Он снова остановился. В сердце Терезы снова защемило, и она сморгнула готовые вырваться слезы.

«Я не хочу усложнять тебе жизнь, Тереза. Я знаю, что ты, скорее всего, думаешь. И я знаю, что ты должна ненавидеть меня и злиться, за то, что оставляю все эти сообщения… если ты вообще слушаешь или читаешь их… Но это мой последний шанс, сказать…

Я люблю тебя.

И мне жаль, что я сделал тебе больно. Я никогда и ни о чем так больше не сожалел. А я сделал много ошибок…»

Он глубоко вздохнул.

«Я понимаю, что ты списала меня со счетов. Я знаю, что у меня нет шансов вернуть тебя. Полагаю, у меня никогда тебя и не было. В лучшем случае это был один чудесный момент настоящей глупости с твоей стороны. Я не могу ждать, что ты вернешься к этому снова, не после того, что я сделал… И почему я все же делаю это?»

Она сглотнула, осознав, как и прошлой ночью, когда пришло это сообщение, что слезы текли по его щекам.

«Я никогда не перестану любить тебя. И мне нужно, чтобы ты это знала, несмотря на мои намерения… В конце концов, я думаю, что моя месть обернулась против меня. Я должен был разрушить твою жизнь. Но завтра ты выйдешь замуж за человека, которого любишь, и который заслуживает тебя… и я буду совершенно несчастен в одиночестве, зная, что моя собственная глупость и мстительность стоила мне… еще одного шанса на искреннюю любовь. Я желаю тебе счастья, Тереза Лисбон. Я не буду больше беспокоить тебя».

Длинный гудок.

Самый беспощадный, ужасно монотонный звук, который когда-либо знал мир.

И следом послышался голос леди: «Конец сообщения. Следующее сообщение».

Она повесила трубку, прежде чем успела услышать следующее сообщение, и в необоснованном гневе бросила телефон на стол.

— Тереза? — Лисбон подняла взгляд.

Дрю стоял в дверях с двумя фужерами шампанского.

— С тобой все в порядке?

— Да, конечно, — ответила она, и, взглянув в зеркало, увидела дорожки слез на щеках. К счастью, на свадьбах слезы не были новостью — планировщик позаботился о водостойкой косметике для защиты макияжа.

Она вытерла надоедливые капельки с минимальным ущербом.

— Извини, просто нахлынула ностальгия.

Дрю неуверенно улыбнулся.

— Не похоже на тебя. Может быть, это поможет, — он протянул ей фужер с шампанским.

— Я поймал Грейс в зале. Сказал, что нарушу традицию, и сам отнесу шампанское.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не слышал, что это не к добру? — спросила она весело.

— Я не суеверный, — Дрю сел на диван и похлопал по месту рядом с собой, чтобы Тереза присоединилась к нему. Что она и сделала.

— Ты такая красивая, — сказал мужчина, наблюдая, как Лисбон сделала большой глоток напитка. — Просто дух захватывает.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — ответила Тереза с характерной кривой улыбкой, и обвела его взглядом, такого элегантного в своем смокинге, но в ее зеленых глазах не вспыхнул дерзкий, веселый блеск.

— Ты не должна этого делать, — сказал Дрю.

Шокированная, она подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Что?

— Я сказал, что тебе не обязательно делать это.

— Ты что?.. — она заикалась, совершенно не находя слов. — Ты что, идешь на попятную?

Дрю легко усмехнулся.

— Нет, Тереза, — его взгляд остановился на телефоне на столе. — Я не глупый, ты это знаешь. Я знал, что с самого начала было что-то… что-то иное между вами. То, как ты говорила о нем, оправдывала его. То, как выглядела, возвращаясь с ваших встреч… Ты выглядела счастливее, даже когда злилась на него.

Он снова усмехнулся. А заметив выражение ее лица, покачал головой:

— Я не сержусь на тебя. Я понимаю, что ты вовсе не хотела, чтобы это произошло.

Посмотри на себя: ты в платье, в туфлях, готова идти к алтарю ради меня и всего остального. Бьюсь об заклад, ты боролась с собой все это время, не так ли?

У Лисбон не было слов.

