— Скажите, они помогли вам завоевать вашу избранницу? Это было бы лучшим вознаграждением за мой труд… — часовщик придирчиво разглядывал на свету рубиновую искру, не отвлекаясь на меня.

Я горько усмехнулся. Если бы все было так просто…

— Нет? — Гральфильхе развернулся ко мне всем корпусом и покачал головой. — Тогда я сделаю вам другие. Для нее.

— Нет, что вы! — запротестовал я. — Вы меня не так поняли. Никакие часы не в состоянии изменить того, что…

— Значит, я не смог вам помочь, — лицо мастера стало несчастным. — Плохо, очень плохо.

— Нет никакой избранницы, — потерянно ответил я и отвернулся, глядя на каминную полку, где стояли часы с одним сердцем на двоих. — Я влюбился в ту, которой никогда не существовало. Сам себе придумал прекрасный образ, который оказался иллюзией… Тенью без сердца и души…

— Так придумайте ее заново, — пожал плечами часовщик. — Какая она, ваша возлюбленная, которой нет? Я люблю сложные задачи.

Невыразимая тоска охватила меня. Какой была для меня Лидия?.. И какой стала Хризокола? Я пытался подобрать слово, которое бы полностью ее описало, но не мог. Символ горел болью, но я упрямо заговорил:

— Она… безумна, жестока, красива… Она смеется там, где другие плачут… От ее красоты хочется взвыть и сбежать на край света… Она не умеет любить… зато умеет блудить… лгать… воровать… убивать… Она говорит правду так, что ее принимают за шутку, а когда лжет, в это верят все, даже она сама… Она грабит, чтобы тут же спустить все на мимолетную прихоть… Она убивает чудовищ и упивается их кровью, не замечая, что уже стала одной из них… Она носит маски, но сама не знает, что скрывается под ними… Шшшш… Она… она… она просто Шшш… Для нее нет запретов… Она иная…

— Иная… — задумчиво пробормотал за мной мастер Гральфильхе и отодвинул в сторону недоделанную работу. — Интересную задачку вы мне задали. Я не возьму с вас платы и сделаю для вашей любимой часы, но это займет время…

— Не надо, — очнулся я. — Нет никакой любимой. Ее нет! Я не собираюсь ничего ей дарить, это просто невозможно…

— Мне понравилось ваше описание. Настоящий вызов. Нет ничего невозможного. Тени и свет. Время реально, а все прочее — лишь иллюзия света и тени. Иная… Обращенный свет… Это будет прекрасно… — часовщик уже не слушал моих возражений, с головой уйдя в расчеты и грызя карандаш.

Я грустно покачал головой, поняв бесполезность уговоров, и тихо притворил за собой дверь, оставив Гральфильхе склоненным над чертежами. Еще один безумец. Однако его слова странным образом разбередили мне душу. А что если та маска, которую носила Хриз, не исчезла бесследно, а оставила хоть немного света в ее душе? Если этот светлый образ все еще ждет спасения от тьмы безумия? Или в бездне нет места свету?

В гостинице привратник мне сообщил, что фрон Лешуа уехал по делам, обещав вернуться поздно. Я вздохнул с облегчением, что не придется с ним встречаться, и уже собирался подняться к себе, как Грег подал мне вечернюю почту. Первое письмо было от фрона Рыбальски, который приглашал меня на ужин в свое поместье. Я довольно улыбнулся и распечатал второе, без подписи. Улыбка сползла с лица, когда на ладонь из конверта выпала золотая фигурка львицы. Я лихорадочно развернул записку, на которой было всего лишь одно слово. "Убью".

— Что-то случилось? Дурные новости? — участливо поинтересовался привратник.

Я сжал в ладони брошь, пытаясь успокоиться.

— Кто принес второе письмо?

— Его для вас оставила молодая фронляйн. Она не представилась. Впредь не принимать от нее посланий? Она вам досаждает?

— Взгляните, — дрожащей рукой я полез во внутренний карман жилета и достал потрепанный потрет Хриз, расправив его на стойке перед привратником. — Это она?

Грег вгляделся в рисунок и кивнул.

— Да, похожа. Она еще прихрамывала. Это ваша знакомая?

— Когда она принесла письмо?

— Недавно, где-то полчаса назад.

