Третье существенное отличие между монахинями и канониссами – в общем качестве жизни. Умеренность (discretio) в обеспечении и потреблении была постулатом жизни бенедиктинских монастырей (хотя известно множество примеров отступления от него на практике307). Institutio sanctimonialium, напротив, гарантировало канониссам определенный уровень жизни в форме т.н. stipendia ecclesiastica, stipendia necessaria (can. XII, XIII.)., причем достаточно высокий. Это довольствие (stipendia), полагавшееся в равной мере каждому члену конвента, включало продукты питания, ткань (lanam et linum) для изготовления одежды, дрова (ligna) для отопления жилища и некоторую сумму денег для раздачи милостыни (can. XIII). Организация беспрепятственного удовлетворения материальных потребностей (necessitates corporum) общины возлагалась на аббатису. Основу рациона составляли хлеб (главный продукт Средневековья) и вино или пиво (основной источник витаминов зимой): tres libras panis <…> et tres libras vini. В невинодельческих регионах вино отчасти заменялось пивом: duas libras vini et duas cervisae et, se minime vini ferax fuerit, tres libras cervisae et <…> libram vini. Каролингский фунт равен приблизительно 410 гр., таким образом, дамам полагалось без малого полтора литра вина и полтора килограмма хлеба в день. Как известно, такая норма вызвала ураган критики во времена церковной реформы XI в.308. Но именно качество и количество потребляемых продуктов – в Средние века это важные символы сословной принадлежности – имеют здесь принципиальное значение: Institutio sanctimonialium совершенно откровенно ориентировалось на уровень жизни аристократических семейств. Среди обязательных продуктов в меню канонисс значились мясо (запрещаемое правилами и Цезария, и Бенедикта), а также рыба, сыр, бобовые, различные овощи et cetera necessaria. Аббатисе предписывалось особенно тщательно заботиться о щедром угощении сестер в присутствии гостей и в праздничные дни (diebus vero festis, sicut moris est ecclesiae). А потому ей не следовало полагаться только на доходы с поместий (villae) и подношения от верующих (de elemosinarum oblationibus), а заботиться о том, чтобы в хозяйстве конвента разводили скот и имелся свой огород, чтобы сестры ни в чем не знали нужды и «не поднялся бы ропот» (can. XIII). В отношении одежды никаких особых строгостей не вводилось. Как и правило Цезария, Institutio рекомендует платье добротное и скромное, из шерсти и льна, но никак не шелковое, и особое верхнее облачение (nigrae vestis) для участия в литургии (can. X).

Как видим, в ахенском установлении для канонисс утверждались нормы потребления, характерные для привилегированных слоев общества: формально отрешаясь от мира, канониссы все же сохраняли за собой сословную идентичность. Это обстоятельство никак не оспаривалось ахенскими реформаторами, предписавшими лучше ограничить количество членов конвента, нежели снизить планку уровня его обеспеченности: специально оговаривалось, что аббатисе нельзя принимать сестер больше, чем можно «разумно содержать» от доходов с владений обители (can. VIII).

Зафиксированная правилом Бенедикта (а прежде – Regula ad virgines Цезария Арльского) обязанность ручного труда также никак не отразилась в ахенском установлении. Канониссы не занимались обеспечением быта в общине даже в том виде, как мы видели это в правиле Цезария (в пунктах о прядении шерсти и о работе на кухне), если не считать того, что они, получая от stipendia ecclasiastica ежегодную норму ткани, вероятно, сами шили себе платье309. Но занятия рукоделием были частью «гендерной роли» женщин всех сословий в Средние века310. Вся физическая работа поручалась прислуге: сестрам разрешалось иметь famuli aut famulae (can. XXI)311. Где они жили – из текста не ясно. Может быть, вне claustrum или все же в упомянутых mansiculae, где вели хозяйство своей госпожи. Слуги работали на пользу congregatio в монастырском огороде и на скотном дворе. Канониссам предписывалось содержать их из собственных средств, заботиться об их нравственном воспитании и контролировать их поведение (ut sanctimoniales erga famulas sibi serventes pervigilem adhibeant custidiam), дабы никто из них не позволил себе «что-либо неприличное» в отношении аббатисы или других сестер. Казалось бы, прислуга – атрибут того самого мира, saeculum, от которого отрешаются канониссы, вступая в духовную общину. Цезарий Арльский, напомню, настаивал на полнейшем равенстве всех членов конвента, а потому запрещал даже аббатисе иметь служанку. Однако авторы Institutio и здесь остаются в пределах стандарта жизни сословия, для которого наличие famuli aut famulae абсолютно естественно и просто не подвергается рефлексии. Единственное ограничение: слуг не должно быть больше, «чем это необходимо» – non amplius, quam necessitas exigit (can. XXI).

