Я осторожно отодвинул тарелку и кивнул, потянувшись к бокалу с вином. Слухи очень быстро распространялись по Виндену.
— Удивительно! — воскликнул фрон Рыбальски. — Он редко берется за частные работы. Даже мне отказывал. А для кого вы заказали часы, если не секрет? Или еще одни себе?
Его взгляд, полный искреннего восхищения, остановился на моем нагрудном кармане, из которого выглядывала цепочка часов.
— Нет, у меня уже есть, как видите, — улыбнулся я и вытащил часы, откинув крышку и намеренно демонстрируя изящную роскошь безделушки.
— Неужели для фронляйн Пихлер? — тут же подхватила жена аускрета Дейдра Альбертини, вертлявая и кудрявая болтушка. — Я слышала, что вы…
— Довольно, — ледяной тон фроны Рыбальски заставил даже меня поежиться. — Довольно сплетен за столом.
В наступившей неловкой тишине было слышно негромкое звяканье вилок о тарелки. Я откашлялся.
— Нет, я заказал их для другой.
— Для кого же такой дорогой подарок?.. — почти шепотом упрямо спросила меня Дейдра.
— Для одной циркачки, — также шепотом ответил я и подмигнул.
Вино ударило в голову, иначе бы у меня хватило ума промолчать или соврать. Но я почему-то решил, что до тех пор, пока не будет подготовлена надежная ловушка для Хриз, стоит распылить внимание безумицы. Ревновать к изуродованной девушке она не станет, раз сама видела ее, будучи тогда среди гостей.
— Для циркачки?!? — не выдержал глава гильдии. — Не многовато ли чести?
— Для той уродки с пожеванным лицом? — вторя ему, воскликнул младший Рыбальски, темноволосый юноша лет двадцати, с породистым вытянутым лицом и надменным взглядом, больше похожий на мать, чем на отца. — Я слышал, что она вообще бесцветная… фу…
— Луиджиа… просто особенная, — нашелся я. — Мне нравится, когда человек хоть чем-то отличается от всех прочих… таких банальных и скучных…
Юнец на мгновение смутился, но потом запальчиво возразил:
— Вот моя Алиса — настоящая красавица, с которой не стыдно появиться под руку, а ваша…
— А мне тоже не стыдно, — насмешливо перебил я его. — Люблю быть в центре внимания, а под руку с циркачкой оно мне обеспечено.
— Ноги этой выскочки в моем доме не будет, — отрезала фрона Рыбальски.
— Но мама!..
— Дорогая… — смущенный хозяин попытался приобнять жену за плечи, но она сидела холодной колючкой, поджав губы и кромсая ножом нежнейшую телятину в ежевичном соусе.
— Вы и в самом деле большой оригинал, — пробормотал аускрет Альбертини. — Кстати, из-за этой бесцветной вы напомнили… Мне стало известно, что вы искали моего шурина.
— Шурина? — недоуменно нахмурился я. — Ах, вы о воеводе Даугаве?
— Именно. У вас к нему какое-то дело? Может быть, я смогу вам помочь вместо него, фрон профессор?
— Хм… — я ненадолго задумался, а после решил не мелочиться во вранье. — Это по поводу поместья. Видите ли, я подыскиваю себе дом и присматриваюсь…
— Поместье Седвига? — изумился аускрет Альбертини. — Неужели вы хотите его купить?
Я кивнул, вызвав тихое оханье зажавшей себе рот Дейдры. Она торопливо наклонилась к плечу мужа и что-то ему зашептала.
— Возможно. Я пока еще в раздумьях. Мне нужно что-нибудь просторное и достаточно уединенное…
— То есть вы собираетесь купить поместье, в котором вырезали всю семью, и жить в нем?.. — фрона Рыбальски снизошла до меня, облив презрением и оставив жирный намек в конце фразы.
Я пожал плечами и отставил в сторону пустой бокал.
— Мне нет дела до предрассудков. Поместье Седвига, Соляной замок или что-нибудь другое… — я продолжал вдохновенно врать, обнаружив в себе неожиданные способности. — Мне нужно место, где я смогу полностью предаться работе…
— Работе? — никак не унималась Шарлотта Рыбальски. — Или сомнительным развлечениям с танцовщицами?..
— Дорогая, не надо, — предупреждающе придержал ее за локоть муж.
