Она в отчаянии схватилась за голову, пытаясь проснуться, но это не помогло.

— Ты?! — выдохнул Гарри.

Но Хвост, закончивший наколдовывать верёвки, промолчал; водя по узлам неподчиняющимися, скачущими пальцами, он проверял, крепки ли путы. Убедившись, что Гарри привязан к плите так крепко, что при всём желании не сможет переместиться ни на дюйм, Хвост достал из-под плаща чёрную ленту и грубо затолкал её Гарри в рот; затем, не произнося ни слова, отвернулся и поспешил прочь. Гарри не мог издать ни звука.

Убедившись, что Хвост её не видит, Лили подошла к совершенно беспомощному и обездвиженному Гарри.

- Я тебя вытащу, обязательно вытащу! — сказала она, но он её, конечно, не слышал.

Сосредоточившись, Лили смогла коснуться руками веревок, стягивающих его руки и ноги, но развязать их не смогла.

«Черт, что же делать!», — подумала она и оглянулась.

Футах в двадцати лежало тело Седрика. Позади него, поблёскивая в свете звёзд, валялся Кубок Трех Волшебников.

Палочка Гарри находилась совсем рядом, на земле возле ног. Свёрток, который Лили приняла за ребёнка, тоже был рядом, у подножия могилы и беспокойно шевелился.

Гарри снова застонал от боли.

- Потерпи, потерпи немножко! — зашептала она, касаясь его лба. Странно, похоже, это было единственное, на что она была действительно сейчас способна.

- Кто здесь? – морщась от боли, прошептал он.

- Я с тобой, Гарри, с тобой!

В высокой траве раздались какие-то звуки. Она опустил глаза, и увидела в траве подползающую гигантскую змею, которая широким кольцом обвилась вокруг могилы.

«Не хотелось бы встретиться с этой тварью вживую. Нужно что-то придумать, я не могу просто так стоять здесь, ведь неспроста меня перенесло сюда»».

Хвост снова появился в поле зрения — оказалось, что он толкает к подножию могилы каменный котёл, доверху наполненный водой или другой жидкостью, — до Лили доносились всплески — и этот котёл был больше, чем любой из котлов, которыми когда-либо пользовалась Лили; огромный каменный, такой, что в нём вполне мог поместиться взрослый человек.

Существо в свёртке завозилось сильнее, словно пытаясь высвободиться. Хвост с палочкой в руках суетился возле днища котла, под которым внезапно, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская змея уползла в темноту.

Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности не только забурлили пузыри, но и начали вылетать бешеные искры, как будто сама жидкость горела. Пар становился всё гуще, постепенно скрывая очертания Хвоста.

— Поторопись!

Жидкость в котле сделалась живой от пляшущих искр. Она словно была инкрустирована алмазами.

— Всё готово, Мой Лорд.

— Скорей…

Хвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри, и Гарри издал страшный, заглушенный кляпом, вопль, а Лили с такой силой сжала руку в кулак, что на ладонях выступили капли крови из-за впившихся в кожу ногтей.

Существо, лежавшее в свертке, имело очертания сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что-нибудь меньше похожее на ребёнка. Оно было сырого красно-чёрного цвета, безволосое, покрытое какой-то чешуёй… Тонкие руки и ноги поражали беспомощностью, а лицо — ни у какого ребёнка не могло быть такого ужасного лица! — плоское, змееподобное, с горящими красными глазами.

Хвост поднёс уродца к краю котла, Лили в свете огня разглядела на трусливом, белом от ужаса лице выражение крайнего омерзения. На какое-то мгновение мелькнуло злое плоское лицо, подсвеченное искрами, пляшущими над поверхностью зелья. Затем Хвост опустил существо в котёл, раздалось шипение, и оно ушло под воду; Лили слышала, как слабое тельце мягко ударилось о дно.

— Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Замерев от ужаса, Лили смотрела, как, повинуясь заклинанию Хвоста, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито-голубой цвет.

Хвост достал из-под мантии длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

— Плоть — слуги — с ж-желанием данная — оживи — своего господина!

Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не было пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.

За секунду до того, как это случилось, Лили догадалась, что он намерен сделать и изо всех сил зажмурилась. Истошный крик, пронзил тишину ночи. Хвост бросил отрубленную кисть в котел и, повалившись на землю, заплакал, задыхаясь в агонии. Зелье стало ярко-красным.

— К-кровь врага — силой отобранная — воскреси — своего противника!

Лили не могла ничего предпринять, чтобы предотвратить то, что сейчас произойдёт… Гарри безо всякой надежды рвался из пут. Потом Лили увидела сверкающий клинок в дрожащей, ныне единственной, руке Хвоста.

- Не трогай его, ты жалкий трус! – закричала Лили, пытаясь отобрать у него кинжал, но беспомощно хватала только воздух. Хвост прошел сквозь нее, словно она была привидением, и вонзил кинжал Гарри в сгиб правой руки. По рваному рукаву мантии заструилась кровь.

Хвост, стонущий от боли, порылся в кармане, достал стеклянный фиал, поднёс к порезу и накапал в него крови.

Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил туда кровь Гарри. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно белой. Хвост, завершив свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.

В глазах Гарри блестели слезы. Лили в отчаянии смотрела на его рану, из которой сильно сочилась кровь.

«Если я прекратила его головную боль, я могу остановить кровь, я могу…».

Стиснув зубы, она коснулась его руки. Губы сами собой зашептали что-то на незнакомом ей языке. Правую руку пронзила острая боль, а рукав ее рубашки стал влажным и теплым, но она продолжала читать заклинание. Кровь понемногу начала останавливаться, а рана затягиваться.

Наконец, совершенно обессилев, она села на траву. Правый рукав был насквозь пропитан кровью, но она ей было уже все равно. В глазах плясали фиолетовые искры.

«Если я здесь умру, одно только обидно – я не сказала Рону, близнецам и Гермионе, что очень люблю их».

Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что из-за них всё остальное делалось бархатно-чёрным. И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг, так что Лили не видела больше ни Хвоста, ни Седрика, только привязанного к мраморному надгробию Гарри и висящего в воздухе тумана…

«Хоть бы у него ничего не получилось, хоть бы он утонул. Мамочка, забери меня отсюда».