Внутренняя иерархия в женских каноникатах и их отношения с внешним миром следуют образцу устройства женских общин в Regula ad virgines, но опять-таки во многих случаях больше по форме, нежели по сути. Аббатисе в разных заботах (ob diversarum curarum) помогают старшие монахини (praepositae) (can. XIV). Погребами заведует келарша (cellararia), назначаемая из числа сестер, отличающихся особенной нравственностью, т.е не сплетница, не пьяница, не расточительная: non sint criminatrices, non vinolentiae, non prodigae et caeteris vitiorum inlecebris mancipatae (can. XXV). Подобные качества требуются и от привратницы (portaria). Этот пост должна занимать женщина в возрасте и с жизненным опытом, потому что ее задача – оберегать единственный вход в общину (porta) от опасного вторжения внешнего мира и контролировать любой контакт сестер с ним (can. XVI). Помимо упомянутых Цезарием, добавляется должность смотрительницы (custos), которая должна звонить в колокола перед каждой службой канонических часов, заботиться об освещении церкви и, как известно из позднейших источников, заведовать ризницей, где хранятся церковные сокровища и литургическая утварь.

Больше всего места в тексте Institutio отведено регламентации деятельности аббатисы (can. VII–XIV, XVIII, XX). Она одна ответственна за материальное благосостояние конвента, духовное воспитание его членов и поддержание среди них дисциплины (can. VII, VIII, XVIII). И сама она не должна делать ничего такого, что запрещено канониссам, ибо «занимает свой пост для блага конвента, а не для собственной выгоды» (can. VII).

Аббатисе предписано быть воздержанной и скромной: не носить шелковых одеяний, не покидать обители и не устраивать себе жилища вне монастырских стен (per villas residendi), короче говоря, «словами и делами» давать пример образцовой жизни вне мира: tales abbatissae regendarum animarum curam suscipere debent, quae subditis verbis et exemplis ducatum praebeant sanctae religionis (can. VII). Но уже в этом пункте появляется важный нюанс, которого не было в правиле Цезария: канониссы именуются тут «подданными» (subditae) аббатисы. Это обозначение, равно как и отсутствие в тексте какого-либо регламента выборов аббатисы, можно толковать двояко. С одной стороны, участники ахен-ского синода не могли не сознавать, что наличие социальной дифференциации в конвенте, обусловленное владением имуществом, неизбежно и находится в явном противоречии с конституируемым принципом vita communis равенством, а поэтому создание необходимой гомогенной среды «равных» отчасти компенсируется ими обособлением аббатисы от канонисс, которые все – вне зависимости от социального происхождения – становятся ее «подданными», обязанными ей послушанием (oboedientia). С другой стороны, это может быть прямым свидетельством социальной дистанцированности аббатисы от общины. Если у Цезария аббатиса – первая среди равных и община уполномочена контролировать ее, а в случае нужды и переизбрать, то Institutio sanctimonialium фиксирует реалии уже другой политической действительности. Каноникаты были частным духовным учреждением, своего рода коллективной инвестицией семьи фундатора в спасение душ умерших предков и будущих потомков. Соответственно, первыми аббатисами становились жены, вдовы, дочери основателей, а затем их потомки312. При том, что нормативное положение о выборности этой должности никогда никем не оспаривалось, со времен Григория Турского и вплоть до уничтожения института частной церкви (когда действительно в самых элитарных общинах позднего Средневековья выборы стали осуществляться при участии всего конвента313) аббатису назначала семья основателя. Каноникаты с их обширными владениями были одним из важных оплотов политического могущества таких семейств, а в епископских городах, например, вообще репрезентировали параллельную власть314. Этим объясняется еще одна особенность Institutio: тема епископской potestas в нем тщательно обходится. Как мы видели выше, в предшествующие столетия требование подчинить епископскому контролю духовные общины и их настоятелей не ослабевало, подобные предписания регулярно повторялись в канонах церковных соборов, от Халкедонского (451) до в Шалон-сюр-Сон315, состоявшегося всего за три года до ахенского. Однако Institutio sanctimonialium упоминает вмешательство епископа лишь в одном случае, когда имеют место нарушения канониссами дисциплины, которые невозможно исправить собственными средствами и требуется отлучить провинившихся от Церкви (can. XVIII). Столь сдержанная позиция реформаторов объясняется компромиссным характером документа, а именно, трехсторонним компромиссом главных политических сил, представители которых участвовали в его создании, – империи, высшего клира (епископата) и аристократических семейств, которые были истинными собственниками и управителями этих обителей316.