День за днем Поутру, за пятнадцать минут до начала работы, я вижу его пересекающим площадь — в его руке стаканчик дымящегося кофе. Он отхлебывает на ходу. Это случается каждый день. В коридоре: «Привет! » – «Привет! » . И мы замолкаем, говорить лень. Говорить нет охоты, и слова не идут. Когда у кого-то перегружена голова от всевозможных дум, то да сё. . . и он пьет свой утренний кофе, совсем ни к чему ронять слова. Мы ждём, когда откроется дверь. Я смотрю на него – и это всё. Лицо его – открытая книга потерь, на нём след прошлых лет. . . Картина жизни (в сорок годов сложились все его дни) , поэма, насыщенная борьбой за жизнь и с самим собой, долгая дорога к обретению мудрости. Вены на его руках — это реки, берущие начало в этом чуде, имя которому – Жизнь. Вот он закончит пить кофе и примется за работу. И в течение целого дня будет переносить тяжести, при этом мимоходом по доброй воле успевая прийти на помощь молодым и не очень — помочь выстоять в этой борьбе за жизнь. Он – месье Утренний Кофе. «dans la rue tranquille de la ville…» dans la rue tranquille de la ville qui commence son réveil où on n’entend pas encore le bruit d’auto ni même des pas à une heure matinale sous les érables flambés résonne la mélodie mélancolique du piano on ne sait qui à son réveil l’écoute quelqu’un effleure les touches engendrant les sons dans le calme d’automne les sons du pardon et de l’espérance «на тихой улочке…» на тихой улочке просыпающегося города когда еще не слышно шума авто и даже звука шагов в этот ранний утренний час под пламенеющими кленами меланхолические звуки рояля чья-то пробудившаяся душа внимает им кто-то трогает клавиши рождая звуки в осенней тиши звуки прощения и надежды «une fenêtre entrouverte de la maison…»
une fenêtre entrouverte de la maison sonne la trompette sa seule voix retentissante prend la clé des champs volе par l’air frais d’automne s’élève au-dessus des toits des couronnes des arbres monte au ciel l’appel? la plainte? de quoi? «в доме приоткрыто окно…» в доме приоткрыто окно звонко поёт труба её одинокий звенящий голос вырывается на волю летит в прохладном осеннем воздухе поднимается выше крыш над кронами деревьев возносится в небо Automne À l’aube je regarde le ciel tout en flammes… Un je-ne-sais-quoi résonne dans mon âme comme une corde sonore de guitare parmi les autres qui restent calmes. Frémit comme un fil électrique chantant sa chanson triste sous le vent. Soulevant les feuilles mortes à la dernière danse, le vent glacial de l’espace arctique immense règne partout, hurle comme loup, torture les êtres à sang chaud, les insectes, la nature. Mais dans la forêt, dans un chalet solitaire luit un feu, on chauffe la cheminée pour faire la cuisine… Sur la terre pendant des siècles, comme toujours, le foyer et la chaleur accompagnent les hommes. Осень Небо и пламенеющий свет зари. . . Что-то неясное звучит у меня внутри. В душе моей словно гитары струна, что среди других – недвижных – дрожит одна. Словно провод голый поет на столбе под ветром песню грустную о себе. И в последнем танце мертвый лист в ледяном дыхании Севера кружится под свист, под волчий вой ветра, что леденит теплокровных и насекомых, природу — над всем царит. А в глубине леса домик и свет в окне — там топится печь, готовится еда на огне. . . На этой доброй земле, век от века, всегда очаг и тепло – верные спутники человека. La nuit d’hiver Reste en suspens la mousseline neigeuse: presque invisible, lentement, tombe la neige poudreuse. On ne sait comment se tient à une branche nue de l’arbre et reste pendue, solitaire dans le monde, une lanterne ronde, pâle, terne et belle. C’est la lune immortelle qui regarde tristement à travers le rideau du brouillard de gel. |