Я скомкал в ладони записку, выругавшись с досады. Если бы я сразу вернулся в гостиницу, не заходя к часовщику, то столкнулся бы с мерзавкой нос к носу и схватил бы ее! Лешуа оказался прав — Хриз взбесилась от ревности и выдала себя, выдала так глупо и беспечно, что не верилось. Хитрую интриганку обвели вокруг пальца. Теперь она никуда от меня не денется. Охваченный азартом погони, я хищно ухмыльнулся и направился к лестнице.

— Так что ответить, когда эта нахалка заявится в следующий раз? — окликнул меня привратник. — Выставить?

— Не заявится, — отмахнулся я.

— Не уверен. Она просила вам передать, что… — Грег замялся.

— Что? Да говорите же! Что?

— … чтобы вы побрились, — сконфуженно пробормотал привратник. — Обещала проверить…

Мрачноватый старинный особняк Рыбальски производил странное впечатление, как будто вооруженный до зубов головорез вдруг решил приукраситься и воткнул за ухо ромашку. Также нелепо на фоне сурового здания и его неприступного крыльца смотрелись все эти разряженные легкомысленные кареты, гости в открытых вечерних нарядах и… очень много цветов. Для конца марта их было невероятно много. Я осуждающе покачал головой, не понимая подобную нарочитую роскошь, и выбрался из экипажа. Приглашение на званый ужин фрона Рыбальски оказалось очень вовремя, особенно в свете наглого визита безумицы.

Когда спала первая горячка от осознания того, что был в полушаге до поимки Хриз, я впервые задумался над тем, а что же, собственно говоря, буду делать, когда словлю ее. Вернее, меня об этом осторожно спросил Лешуа, беспокоясь о том, успеет ли он найти дочь Милагрос и увезти их обоих до того, как будет арестована госпожа Хризштайн. А я растерялся. Арест? У меня накопилось слишком много вопросов к колдунье, чтобы просто так отдать ее Инквизиции или тайному сыску и никогда не получить ответов. Да что там… Странные слова отца Павла о том, что Шестую ждут у Источника, не давали покоя. Теперь я не доверял никому и ничему, кроме того, глупо было отрицать несостоятельность существующего церковного судопроизводства. Я сам схвачу колдунью и вырву из нее правду, даже если для этого потребуется… нарушить закон. И фрон Рыбальски мне в этом поможет. Я выбрался из экипажа и решительно отправился покорять высший свет Виндена.

За столом меня посадили по правую руку от хозяина поместье, выказав тем самым особое расположение и надежду на удачный исход сделки. Фрон Рыбальски оказался очень радушным хозяином. Будучи невысокого роста и едва дотягивая мне до плеча, он с лихвой восполнял этот недостаток невероятной подвижностью и говорливостью. Он царил за ужином, обращая на себя все внимание, ловко поддерживая беседу на любую тему и находя ключик к каждому из гостей. И если я поначалу чувствовал себя неуютно среди богатой знати, то ко второй смене блюд совершенно расслабился и освоился, наблюдая за остальными. Разумеется, мое внимание в первую очередь привлекла жена Рыбальски. После слов Пихлер, я ожидал увидеть сварливую перечницу, но Шарлотта Рыбальски показалась мне похожей на холодный надменный цветок, пусть и несколько увядший. В молодости она была очень хороша собой. А еще фрона Рыбальски была настолько худа, что бледная мухоморка Хриз рядом с ней выглядела бы вполне упитанной и даже цветущей. Болезненная худоба подчеркивалась костлявыми запястьями, выставленными из-под пышных рукавов платья и перевитыми нитками жемчуга. Я любезно улыбнулся хозяйке и удостоился брезгливого взгляда в ответ. За столом она не произнесла ни слова. Остальные гости живо обсуждали дела Инженерной гильдии, которая получила крупный заказ от Часового корпуса Гарлегии на изготовление подарка к тридцатилетию императора Фердинанда Второго.

— Совсем плохо, не успеваем, — сокрушался глава гильдии, аускрет Марк Альбертини. — Камни привезли с задержкой, да и тех не хватило. Мало напастей, так еще и наш лучший мастер Гральфильхе забросил работу ради непонятно чего… Кстати, фрон профессор, правду говорят, что из-за вашего заказа?