису в глаза. Тот должен был сам услышать Филиппа: его голос, его обращение, его самого. Кронви также имел право знать не только со слов Эмиля. Мнение Адалрика и Джонса полностью совпадали в этом плане.

Луис покопался в ящике, извлекая паззлы и планшет, положил на тумбочку и присел на край кровати.

— Напиши ему, согласуйте встречу, — с готовностью согласился он. — И… Док хочет, чтобы я был с тобой в этот момент. Ты не против?

— Я… — Эмиль на долю секунды стиснул ложку, нахмурившись. — Я хочу, — с выделением второго слова произнес парень, — чтобы ты был там. Ты должен услышать Филиппа.

— Так его зовут Филипп? — тихо переспросил Лу. — Как удивительно, — в тоне Кронви не было страха или неприязни, не было жадного бесцеремонного любопытства, только спокойная констатация.

Джонс слегка напрягся, кинув мимолетный взгляд на Луиса. Тот глядел в ответ мягко, ожидающе, вовсе не требуя ответа. Эмиль забыл, что не говорил парню имя своего альтер-эго. Он уставился в чашку с бульоном, сглотнув.

— Да, его зовут Филипп, — прошептал блондин, отчего-то качнув головой, словно самому ему еще сложно было поверить в реальность происходящего. — Филипп Моррис. Ему… Тридцать, вроде, но я не уверен. И я… — Эмиль задумался, стоит ли говорить об этом. — Видел его во сне. Мне кажется, что это было во сне. Но я видел Филиппа и теперь знаю, как он выглядит.

Брови Лу поползли вверх:

— То есть, он выглядит не так, как ты?

— Нет, — вздохнул Эмиль, хрустнув гренкой. — Я пока что не понимаю, но… Мне доктор Майер показывал рисунок. Филипп, по-моему, умеет рисовать, — Джонс поводил ложкой по донышку чашки. — Хорошо рисовать, к слову. А потом он мне приснился. Но рисунок тот был черно-белым, однако я видел Филиппа таким, каков он есть, — блондин снова вздохнул. — И я пока что не могу понять, то ли это игра моего больного разума, то ли на меня такое сильное впечатление произвел портрет Филиппа.

— Ты мог встретить кого-то похожего давным-давно, — предположил Лу. — А потом наделил свое альтер-эго этой внешностью. Может быть такое?

Пока Эмиль прятался под одеялом, Кронви тщательно изучал его диагноз, перелопачивая информацию, взятую в интернете. Прочитанное его не напугало, но Луис отчетливо понимал, что лечиться Джонсу придется очень долго. Появились и вопросы к доктору Майеру, но Лу не рискнул снова звонить. Можно задать и при личной встрече.

Эмиль в ответ лишь пожал плечами. Спустя несколько секунд он ответил:

— Я не знаю, Лу. Не помню, — блондин болезненно поморщился. Сам он о своем диагнозе слышать не хотел, словно незнание информации могло спасти его, пытался отгородиться, тем самым будто устанавливая защиту. — Его голос… Он никого не напоминает.

— Если ты был, например, совсем маленьким, то не удивительно, — хмыкнул Кронви. — Я к тому, что ты не помнишь конкретно детство.

— Может быть, — коротко ответил Эмиль, опустив взгляд. — В любом случае, ответы на все наши вопросы могут дать лишь доктор Майер и Филипп.

Луис молча кивнул. Забрал пустую посуду и мотнул головой в сторону предложенных развлечений:

— Планшет заряжен, там игры и книги, а пазлы можно раскладывать на подложке. Только, все равно, придется сесть здесь на пол или в гостиной, за большой стол.

Эмиль как-то неуверенно взглянул на предоставленные развлечения. Ему не особо хотелось играть. Он вообще практически ничего не хотел. Пожалуй, лишь умыться, принять горячую ванну и поговорить с доктором Майером. Как можно быстрей. Хотя, нет… Эмиль кое-чего желал больше всего того, что перечислил. Наевшись, почувствовав очередную поддержку Луиса, юноша ощутил себя куда уверенней, поэтому он, взглянув на Кронви и слегка прикусив губу, спросил его:

— Ты не приляжешь… Со мной? — получилось так неловко, словно они только-только начали встречаться, и подобный вопрос звучал крайне смущающе.

