— Какая-то дурацкая попытка покушения, слишком наивная, даже для этих дикарей. В Канцелярии выяснили, зачем Агат напал на императора?

— Ну, ты понимаешь, что мы не можем обычным способом получить информацию от Агата и его людей, все таки дипломатия, — под обычными Грегор, видимо, подразумевал заклятия правды, или, тем паче, пытки. — Пока я не говорил с самим Астартом, но имел беседу с его людьми. Они отказываются говорить, но они растеряны, очень растеряны…

— Еще бы, — я хмыкнула, — провалили такой "изощренный" план. Так почему Астарт не был допрошен?

— Мне хотелось бы приступить к этому, когда у нас будет вся возможная косвенная информация. Прежде чем обвинять наследного принца соседней страны в покушении, следует убедиться, что это покушение действительно было инициировано им. Сейчас мои люди исследуют комнаты алисканцев, и проверяют их контакты за последние часы. Может кто-то попытался на них воздействовать с помощью магии.

— А есть причины так думать?

— По словам свидетелей, во время атаки алисканцы вели себя неадекватно. Никакой координации действий, никакой попытки защититься. Даже в боевом безумии воины не действуют так неосмотрительно. Они были в ярости, ослепляющей их, хотя когда их видели за пару часов до этого, они были вполне нормальны. Хотя если это магия, то это очень хитрожопая магия, так как она не оставила после себя каких либо следов, даже на ментальном плане. Возможно, это было воздействие какого либо артефакта, хотя я таких мастеров среди наших артефактников не знаю.

— Вижу к чему ты клонишь. Хаккен?

— И то, что его не было во дворце во время покушения, весьма настораживает. Первое, чтобы он сделал, если бы пытался уничтожить императора, или подставить Астарта Агата, это отвести от себя подозрения, обеспечив себе алиби и надежного свидетеля.

— Вообще-то это я пригласила его на встречу, и назначила ее время, — напомнила я.

— Да, — чрезмерно жизнерадостно согласился Нортон, — и поэтому я попросил Гройчека тебя обследовать.

— Марека? — Я вспомнила мрачного и вечно депрессивного менталиста, и передернулась. Мысль о том, что он будет копаться у меня в голове, выискивая признаки внешнего воздействия, приводила меня ужас. — Хорошо, я понимаю. Хотя это конечно глупость — Хаккен конечно ужасный гармский некромаг и вообще персонаж таинственный и подозрительный, но не думаю, что он мог незаметно на меня воздействовать. И уж тем более, я не брала у него каких либо предметов, тем более артефактов. Было бы логичнее считать, что я с ним в сговоре.

— Логичнее, — апатично заметил лорд Грегори. — Но в таком случае ты самая хитрая и амбициозная бестия из тех, с кем я имел дело, и умудрялась водить за нос не только весь двор, но и меня с Анхельмом. А в таком случае мне остается только сложить с себя все полномочия и уйти в дворецкие — все равно я не могу ничего противопоставить столь коварному уму.

— Да, это было бы забавно, — согласилась я. Мы немного помолчали. — Хреновая ситуация. Если покушение было настоящим, и Астарт решил таки пришить Императора, то придется его казнить, вместе со всей делегацией. И тогда здравствуй, война с империей. А если это Гарм, ситуация еще более осложнится.

— Зачем Гарму это нужно? — пробормотал Грегори. Я промолчала, зная, что он иногда любит говорить сам с собой, и этот вопрос он задал себе. — Все их действия указывали на то, что они поддерживают идею династического брака. Не понятно, зачем им это нужно, но это факт — предложение о союзе от Алискана поступило лишь после того, как Гарм начал свою экономическую экспансию, и стал поднимать в империи промышленность. Захоти Гарм остановить усиление связи между Тайрани и Алисканом, и агатские послы к нам бы даже не сунулись. А теперь это покушение…

— Всегда считала, что Гарм придерживается политики "живите как хотите, но только подальше от нас". Уроки истории говорят о том, что они не любят, когда под их носом развязываются войны.

— Если эти войны ослабляют возможных будущих противников, то почему бы и нет? Что, если Гарм просто решил избавить себя от будущих проблем нашими руками?