— Работу душеведа едва ли можно назвать развлечением, — возразил я, чувствуя себя в ударе. — Но вы правы. Думаю, что фронляйн Пихлер нуждается в моей помощи, поэтому станет первой пациенткой. Дело в том, что я собираюсь открыть лечебницу для людей с излишне тонкой душевной организацией. Кстати, я слышал, что в "Винденских львицах" давно что-то неладно, какая-то там нездоровая атмосфера помешательства…
Я смотрел на Джеймса Рыбальски, однако не выпуская из поля зрения и его жену. Он немного сконфузился, через силу улыбнулся и пробормотал:
— Соляной замок чудесно подходит для ваших целей…
— Этого никогда не будет, — отрезала фрона Рыбальски. — Я не позволю превратить замок в гнездо порока!
— Помилуйте, какой порок, — деланно возмутился я, все больше входя в роль. — Мы же говорим о предупреждении развития душевных болезней, помощи несчастным, потерянным во тьме душам…
— Думаю, что смогу помочь в таком благородном деле и уговорить шурина продать вам поместье недорого, — торопливо вставил аускрет гильдии, в глазах которого уже зажглись жадные огоньки. — Зачем вам разоряться на замок?.. Тем более, что община довольно недружелюбна…
— Дорогая, иди к себе, — в голосе фрона Рыбальски зазвучал металл. — А вы, фрон профессор, не торопитесь с решением. Кстати, не желаете увидеть оранжерею? Я велю подать кофе с десертом туда.
Альбертини вздохнул с явным сожалением, но не стал спорить с хозяином.
Джеймс Рыбальски бодро топал по дорожке, показывая дорогу. На его облысевшей макушке в окружение редких рыжих завитушек блестели капельки пота. В оранжерее царил тяжелый влажный дух, было очень жарко. От одуряющих цветочных ароматов у меня противно свербело в носу.
— Это великолепие принадлежит моей жене, — продолжал соловьем разливаться Рыбальски. — Она страстная любительница цветов, а я слишком ее обожаю и потакаю прихотям. Прошу вас, не сердитесь на ее резкий тон, профессор Тиффано, ей нездоровится последнее время. Ах, что же вы там остановились?
Я с изумлением смотрел на хитроумную механическую систему из трубок и шлангов, которая увлажняла воздух и опрыскивала ухоженные кустарники и цветы. Казалось, что черная жирная земля была пронизана кровеносными сосудами и тяжело дышала, извергая из себя зеленые стебли.
— Здорово придумано? — в Рыбальски была какая-то мальчишеская хвастливость вкупе с веснушками на щеках, заставлявшая забыть о его годах и положении. — Это умельцы из Инженерной гильдии постарались. Дорого обошлось, но что поделать… Пойдемте, пойдемте. Слуги уже подали нам кофе, а на десерт будет свежая ягода из теплиц. Ах, если хотите, потом я покажу вам и теплицы. У нас круглый год…
Я покорно плелся за ним, чувствуя, как нахлынули непрошенные воспоминания. Несколько месяцев назад я вот также шел по княжеской оранжерее, под руку с Юлей, болтая и просто радуясь нашей встрече, а позади нас шла смерть… в женском обличье… Неужели безумица настолько ревновала ко мне, что даже замужество княжны ее не успокоило?..
— Я вас чем-то расстроил, фрон профессор?
— Нет, простите, — очнулся я. — Просто задумался. Ваша оранжерея напомнила мне княжескую, и я…
— Вы были в княжеской оранжерее? — жадно вцепился Рыбальски мне в руку. — И как вам она? Лучше моей?
— Никакого сравнения. В смысле, у вас здесь столько диковинок… Но все-таки, давайте перейдем к делу. Мне нужна ваша помощь, фрон Рыбальски.
— Сделаю все, что смогу, но цену не снижу, и не просите. Соляной замок занимает несколько акров, в хорошем состоянии, с богатой историей и чудесным горным видом. Вы хотели его увидеть? Отлично, давайте съездим. Уверяю, у вас дух захватит от той пропасти, которая разверзается, едва выходишь на Воздушный балкон! Да что там балкон, там целые залы… Ах, какую конфетку можно сделать из этого!..
— Что же вы не сделали? — оборвал я бесконечный поток словоизлияний. — Но о цене давайте поговорим потом. Я действительно обеспокоен состоянием фронляйн Пихлер. Она очень мнительна и уверила себя, что с ней непременно случится то же, что и с Евой Деблинг.