Зрачки Луиса расширились, и он даже оробел чуток, настолько неожиданной оказалась просьба.

— С радостью, — хрипло ответил он.

Отставив поднос подальше, парень вернулся к кровати и быстро забрался на нее, укладываясь подле Эмиля. Блондина хотелось сгрести в охапку, но Лу не решился. Эмиль сам потянулся к нему, прижался к его боку и положил голову на плечо.

Сквозь дрему, пребывая в подвешенном состоянии, Джонс чувствовал, что Луис всегда был рядом, поглаживал по волосам, что-то бормотал. И пусть Кронви этого не знал, но своими обычными действиями он успокаивал Эмиля, возвращал его обратно к реальности, не давая потонуть в жалости к себе.

Прикрыв глаза, Джонс положил ладонь Луису на грудь, чувствуя, как вздымается его грудная клетка и бьется сердце, как едва заметно срывается дыхание, словно Кронви переживает, как бы не спугнуть момент.

— Прости, — вдруг вырвалось у Эмиля. — Прости, что я наговорил те ужасные вещи, — Джонс вспомнил то отчаяние, что сверкало слезами в глазах Луиса, когда ему поступило предложение, нет, факт о том, что им нужно расстаться. — Я не хотел тебя обидеть, — продолжил Эмиль: — Я просто не хочу, чтобы ты всю жизнь мучился, — юноша перевел дыхание. — Если я… Если я не вылечусь, то, возможно, всегда буду вынужден сосуществовать с Филиппом.

— Значит, мне придется завоевать и его тоже, — улыбнулся Лу, обнимая своего парня. — Но я уверен, что лечение пройдет успешно. Я прочитал, что процент положительного исхода повышается, если пациент всеми силами хочет выздороветь, а ты вовсе не производишь впечатление жаждущего остаться в прежнем состоянии.

Эмиль слабо кивнул, не находя, что ответить. Луис правильно расценил слова, прочитал мысли Джонса, так что он, коротко вздохнув, промолчал.

Кронви пошутил насчет завоевания Филиппа, а вот Эмиль серьезно задумался. Если Филипп мог захватывать сознание и тело, жить своей жизнью, то значит ли это, что у него есть любимый человек?

***

После того, как Джонс немного пришел в себя, он связался с Нелли, и та уточнила расписание Адалрика. Следующий сеанс был назначен днем позже, и Лу порадовался, что ситуация становится более определенной.

До этого момента парень изо всех сил старался встряхнуть Эмиля, и ему удалось. Блондин ушел умываться, но Лу не выдержал, уже минут через десять пробрался в ванную и принялся помогать: намыливал, тер мочалкой, несмотря на смущенные протесты Эмиля, потом смывал пену и не удержался — удовлетворять возбужденного возлюбленного ртом и себя, руками, оказалось очень увлекательно.

После этого они до позднего вечера торчали в гостиной и собирали тот несчастный пазл на триста деталей, который Луис предложил в самом начале, и изображавший огромного черного кота. Собрали весь, за исключением двух деталек, которые почему-то не обнаружились. Эмиль расстроился — он очень увлекся процессом и жаждал завершить картинку.

Кронви поднялся с дивана, потянулся… И внезапно получил крепкой ладошкой промеж лопаток. Отскочив и недоуменно оглянувшись на сердитого Джонса, он понял, что юноша укоризненно указывает куда-то ниже. И только опустив глаза на сидение, понял, что все это время две потерянных детальки лежали у него под задницей.

— Упс… — сконфуженно пробормотал он. — Я не заметил, прости.

— Пф! — отозвался Эмиль и, вздернув нос, аккуратно воткнул пазлы на место. Полюбовавшись на дело рук своих, он заявил: — Это надо куда-нибудь повесить! Но так, чтобы не развалилось.

Лу почесал затылок и предложил:

— У меня есть специальная прозрачная пленка, наклеим с изнаночной стороны, края обрежем, и ты найдешь для картины место.

— Хорошо, — с энтузиазмом откликнулся Эмиль.

Провозились не меньше часа, но зато картина вышла что надо: цельная, ровная, довольно твердая. Джон приложил ее к стене напротив кровати в спальне, и Кронви согласно кивнул.

Прилепили на двусторонний скотч, и Эмиль еще минут двадцать гордо оглядывал проделанный фронт работ, пока Лу не позвал его поесть.