— А усиливая Агатов, тем самым ослабить и нас?

Мы переглянулись, и почти синхронно покачали головами. Сложно было поверить что Гарм рассматривал Тайрани и Алискан как опасных врагов. Да и не в духе Гарма это было. Скорее, так действовал бы сам Нортон — стравил бы своих врагов, а сам бы остался в стороне и в белом. Хм, а может это его рук дело? Самому организовать повод, чтобы уничтожить Империю Алискан… Ситуацию с безопасностью императора он вполне мог контролировать.

Нет, не думаю. Не тогда, когда Агатов так явно поддерживает Гарм. Нортон интриган, но не авантюрист — он не станет влезать в дело, где замешаны гармские некромаги.

В дверь постучали, и через миг в комнату вошел Гройчек, унылый мастер ментальщик. Он кивнул мне, и обратился к Нортону:

— Вас там ждет парочка магов жизни, хотят с вами поговорить.

— А что не заходят? — удивился Нортон.

— Боятся, считают, что вы тут пытаете опасную государственную преступницу.

— Меня что ли? — возмутилась я. — Это когда это я стала преступницей?!

— Да тут уже все придворные треплются, как стражники в жестоком бою обезвредили мага смерти и его сообщницу, — усмехнулся Нортон.

— Лорд Нортон!

— Да-да, — устало вздохнул Канцлер, — я прекращу эти глупые сплетни. И надо бы почистить ряды дворцовой охраны — мало того, что там болтуны, так они еще весьма неумело хвастаются, опорочивая твое светлое имя, которое даже я не осмеливаюсь произносить в разговоре с обычными смертными.

— Очень смешно, — скорчила я гримасу.

— Ну ладно, я пошел, не буду вам мешать, — сказал Нортон, заметив, что Гройчек уже недовольно на нас косится.

После того, как он вышел, в комнате установилась гнетущая тишина. Гнетущая тишина вообще была фирменным знаком Гройчека — он был не только не разговорчивым человеком, но и очень мрачным и унылым типом. Вот и сейчас, он в абсолютной молчании сверлил меня своими глазами. И ладно бы пытался хоть как то колдовать — нет, он просто смотрел так, что от этого становилось зябко и хотелось спрятаться за ширмой.

Мы оба знали — в его силах было стереть мне память, превратить меня в пускающую слюни идиотку, запутать мои мысли, но не узнать, что же действительно твориться в моей голове. Мне не хотелось облегчать ему работу, снимая свою ментальную защиту. Получилась странная дилемма — если я хотела оправдаться от подозрений, мне нужно было довериться ему, но делать мне этого ужасно не хотелось. Оставим разрешение проблемы Гройчеку, и осмотрим, как он будет выкручиваться.

— Айри Эйнхери, в ваших интересах сотрудничать со мной, но понимая, что ваше ментальное поле итак слишком исковеркано и уязвимо из-за неправильной психической настройки в детстве, я полагаю, что мы можем не использовать непосредственное ментальное сканирование, а использовать, к примеру, метод Вейза-Андароски.

Оказывается, у меня исковерканное и уязвимое ментальное поле, угу. Вот как это называется — "я не мудак, это вы сами ненормальные". Хотя конечно, его предложение действительно хорошее. Попытайся он непосредственно сунуться мне в сознание, даже бы если я его пустила — это обеспечило бы ему головную боль на день, так как убрав осознанные блоки, подсознательно я бы все же защищалась. А метод Вейза-Андароски был не только очень точен, но и позволял выявить чужеродные воздействия на самом тонком уровне.

Что самое приятное в этом методе, что для объекта он был совершенно незаметен — я даже задремала, в то время как бедный Гройчек пытался снять копии моего ментального плана. Работа заняла несколько часов, и наконец, когда слепки были готовы, Гройчек занялся их сличением.

— Ну как? — сонно поинтересовалась я. — Что-нибудь есть?

— Что-нибудь всегда есть, — недовольно пробурчал Гройчек. — Но никакого внешнего воздействия, тем более некромагического, на вас нет.