— Я люблю тебя, Тереза. Ты невероятная женщина. И было время, когда я думал, что смогу сделать тебя счастливой. На самом деле, даже сейчас ничто в мире не сделает меня счастливее, чем жениться на тебе прямо здесь, прямо сейчас. Но если ты пойдешь по проходу, зная, что на самом деле не любишь меня — или даже, что ты не любишь меня так же сильно, как его — тогда мы никогда не будем счастливы вместе. Никаких шансов.

Она сглотнула и посмотрела на свои руки.

— Все в порядке, — сказал Дрю, улыбаясь и беря ее за руку. Когда она подняла глаза, то увидела у него слезы. — Не стоит сожалеть.

— Я не могу так поступить, — прошептала она.

— Со мной все будет в порядке. Обещаю. Иди. Я позабочусь о гостях.

Слезы хлынули из ее глаз, и Тереза наклонилась, чтобы долго и нежно поцеловать Дрю в губы.

— Спасибо, — прошептала она.

А затем встала и пошла к двери.

Лисбон остановилась, чтобы в последний раз посмотреть на Дрю через плечо, и с благодарной улыбкой ушла.

========== Глава 14. ==========

Это была очень красивая церковь. Она располагалась на окраине Сакраменто, как раз там, где город как бы распадался на множество пригородов, и вокруг все становилось тише. Она была небольшой, подходящей для пары, которая должна была сегодня там пожениться, а еще ее окружал большой зеленый сад с аккуратно подстриженным газоном, цветами и лимонным деревом в цвете прямо у входа.

От того места, где он сидел в припаркованной машине, на прилегающей к церкви дороге, он мог слышать романтическую фортепианную музыку, и доносившиеся изнутри возбужденные голоса гостей.

Джейн действительно не хотел быть здесь — или, по крайней мере, он знал, что его не должно быть здесь. Он спорил с собой об этом с прошлой ночи, когда оставил свое последнее сообщение на ее голосовой почте. Но проснувшись этим утром, вместо того, чтобы поехать в продуктовый магазин за молоком, он сел в свою «I5» и оказался здесь. С тех пор он перебрал бесчисленное количество разумных, здравых и весомых аргументов о том, почему ему необходимо завести машину и уехать.

Аргументы громко звучали в его голове, но машина не двигалась, а мотор молчал.

Он смотрел, как первые гости со смехом вошли в церковь, одетые во все оттенки пастельных тонов. Он слушал их счастливый смех — в конце концов, это был счастливый день, день свадьбы — и Джейн наблюдал, как ветер мягко колышет ветви лимонного дерева.

Она была там; он знал это. Вероятно, в том маленьком здании воскресной школы рядом с церковью, где один из помощников свадебного планировщика делал ей макияж, укладывал волосы в небрежную, но элегантную прическу, и помогал надеть какие-нибудь сентиментальные украшения, относящиеся к семейным реликвиям.

Он мог легко представить ее в своем воображении; Тереза всегда прекрасна, но она была бы совершенно неотразимой в белом платье.

Ощутив уже такой знакомый всплеск щемящей тоски в своем израненном сердце, он с глухим стуком уронил голову на руль.

Он действительно был мазохистом.

Нечто странное выдернуло его из потока мыслей и заставило нахмуриться; достаточно громкий звук шелестящей ткани и топот босых ног по дороге.

Он поднял голову и увидел… увидел ее. Тереза бежала по дороге в длинном развивающемся на ветру платье, держа туфли на высоком каблуке в руке.

На мгновение Джейн растерялся, но затем, словно после удара, выпрыгнул из машины.

— Тереза? — окликнул он. Тело окатило волной адреналина.

Она остановилась и обернулась.

Патрик был прав — абсолютно, потрясающе прекрасна. Ее прическа растрепалась, и локоны спутались на лице. Макияж же был таким, как он представлял — элегантным и красивым.

— П-патрик? — она запнулась, губы дрожали. — Что ты?.. — ее зеленые глаза проследили от Патрика к церкви. — Ты пришел, чтобы?..

— Нет, — он покачал головой. — Я не за этим пришел. Я не знаю, зачем я здесь. Просто не мог оставаться в стороне.

Она нахмурилась, явно скептически, но больше ничего не сказала, и он был благодарен. Джейн сделал несколько медленных и нерешительных шагов к ней.