Айре первым разжал объятия, смущенно отступил, воровато оглянувшись. Ийя сначала не поняла, потом, порозовев, оправила мундир. Сзади раздалось смущенное покашливание. Ну да. Конечно. Сумка. К сумке прилагался Корди, досадливо поджавший губы. Ийя почувствовала даже некоторую неловкость, она вовсе не хотела ставить парня в такое положение. Корди протянул саквояж Айре, коротко кивнул на прощание и пошел, не оглядываясь, прочь.

— Ой, — сказал Айре и фыркнул.

— Вот именно, — Ийя прыснула, прикрыв рот ладонью. — Пошли отсюда. Кстати, Айре, что ты думаешь о политике разумного сдерживания в отношении перспектив роста количества трудовых мигрантов из Халифата?

— Что? — Айре поднял бровь, растерянно улыбаясь.

— Вот и умница. Пошли домой, я есть хочу.

Она направилась к стоявшим у вокзала экипажам, помахивая ридикюлем. Айре пожал плечами и зашагал следом, насвистывая под нос.

Дома было чудесно. Просто отлично было дома. Ийя свалилась в кресло и, прикрыв глаза, наслаждалась молчанием. Айре звенел посудой на кухне, тянуло сытным мясным духом, журчала вода.

— Идем есть, я накрыл. — Айре заглянул в гостиную, волосы у него были стянуты в кривой обвисший хвостик. Ийя встала, потянулась и пошла на кухню. На столе стояли две тарелки с чем-то жидким и красным. Она поворошила содержимое ложкой, выловив кусок мяса, потом перец и картошку.

— Это что? Суп?

Айре тоже ковырнул похлебку, ему попались помидор и морковка.

— Не совсем. Это жаркое. В томатном соусе.

— А. Ясно.

— В рецепте воды было еще больше. Но оно вкусное, честно. Я пробовал. А суп — это полезно, — выдвинул последний аргумент, оправдывающий существование похлебки, Айре.

Ийя перестала придираться и попробовала.

— И правда, вкусно.

— Еще пирог есть. Медовый, с вишнями, — Айре отломил кусок хлеба и сунул в жидкую подливку. Ийя подумала и тоже окунула корочку в тарелку.

— Что нового?

— Да ничего, — Айре разломил ложкой кусок картошки. — Пазл складывал.

— Извини. Молодой парень, оставшись один на неделю, складывает пазл?

— Ну, это кому чего не хватает. Кому-то — женщин, кому-то — пазлов. А у вас? Что нового?

— Тоже ничего. Было скучно.

— А этот брюнет? Который нес вашу сумку?

— Основная причина скуки, как ни странно.

— Было еще одно убийство, вы в курсе?

Ийя подавилась морковкой.

— Ты откуда знаешь? Генерал мне ничего не говорил.

Айре пожал плечами.

— В газете писали. Я думал, вам говорили. Убили священника из храма Безликого, на следующий день после того как вы уехали.

— Зарезали? — Ийя подалась вперед, забыв о томатной похлебке.

Айре хитро прищурисл, облизал ложку.

— Если доедите жаркое, покажу газету.

Ийя возмущенно уставилась на него. Айре улыбнулся, склонил голову к плечу.

— Ну? Что скажете? И пирог.

— Ты издеваешься.

— Нет. Просто я старался. И если вы сейчас уйдете, я буду жалеть, что заговорил про это проклятое убийство.

Ийя вздохнула и взяла ложку. Относительно пирога был достигнут компромисс. Его ели в гостиной, усевшись над разложенной на шахматном столике газетой.

— Ну да. Точно. Это тоже серия. Айре, ты не помнишь, куда я дела карты?

— Помню. Вы их бросили на ковре. А я сложил их в шкаф. — Айре встал и достал с полки ворох рулонов.

— Вот. Выбирайте нужную.

Ийя развернула карту и уставилась на график.

— Так. Вот здесь. И что нам с этого?

— Не знаю. Еще одна точка. — Айре провел пальцем от одной точки к другой, потом дальше. — И все-таки, почему он только тут бродит? Медом ему там намазано, что ли?

Ийя смотрела на него, приоткрыв рот. Айре спрятал руку за спину.

— Что? Что я не так сказал?

— Айре. Ты — гений. — Ийя вскочила, метнулась в спальню и вернулась с кипой мятых листиков. Айре приосанился и бросил взгляд на отражение в стеклянной дверце шкафа — видимо, хотел полюбоваться на гения. На подбородке у него белели крошки. Айре смахнул их, откусил еще кусок пирога и начал меланхолично жевать.

— Вот. Смотри. Так мы еще не пробовали. Давай, сортируй эпизоды по датам, попробуем твой метод.

— Мой метод? Давайте. — Айре безропотно отложил недоеденный пирог и начал перебирать листки. — А какой у меня метод?

Через десять минут все было готово. Ийя ткнула стопку Айре.

— Диктуй.

Айре с тоской посмотрел на пирог.

— Улица Благоденствия, 3. Улица Святого гласа, 18. Зеленая улица, 10.

Ийя ползала на четвереньках, соединяя точки тонкими прямыми линиями. Получалось. Теперь — получалось. Рисунок проступал медленно, как в детской головоломке. Она такие разгадывала, когда была совсем маленькой. Нужно соединить пронумерованные точки, и тогда из мешанины цифр проглядывал сначала нос, потом ухо — и, наконец, появлялась собака. Сейчас получалась не собака. Рисунок топорщился углами, линии перекрещивались, петляли, сплетаясь в сложный узор. Когда Айре назвал последний адрес и навис над ней, заглядывая через плечо в карту, Ийя уже знала, с чем они имеют дело.

— Что это? — спросил Айре громким шепотом.

— Пентаграмма. Это — Вызов.

Айре сел рядом, разглядывая рисунок, провел пальцем по линиям.

— Вызов?

— Да. Смотри. Видишь, здесь — петля. Она пока не закрыта. Должны быть точки еще здесь, здесь и, наверное, здесь. — Ийя ткнула три раза пальцем. — Я не магик, точно не знаю, но по рисунку получается так. Когда пентаграмму закроют, кто-то должен прийти, если все нарисовано правильно.

— Демон?

— Не знаю. У меня книг по магии мало, а по Вызовам точно ничего нет. Сейчас уже поздно. Завтра пойду в библиотеку, поищу в справочниках.

— То есть вы раскрыли убийства?

— Нет. Но хотя бы понимаю, что происходит. А значит, можно найти того, кому это нужно.

Ийя торжествующе улыбнулась — и Айре ответил ей такой же, полной самодовольства и предвкушения, улыбкой.

Утром Ийя побежала в библиотеку. Айре, как ни странно, на завтраке не настаивал, просто сунул ей в сумку завернутый в бумагу кусок вчерашнего пирога. В библиотеке было пусто, пыль медленно кружилась в косых столбах утреннего розового света. Библиотекарь, хромой старик с пыльными на вид седыми бакенбардами, сложил на стол шаткую пирамиду из старых, пропахших плесенью, книг. Часть из них была еще рукописными. Ийя листала жесткие ломкие страницы, на которых были заботливо прорисованы красным заглавные буквы, стилизованные под грифонов, и номера глав, тонущие в кружевном причудливо изломанном орнаменте. Империя, Халифат, Реана. Мерна. Вот. Здесь. Пентаграммы магиков Мерны выглядели как родные сестры той, что красовалась на карте, лежащей в сумке у Ийи. Те же ступленные углы, непропорциональность петли захвата. Ийя внимательно листала страницы, вглядываясь в схемы. Вызов саламандры. Вызов сильфиды. Вызов кобольда. Ийя достала карту, тщательно сравнила рисунки. Да, это был он. Не хватало еще пяти точек, чтобы закрыть пентаграмму. Кобольд.

Сложив карту, Ийя вышла из библиотеки и поехала в Штаб.

Де Эст сидел в кабинете, выглядывая из развалов папок, как из бруствера. Ийя постучала по дверному косяку и вошла. Де Эст устало вздохнул и отодвинул бумаги. Несколько листков упало и закружилось в воздухе, скользнуло по ковру. Ийя подняла их, положила на стол.

— Что у вас, офицер? Что-то выяснили?

Ийя положила на стол карту. Де Эст посмотрел на рисунок, вопросительно поднял бровь.

— Это — пентаграмма вызова. В данном случае — кобольда, элементаля земли. Типично мернское исполнение рисунка, вот, смотрите. Убийства молодых мужчин в узловых локациях силы должны связать элементаля, подчинить его воле вызывающего.

— Погодите, погодите. Вы о чем говорите, де Виалан? — генерал переводил непонимающий взгляд с карты на Ийю.

— Я говорю о террористическом акте. Всего в паре кварталов от пентаграммы — дамба, а кобольд, связанный такой площадью локации, вполне способен разнести район раза в три больший. И когда дамба рухнет, поток сметет полгорода. На этой половине, будет, кстати, и императорский дворец. — Ийя постучала карандашом по карте.